Метка Жнеца - Сумасшедший Писака
— Выйди. — Холодным голосом приказал Санти, опуская глаза к своей ширинке.
— Вам не понравилось? — Испуганно и с нотками отчаянья, спросила девушка, которой Слим дал бы не больше восемнадцати, да и то это с большой натяжкой.
— Мне повторить? — Приподняв одну бровь, все так же холодно, спросил босс.
Девушка отрицательно покачала головой, и выползя на карачках из-под стола, демонстрируя и господину Магами и Слиму свою жопу и оголенные сиськи, кинулась в сторону двери, на ходу вытирая выступившие слезы.
— Не плохая, да? — С довольной улыбкой, кота обожравшегося сметаны, спросил барыги его босс. — Ладно. Триста говоришь. Неплохо, неплохо.
Санти поднялся из своего кресла, одновременно застегивая ширинку, и подходя к полкам, заставленным различным алкоголем. Взяв оттуда, бутылку дорогущего рома, он подхватил стакан и, плеснув себе элитного алкоголя, вероятно еще и натурального, вернулся к столу.
— Знаешь, Слим, ты мне нравишься. — Продолжал тем временем босс, а сам дилер делал вид, что очень внимательно слушает.
А ведь так происходило почти каждый раз. Сейчас босс устроит ему очередную лекцию, в которой будет говорить, что деньги не главное, а главное это люди, на которых можно положиться. Вот такие верные люди как Слим. От этих разговоров дилеру откровенно хотелось зевать, но деваться было некуда, если конечно он не хочет выйти из этого кабинета вперед ногами.
Внезапно у барыги зачесалась промежность, от чего он вложил руку в карман своих золотых брюк с черными вставками и осторожно почесал свое достоинство.
«Надеюсь я ничего не подцепил» — пронеслось в его голове, после чего он достал руку из кармана.
Вместе с этим из все того же кармана выпала украденная, хотя сам Слим так и не считал, карта с пятью тысячами кредитов, что передал ему Гарри.
Санти Мигами же посмотрел на эту карту, одновременно с этим активируя сканер, что был встроен в его правый глаз.
«Пять кусков. У Слима? На одной карте?» — Пронеслось в голове у криминального босса.
Ему уже давно докладывали, что этот барыга ворует, но Санти считал это все враньем завистников, которые хотят занять место парня. А он ему нравился. Целеустремленный малый, который подмял под себя торговлю на всем районе. Это в глазах Мигами заслуживало уважения. Да и прибыль он с района за время работы Слима постоянно росла, что так же радовала его. Да, на фоне остальных доходов это копейки, но все же, вполне внушительные копейки. Вот только у самого барыги не должно быть таких денег, на одной карте на предъявителя. Слишком большая сумма, а значит он либо ворует, либо начал работать на стороне. А за такое бывает лишь одна награда.
Все так же молча, Санти сел в свое кресло и открыв верхний ящик своего стола, достал сделанный из чистого золота крупнокалиберный пистолет. Сняв его с предохранителя и глядя в глаза, еще не успевшему понять, что происходит Слиму, навел дуло пистолета на него.
— Кому ты продался, малыш Слим? — Спросил у своего подчиненного босс мафии.
— Господин Мигами, вы что? — Перепугано ответил вопросом на вопрос барыга, после чего упал на колени, и склонился в традиционном азиатском поклоне. В этот раз мыслей о глупости чужих традиций у дилера не было. У него вообще в тот момент мыслей не было. Паника как вирус, поглощала его крысиный мозг.
— Лютер Трой? Арни Грей? Кто, мать твою? Кому ты стучишь о моих делах? Отвечай сука! — Заорал Санти, поднимаясь на ноги и подходя к Слиму. Приставив дуло пистолета к затылку, он повторил. — Говори, тварь!
— Г-г-господин М-м-ми-мигами. — Жалким, едва ли не скулящим голосом проблеял барыга. — Я… я… я… вас… никогда.
Так страшно Слиму не было еще никогда. Какое к черту рытье могилы, нихера это не страшно в сравнении с ощущением дула ствола, что был приставлен к его затылку. Страх сковал тело крысеныша, заставляя его подрагивать всем телом. А потом его мочевой пузырь не выдержал этого испытания, и сквозь текущие из глаз слезы отчаянья и страха, барыга почувствовал, как теплая моча течет по его модным золотым штанам, наполняя кабинет босса соответствующим амбре.
— Черт! — Спокойно, холодно и даже как-то отстраненно произнес Сант, спуская курок.
Ствол дернулся, выплевывая свинцовую смерть, что вышибла мозги из слишком хитрой и слишком жадной башки единственного дилера в промышленном районе.
— Изгадил и завонял мне все, крысенышь. — Произнес Мигами, плюнув на труп, у своих ног.
Пнув мертвое тело, и откинув его от своих ног, босс мафии тяжело вздохнул. Это смерть ему не нравилась. Но предатели не заслуживают иной участи.
— Биба! Боба! Позовите Кроноса. Мне нужно проветрится. И пусть, кто-то уберется у меня. — Крикнул Санти, после чего вернулся в свое кресло, положив свой золотой старинный дигл на место.
Откинувшись на спинку своего кресла, Мигами пригубил рома, смакуя вкус натурального алкоголя, который был недоступен девяносто пяти процентам жителям нижнего города. Поставив стакан на место, он поднялся на ноги и подошел к бронированному стеклу окна.
Невольно его мысли скользнули в прошлое, когда только он построил здание «Магнетика». Тогда, еще молодой босс мафии, который только начинал строить свою криминальную империю, ходил под старым мафиози, который чтил итальянские криминальные традиции, и все называли его крестным отцом. У старика была не просто банда, это была самая настоящая семья. Санти с большим уважением относился к нему, стараясь перенимать его мудрость.
Но это прошло, хоть и оставило шрам в душе босса промышленного района. Крестного отца убили, выстрелом в затылок. И не кто-нибудь! Его родной сын. Просто щенок захотел власти, решив что уважение членов мафии к его отцу, перейдет по наследство.
Санти обернулся назад, глядя на тело убитого им барыги. Точно такой же крысеныш, как и эта тварь. Вновь повернувшись к окну, Мигами продолжил вспоминать.
Узнав, кто стоит за смертью человека, что был ему как отец, Санти начал войну. И вот в разгар тех сражений, как раз и было достроено это здание. Мигами стоял в тот день на этом же месте, а снайпер. Снайпер промахнулся, но дал ценный урок, и вот с тех пор, стекла во всем здании бронированные. А тогда, Мигами боялся окон.
Нет, он не страшился смерти. Увлекаясь восточной мудростью и их легендами о самураях, Санти относился к ней спокойно, как и подобает истинному
