Смерть в партере - Кирилл Витальевич Бузанов
Серёга выложил мне эту информацию, допил пиво и поднятым в сторону официанта пустым бокалом заказал себе ещё. Я повторил оба пункта про пиво за ним и весь обратился в слух. «И предельно понятно, откуда ветер дует: вчера к начальнику приходили два эсбэшника — из Большого и корейский. Он меня вызвал и весьма категорично, при них причём, приказал жопу себе по этому делу не рвать и сдать ему все материалы, дескать, и так всё понятно — здоровье слабое было у человека. Я ему про результаты от медиков, а он прямо озверел — да они там спиртягу казённую бухают сутками, пишут бред всякий, и всё в том же духе. Я уж и не стал про кое-что другое говорить, тем более на меня и эти двое насели: тот, что из театра, всё выступал на тему того, что после случая с Филиным на хрен им не нужны никакие инциденты в театре. А генерал, отставной по нашему ведомству, который у корейцев служит, — что конкурентам только дай клубничку, начнут играть на понижение акций, а у них и так сейчас проблем по бизнесу хватает».
На этом моменте нам обоим настоятельно захотелось пойти покурить, и тут я вспомнил, что это именно с Серёгой я в первый раз затянулся сигареткой в сквере рядом с училищем. Но к делу это никак не относилось, мы посмеялись над этим фактом, и он продолжил странности перечислять: «А с ними я уже в театре в пятницу общался, и корейский шеф СБ меня тогда прилично удивил. Я где-то через полчаса, даже меньше, там уже был, он меня и встретил, и тут же выдал на покойника всю информацию, включая телефоны и ФИО ближайших родственников — жены и сестры, уточнив и про родителей, — оба уже умерли. Сказал, что он работал менеджером в маркетинге, в компании всего полгода, и за это время уже дважды на больничном сидел. Передал мне его смартфон, бумажник, очки, то есть явно облазил всего. И вроде всё он правильно сделал, тело уже накрыто было, никого близко не подпускали, даже показания он у кого-то снял. Но на мою просьбу поговорить с кем-то из отдела, где умерший работал, сказал, что все его „близкие“ коллеги уже ушли, но могу я поговорить с кадровичкой или с кем угодно из руководства. И что вообще не стоит с „простыми“ сотрудниками разговаривать, а то пойдут слухи и всё такое…»
Докурив, мы вернулись за столик, заказали пару порций креветок, пора уже начинать закусывать, и Сергей продолжил: «Ну, я с ними некоторыми поговорил, а они все с одного голоса поют — от припадка умер. А пока жив был и работал, ничем себя особо не проявил, обычный-преобычный менеджер. Решил я пойти покурить, вышел к колоннам, там корпораты тоже курят, не расходятся. Я рядышком пристроился, даже огонька попросил у одной компашки, сказал, что из театра, спросил, что думают-то они на эту тему. И выяснилось, во-первых, что он никакой не рядовой менеджер из маркетинга, а руководитель департамента внутреннего аудита, — совсем другое дело! А во-вторых, что у него с руководством компании случился какой-то конфликт. Но что там стряслось — никто не знает, ну, либо говорить не хочет. И получается, в-третьих, что они все мне врали про его должность. Откровенно и в лицо.
Следователю, дело ведущему по трупу. Это странно, особенно от генерала…»
Такой поворот представлял в совершенно ином свете спешное закрытие дела, а у Сергея оказалась припасена и ещё одна, материально приятная для него, и неприятно поразившая меня, странность: «Так генерал и ещё раз меня сильно удивил — вчера же. После начальника он, уже один, ко мне зашёл, позвал пошептаться на улицу. А там — фигак, и конвертик мне в карман кладёт! И говорит, что это мне за труды мои и молчание, и за то, что когда я… тебя найду, то контактик ему передам! А там, в конверте, его визитка и… косарь грина!!!»
Догоня оказался мастером выдерживания пауз, а первая меня ошеломила. Что я стою всего-то тысячу зелёных, я как-то легче пережил, но вот что мною настолько интересуются, что целого майора подкупают, — сильно насторожило… Взяткополучатель это заметил и поспешил меня успокоить: «Да ты не парься, думаю, что это он перед своим руководством активность изображает. Все же уже знают, что рядом кто-то не из их корпорации сидел. Он им, наверное, жути нагнал, рассказал, что надо тебя найти, дабы из компании никакая информация не вышла. Под это и денег, как я думаю, раза в два больше получил. Тем более если он мне штукарь отвалил, то сколько начальнику занёс — даже не представляю. Но генералу-то тоже хочется не на одну зарплату с пенсией жить, да и показать надо, что не зря свой хлеб ест! Так что „следствие“ он по полной проведёт, тебе мозг, наверное, вскроет, но это же точно не ты его замочил!»
И вот здесь мне сильно захотелось признаться ему чистосердечно, я практически решился, но помешали мне это сделать. Кто конкретно помешал, не знаю, но звонок Сергея сразу не обрадовал: нахмурился он, телефон достав и увидев, кто звонит. А когда вернулся, отлучившись поговорить, то был и совсем мрачнее тучи: «Твою мать! Вот только этого мне сейчас не хватало — ЧП у меня одно случилось, и мне бежать надо. Грёбаная служба! Глеб, ты уж извини, но я безумно рад тебя встретить, очень хочу посолиднее это отметить, да и надо будет эту тему дообсудить. Что-то здесь не так, я прямо нутром чувствую! Давай тогда ближе к четвергу я тебе наберу, а то, боюсь, раньше в Москву не вернусь. Мне сейчас, блин, придётся в такую жопу мира ехать, и хрен его знает, как там пойдёт. Всё, давай, понёсся я!»
4
И он действительно припустил на выход пререзвым аллюром, меня же мой случайно встреченный однокашник оставил в состоянии глубочайшего раздрая. Даже пиво, душевно ложащееся на старые дрожжи, не действовало успокаивающе. Честно говоря, я немного запаниковал, ибо обстоятельства складывались совсем не в мою пользу: аудитор, и в этом у меня уже нет никаких сомнений, убит, отравлен чем-то высокотехнологичным. Значит, он знал что-то такое, что потянуло на столь изощрённое убийство. И
