Когда мы виделись в последний раз - Лив Константайн
Полная дребедень. Думаю, теперь-то нам ясно, кто был наделен талантом. Сольный дебют Блер Баррингтон… Лучше бы он стал финалом. Тяжеловесные фразы, клишированные персонажи, скучнющая проза. Не советую.
Блер зашла в поле комментариев и начала набирать ответ.
Сначала грамоте поучись, а потом мою работу критикуй, тупица. Надо писать «скучнейшая»! Возвращайся в школу!
Вот так ему и надо. Она перешла к следующему отзыву.
Абсолютно нереалистично! У меня полно подруг, и никто из них никогда не вел себя так, как героиня этой книги. А развязка настолько предсказуема. Дрянь.
Блер пару минут молча сидела, наклонясь над клавиатурой, и думала.
Может быть, твои подружки такие же идиотки, как ты. А может, и подружек никаких нет. Как это может быть «нереалистично» и «предсказуемо» одновременно? Сама дрянь.
Она расхохоталась. Какая она молодчина, какая умница. До конца дня Блер отвечала на плохие отзывы. Она им покажет. Кем это они себя возомнили? Может быть, тонны книжек сочинили? Наверняка это злобствовали исписавшиеся авторы, завидовавшие ей. Настала пора кому-то заступиться за успешных писателей.
На следующий день ей позвонил ее агент:
– Блер, что происходит? Пожалуйста, скажи мне, что твой компьютер взломали.
– Никто меня не взламывал. Просто пора пришла надавать по мозгам всем этим троллям.
Пауза.
– Ты здесь? – осведомилась Блер.
Агент вздохнул:
– Да, Блер. Издатель грозит расторгнуть договор с тобой. Поднялся переполох. Все только об этом и говорят. Это плохо.
– Ой, ладно тебе! Что тут такого? Почему им можно говорить обо мне ужасные вещи, а я о них ничего сказать не могу? Это несправедливо.
– Потому что так не принято. Ты опустилась до их уровня и выглядишь мстительной и сумасшедшей.
Несколько недель спустя издатель действительно аннулировал контракт с Блер, а потом с ней расстался и ее литературный агент, и с тех пор никто не желал связываться с ней. Но теперь все это не имело никакого значения. Быть кинозвездой оказалось куда лучше, чем автором бестселлеров. Она не могла дождаться момента, когда увидит себя на экране. Блер взглянула на наручные часы «Картье». Да, пора.
В дверь постучали.
– Войдите.
– Пора принять лекарство, миссис Баррингтон.
А где ее помощница? Кто такая эта женщина?
– Что вы делаете в моей спальне? У меня сегодня премьера. Где моя помощница?
Женщина улыбнулась:
– Вы правы. Фильм вот-вот начнется. Но сначала вам нужно принять таблетки, помните?
Она подкатила к Блер столик, взяла с него маленькую белую мензурку и чашку с водой и протянула Блер.
Не такая уж плохая идея – что-то принять, чтобы унять волнение перед премьерой. Блер взяла чашку и запила таблетки.
– Пожалуйста, позвоните в наш лимузин. Скажите моему мужу, что я сейчас спущусь.
– Хорошо, миссис Баррингтон, – сказала женщина и вышла из комнаты.
Блер в последний раз посмотрелась в зеркало. Она видела себя только от головы до пояса. Почему Сет до сих пор не купил ей зеркало, чтобы она могла видеть себя в полный рост? Как она могла толком рассмотреть себя в этом паршивом зеркальце? Блер открыла дверь и вышла в коридор.
– Блер, иди сюда. Я тебе местечко заняла.
Молодая женщина в белом халате взяла Блер за руку и повела к соседней комнате, где были расставлены складные стулья перед телевизором.
– Мне надо идти. У меня сегодня премьера, Изабель. Меня ждут на красной дорожке.
– Идем-идем, кино вот-вот начнется, – не отступалась Изабель.
Блер не могла пропустить такое. Она села в первом ряду. А где же Сет? Но вот на экране уже появились начальные титры. Что ж, начали без него. А вот и она. Следовало отдать должное гримерам – они постаралась на славу. Блер едва узнала себя. Шел фильм. Она смотрела на экран как зачарованная. Вот-вот должен был начаться ее любимый эпизод – в магазине, где они жутко передрались с Бетт Мидлер. Бет была превосходной актрисой, но Блер ей не уступала. Да, фильм «На пляже»[54] станет хитом. Может быть, Блер даже «Оскара» дадут.
И все ее друзья узнают об этом. И еще горько пожалеют, что отвернулись от нее.
Глава тридцать пятая
Рейс Кейт прибыл в международный аэропорт Лос-Анджелеса прошлым вечером. Поначалу Саймон был против ее замысла, но в конце концов понял ее. В конце концов, Блер была ее сестрой, и Кейт понимала: несмотря ни на что, Лили хотела бы, чтобы они забыли обо всем и все начали с самого начала. И Кейт сама этого хотела. С помощью психотерапевта Кейт очень старалась побороть свою тревожность. Первый год после смерти Лили они с Саймоном постоянно ходили на консультации к специалисту по семейным проблемам. Там они узнали, что всяческие тайны и секреты – яд для супружества. Но прежде всего Кейт предстояло перебороть свой гнев. Она все еще не до конца справилась с осознанием того, что жизнь у ее матери отняла ее самая близкая подруга. Кейт хотелось мести, и ей казалось, что те несколько лет тюрьмы, которые Джорджина получила за убийство в состоянии аффекта – это ерунда в сравнении с ее деянием. Прошло четыре года, и ее освободили условно-досрочно. Она была на свободе. Живая и невредимая. В отличие от Лили.
Кейт прервала отношения с Селби и всеми остальными Хэтеуэями. Она вспоминала последний разговор с Селби – через несколько дней после ареста Джорджины. Селби приехала в гостиницу, где поселилась Кейт.
– Кейт, мне так жаль. Даже не знаю, что сказать.
Селби потянулась к Кейт и обняла ее. Они обе заплакали.
– Давай сядем, – сказала Кейт, не понимая, что можно сказать дочери убийцы ее матери. – Я так понимаю, ты все знаешь?
Селби заломила руки и помотала головой:
– Да. Мой отец и твоя мать.
