Рыцарь справедливости - Алексей Макеев
Приятели несколько раз чуть ли не по складам перечитали полученные заключения и озадаченно, почти голос в голос, произнесли:
– О-хре-неть!!!
Еще через пару секунд, почесав затылок, Крячко хмуро предложил:
– Ну что, давай покажем Петрухе? Пусть он покумекает – искать нам эту самую черную кошку в темной комнате или с этим пора с делом завязывать…
– Да, пожалуй… – недоуменно покрутив головой, согласился Лев. – Похоже, тут сам черт не разберется. Сейчас распечатаю…
Он щелкнул мышкой, и разбуженный поступившей командой лазерный принтер загудел и начал с клацаньем выбрасывать из себя распечатки. Достав из приемного лотка принтера листы с распечатанным текстом, Гуров поднялся со стула.
– Давай пойдем, потолкуем с нашим «дженералем»… – кивком указал он на входную дверь кабинета.
Когда они вошли в кабинет Орлова, тот с кем-то весьма жестко дискутировал по телефону. Склонившись в сторону Льва, Крячко вполголоса произнес:
– Сто против ста, что он сейчас собачится из-за результатов экспертизы!
Гуров на это улыбнулся и также вполголоса сказал:
– Ну и для чего мы это распечатывали? – Он бросил распечатки в мусорную корзину, после чего направился к креслу, не дожидаясь приглашения Петра.
Следом за ним в соседнее кресло плюхнулся и Стас. Орлов тем временем сердито доказывал своему оппоненту, что косвенные факты, полученные его лучшими операми главка Гуровым и Крячко, однозначно свидетельствуют: смерть Семигорова была насильственной. Бросив трубку, он громко вздохнул.
– Вот ситуация-то! – возмущенно сообщил он. – Две лаборатории, и у обеих разные результаты. Но я решил так: мы докопаемся до истины. Докопаемся! Что там интересного сегодня было в этом самом Фотоне?
Опера на его «Докопаемся!» отреагировали по-разному. Стас мученически поморщился и недовольно засопел. Лев был олимпийски спокоен и невозмутим. Он не спеша изложил основные моменты их со Стасом поездки в Фотон. Услышав про силового гимнаста и найденные приятелями микроулики, Петр даже подался вперед.
– Лева, на твой взгляд: все же, кто и для чего мог забраться в дом Семигоровых? – с некоторым даже нажимом поинтересовался он.
– Думаю, тот, кто «помог» академику уйти в мир иной, изначально был уверен в том, что об этом никто не догадается. Человека похоронят, и дело – шито-крыто. Но получилось иначе. Угрозыск начал «копать». И это организаторов убийства сильно встревожило. Я уверен, что домушник, забравшийся в кабинет академика, искал его ноутбук и, возможно, еще какие-то носители информации. Этот тип – не так себе «тюха-матюха», а кем-то основательно натасканный взломщик, с хорошей спортивной подготовкой.
– А ты считаешь, организаторов убийства было несколько? – прищурился Орлов.
– Наверняка! Если рассуждать логически, то на человека с таким серьезным общественным статусом, такого личностного масштаба, едва ли мог организовать покушение какой-нибудь псих-одиночка. Уверен, что это дело рук энного числа людей, скорее всего, представляющих некую крупную корпорацию. Что это за люди? Ну, согласись, что человека, принципиально не идущего на сговор со всевозможными ТНК, не продающегося, при этом «заточенного» на сохранение здоровья своего народа, запросто могли «заказать» наши «партнеры». Ну, уже одно то, что домушник, посетивший Семигоровых, имел нестандартное воровское оборудование – говорит о многом. Это не какой-то там мелочник с кустарными отмычками из ржавого гвоздя, которому в радость украденный телефон или телик. Нет-нет! Тут один алмазный стеклорез о мно-о-о-гом говорит.
– И какого, так сказать, профиля, на твой взгляд, могли бы быть заказчики устранения академика? – подперев голову кулаком, Петр смотрел исподлобья.
– С этим вопросом лучше было бы обратиться к Вольнову, – Гуров чуть пожал плечами. – Это его «епархия». Но в какой-то мере ясно и без подсказок, кому мешал академик. Например, тем же фармацевтическим компаниям, что заколачивают миллионы на токсичных лекарствах с массой побочных эффектов, которые не лечат, а калечат, вызывая всевозможные болезни, в том числе и генетические мутации. А Семигоров об этом открыто говорил и писал – такие материалы я сейчас нашел в его «досье». В итоге миллионные убытки у криминальных аптекарей. Как этим не возмутиться?
– Ты считаешь, к его смерти могут быть причастны те фармкомпании, что дружат с криминалом? – сразу же насторожился Петр. – О, кстати! Да! Фармацевты-халтурщики гарантированно имеют доступ к сильнодействующим веществам, да и сами способны синтезировать что-нибудь такое, супертоксичное. Это надо принять во внимание!
– Ну, я не спешу «вешать собак» на одних лишь аптекарей. «Досье» я еще не проработал до конца, но краем глаза уже зацепил, что много неудобств Семигоров доставлял и агромафии, производящей ГМО. Там тоже много тех, кто его очень «любил». Думаю до вечера успею проработать «досье» и, надеюсь, скоро уже буду знать, к кому и с какого боку подступиться! – Лев сделал решительный жест рукой.
– Нет, ну если к смерти Семигорова имеют отношение и крупные компании с криминальным душком того или иного профиля… – начал говорить Орлов, но Стас быстро вставил свое дополнение:
– В том числе и транснациональные!
– Да, – согласился Орлов, – и транснациональные. Кстати, ТНК, наверное, даже в первую очередь! Так вот, тут и в самом деле нужно подключить Вольнова.
– Хорошо, сейчас с ним созвонимся, – взглянув на часы, пообещал Гуров. – Ну что, мы пойдем?
Когда они вышли из приемной, телефон Льва запиликал детскую песенку о друге: «Друг в беде не бросит, лишнего не спросит…»
– О! – хохотнул Крячко. – Санек надумал позвонить. Легок на помине!
Голос Александра Вольнова, полковника ФСБ, старого приятеля оперов, звучал бодро и жизнерадостно:
– Привет, Лева! Как жив-здоров, как там Стас?
Склонившись к телефону Гурова, Крячко ответил за Льва:
– Привет! Лучше всех!
– Очень рад за вас. Давненько с вами не виделся. Что нового в жизни оперской? – поинтересовался Александр.
– Да вот как раз и собирались с тобой созвониться… – многозначительно ответил Гуров.
Он вкратце рассказал о расследовании причин смерти академика Семигорова и поисках его предполагаемого убийцы. Вольнов, пару мгновений помолчав, сообщил, что сегодня и его начальство,
