Михаил Зайцев - Улыбка бультерьера (Час дракона)
- Мудак! Все из-за тебя, мудила! Во что ты вперся, ублюдок! Какого...
- Молчать! - заорал я что было сил. - Прекрати истерику, баба! Посмотри на дорогу, майор. Эта сволочь на мотоцикле уходит. Что? Отпускаешь его?! Пусть уезжает, да?
- Ты, мудель, еще будешь мне... - Майор замолчал, отвернулся, нахохлился и вцепился в руль так, что побелели пальцы.
Я думал, что уже видел все, на что способен майор Дроздов за баранкой. Я ошибался. Желтый "козел" с голубой полосой рванул с места на пределе доступной для его движка скорости. Недавно обогнавшая нас "Волга" мелькнула справа, и казалось, что она дала задний ход.
Ту же иллюзию я испытал относительно грузовика, что спрятал от наших взоров мотоцикл беглеца. Когда майор пошел на обгон грузовой машины, я закрыл глаза. По встречной прямо на нас мчался ископаемый гигант "БелАЗ". Столкновение было неизбежно.
Меня кинуло вправо, швырнуло влево. Я открыл глаза. Как мы не врезались в "БелАЗ", для меня осталось загадкой.
- Вон он! - крикнул майор. - Здорово оторвался, паскуда! Ступин! Возьми у капитана под мышкой пистолет, будешь бить ему по колесам!
Я вытащил из кобуры-босоножки капитанский "стечкнн", снял пистолет с предохранителя. Стрелять было еще рано, слишком велик разрыв. Одно хорошо наконец-то между "козлом" и мотоциклом нет больше машин. Если движок не сгорит, догоним!
Лента шоссе пошла круто вверх. Движок "козла" издал странный рокочуще-надрывный звук. Наша скорость стала падать.
- Майор! Сделай что-нибудь!
- Херня, Ступин! Дотянем! Сейчас только на горку влезем...
Мотоцикл влетел на горку и пропал за линией горизонта. К счастью, до этой линии было совсем недалеко.
"Козлик" взобрался по асфальту на холм, хрипя и чихая. Перевалив через рубикон вершины, наш драндулет помчался вниз уже значительно шустрее.
- Ступин, блин, ты видишь?!
Я увидел! Шоссе уходило вниз, как и прежде, серой прямой линией, только теперь впереди, у подножия холма, асфальт трассы под прямым углом пересекала железнодорожная ветка.
- Ступин, ты паровоз видишь?!
Да, я все видел. Трудяга товарняк неотвратимо приближался. В том месте, где перекрещивались асфальт шоссе и рельсы железной дороги, торчала пеньком белая будка под красной крышей. Рядом с будкой колодезным журавлем нагнулся полосатый шлагбаум.
- Не успеем, Ступин! Метров десять не дотянем. А он успеет, проскочит!
Майор прав. Мотоцикл успеет проскочить перед самым носом поезда, а нас остановит бесконечная череда приземистых открытых платформ, груженных чем-то сыпучим. Сейчас стрелять по мотоциклисту бесполезно. Мы его нагоняем, но расстояние пока слишком велико. Могу попробовать стрельнуть, но только время потеряю. Счет идет на секунды.
- Майор, гони, сшибай шлагбаум и тормози как можно ближе к рельсам. По возможности резко тормози, понял?
- Не понял. Чего ты задумал?
- Некогда объяснять, делай, как я сказал!
Я схватил пистолет зубами, открыл дверцу автомобиля рядом с собой и полез на крышу "козла".
- Ты сумасшедший! - крикнул мне вдогонку Дроздов. Если бы зубы не сжимали ствол "стечкина", я бы ответил, что был им совсем недавно, но излечился. Ответил бы точно так же, как и Красному чуть больше часа назад.
Раненая нога совсем не мешала, вполне хватило обеих рук и здоровой левой нижней конечности. Я зацепился здоровой ногой за болтающуюся дверь, бросил тело на крышу, подтянулся и встал на колени.
Под трель электрического звонка плавно пошел вниз шлагбаум. Мотоцикл вильнул, обогнул полосатую палку, подпрыгнул на рельсах и исчез за железной громадой товарняка. Все звуки потонули в протяжном гудке. Бедняга машинист переживал не самые приятные минуты своей жизни. Мотоциклист успел прошмыгнуть перед его носом, чуть-чуть не задев задним колесом морду железнодорожной гусеницы. Секунда, и перед глазами стробоскопом замелькали низкие платформы с горками рыхлого груза. Я снова увидел мотоциклиста. Он почти что врезался в дисциплинированно застывший с другой стороны переезда одинокий "жигуленок" и все же сумел его обойти, при этом круто наклонил мотоцикл, задел коленом асфальт, но не упал.
Между тем "козел" подо мной приближался к шлагбауму. Я сел на корточки, балансируя на левом носке, пригнул плечи, расслабился.
Майор плавно вывел машину на пустую встречную полосу. Разумно, лучше задеть палку шлагбаума, чем ломать. Я приготовился.
Удар о шлагбаум, скрежет металла, истошный поросячий визг тормозов, машину немного заносит, и она замирает грудой желтого металла в метре от мелькающих серых бортов железнодорожных платформ.
Ловлю нужную долю секунды. Отталкиваюсь левой ногой так, чтобы сила инерции работала на меня. Лечу под перестук колес, гудок машиниста и звон электрозвонка. Лечу над открытой платформой товарного поезда, груженной чем-то сыпучим.
Две с половиной секунды полета тянутся вечность, но всему приходит конец, даже вечности. Возникает странное ощущение, словно не я падаю на асфальт, а шоссе обрушилось на меня. Вытягиваю руки, ловлю ладонями летящую навстречу шершавую серую субстанцию. Локти сгибаются, как только пальцы почувствовали холодок камня. Разжимаю челюсти, пистолет падает на твердь асфальта. Прижимаю подбородок к груди, колени упираются в лоб. Качусь по асфальту.
Первое, что увидел, когда все перед глазами перестало крутиться, открывающуюся дверь "жигуленка" и вытянутую морду его водителя, молодого, бритого "под ноль" парня.
- Во дает! - философски заметил водитель "жигуля". - Жить надоело?
Я прыжком вскочил на ноги, вскрикнул невольно от боли в правой и поскакал к валяющемуся на асфальте пистолету.
- Мужик, ты чего? - удивился еще больше владелец "Жигулей", когда я выразительно повел стволом "стечкина", ловя на мушку его бритую голову.
- Некогда трепаться, вылезай из машины!
- Мужик, не психуй! Я уже вылез. Бери машину, только не стреляй, я к невесте еду.
- Привет ей от меня...
На одной ноге скачу к машине. Бритый шарахается в сторону. Передняя левая дверца распахнута, мотор тихо урчит. Падаю в еще теплое, нагретое чужим задом кресло.
- За машину не бойся, - кричу жениху, подав "жигуль" назад и готовясь развернуть его в нужном мне направлении, - я из милиции.
- Все, кабздец машине...
Интересная у него реакция на слово "милиция".
Управляться одной ногой с двумя педалями тяжеловато. Ну да ничего. Педаль тормоза меня пока не интересует. Жму на газ.
Мотоцикл я нагнал быстрее, чем ожидал. Через пару километров после железнодорожного переезда он сбросил скорость. Вероятно, успокоился, решил, что ушел. Проскочил перед поездом и даже не оглянулся. А к чему оглядываться? Что могут придумать менты в "козле"? Ничего. Разве что по рации с гаишниками свяжутся.
Шоссе по-прежнему пересекало поля, но их уже нельзя было назвать бескрайними. Слева виднеется темный душистый островок леса, за ним еще один островок, потом полуостров, а дальше целый океан деревьев. Я понял, почему мотоциклист сбрасывает скорость - боится проскочить мимо еле различимого в лучах заката ответвления от основной магистрали. Неприметная грунтовая дорожка бежит наискосок через поле и теряется где-то за первым лесным островом. Майор Дроздов ошибался. Мотоциклист спешил не в соседний город, а к этой развилке, и, если бы не мой каскадерский прыжок, то он бы успел свернуть и растаять в полумраке, прежде чем наш "козлик" замаячил на горизонте.
Беглец слишком поздно сообразил, что сзади еще довольно долго в принципе никто не может за ним следовать, кроме тех двух автомонстров (автобуса и трактора), которые он обогнал после того, как товарняк остановил погоню. До вожделенной развилки оставалось всего-то метров сорок, когда я с ним поравнялся и пошел на обгон. Мотоциклист повернул голову, увидел меня, окровавленного, полуголого, за рулем "Жигулей", изумленно открыл рот... и тут я резко вывернул руль вправо.
"Жигуленок" передернуло судорогой. Звук при столкновении получился странный, казалось, все ударные инструменты невидимого симфонического оркестра разом взяли одну протяжную низкую ноту. Жму на тормоз, в общую какофонию ввожу диссонансом писк резины об асфальт.
Звон литавр, мотоцикл завалился на бок, вылетел на обочину. Ухнули барабаны - мотоциклист вылетел из седла, отскочил, как мячик, от тверди шоссе, перевернулся в воздухе и замер, распластавшись на дышащем паром черноземе вспаханного поля. Оба колеса скакуна породы "Ява" бесполезно жужжат в воздухе, а сам механический конь замер, лежа на боку, зарывшись хребтом в землю. Мотор "жигуленка", кашлянув, замолкает. Мотоциклист пытается подняться и не может, с глухим уханьем падает навзничь, обратно на вспаханную плугом землю. Заключительным аккордом хлопает дверь автомашины, и все, концерт окончен, безумие звуков завершилось. Лишь мерный холостой рокот мотора мотоцикла да перестук моих одноногих прыжков по асфальту нарушают тишину остывающих после жаркого дня полей.
