Убить до заката - Броуди Фрэнсис

Гарриет последовала за мной за навес. Там были следы ног, да и почему им там не быть? Но один след был не больше моего. Легко ступая, я сравнила его со своим. Достала камеру. Освещение за навесом оставляло желать лучшего, но я настроила камеру и подошла как можно ближе, но так, чтобы не повредить отпечатки ног.

Теперь я жалела о присутствии Гарриет. Следовало ли притворяться, что мне нужна экскурсия, только чтобы иметь предлог для поисков? И что я найду? Любые следы ног, любые улики покрыты пылью, затоптаны субботней поисковой партией, размыты ночным дождем.

И все равно я осмотрелась вокруг. От этого места у меня по коже бежали мурашки. Так, наверное, выглядит обратная сторона луны. В отдалении высилась серая гора валунов, словно после обвала.

Что я искала? Обрывок ткани, зацепившийся за камень, пятно, которое могло оказаться кровью, прядь волос? Бо́льшую часть своей жизни мы не смотрим под ноги, и вверх, собственно, тоже, только прямо. Я уставилась на землю. Песчаная, каменистая, и ничего-то по ней не прочтешь.

Гарриет стояла неестественно прямо и наблюдала за мной. Надо отвести ее домой. На сегодня ей достаточно.

Наши взгляды встретились.

— Я хочу, чтобы вы кое на что посмотрели.

— На что?

Она протянула руку. Под предводительством девочки я пошла по карьеру, вверх и вниз по холмистой поверхности, вдоль ровного участка земли, мимо крана, прямиком на другую сторону, где холм шел под уклон и упрямый ясень, белый от пыли, цеплялся за его скалистую поверхность.

Земля стала мягкой. Меня будто током ударило, когда я увидела нечто похожее на вмятину от каблука и плоский след, как от волочения. И снова — еще один след от каблука. Недостаточно просто сфотографировать эти следы на земле. Я должна измерить отпечаток каблука. Он был слишком мал, чтобы принадлежать рабочему каменоломни, если только здесь не было молодого паренька. Разумеется, этому можно дать абсолютно рациональное объяснение.

— Минутку, Гарриет. Я хочу сделать снимок на память о том, как выглядит каменоломня.

Я села на валун, чтобы подготовить камеру. Этот валун станет моим ориентиром. Я сфотографирую свою находку, валун и уходящую отсюда прямую полосу.

Если я была права — а мне так хотелось ошибиться, — кто-то протащил в эту сторону тело. Это объясняет, почему, когда мужчина с фермы вернулся сюда вместе с Гарриет, тело исчезло.

Гарриет наблюдала, пока я фотографировала участок земли, не вполне, впрочем, уверенная, что здесь действительно волокли тело. Вероятнее, это указание на место в сухой пыли, где на меня нахлынуло дурное предчувствие.

Когда я закончила съемку, Гарриет схватила меня за руку и потянула за собой. Мы продолжили наш переход по неровной земле.

Почти в самом конце каменоломни, рядом с дальним склоном, девочка остановилась. Большой темный пруд стоячей воды лежал почти идеальным зловещим кругом.

— А если он упал сюда? — спросила она. И сильнее сжала мою руку.

Не успела я ответить, как пронзительный свист разорвал утреннюю тишину. Мы обе одновременно вздрогнули. Я обернулась посмотреть, откуда донесся этот звук. На другом конце каменоломни стояла фигура. Человек со злостью поднес ко рту сложенные рупором ладони.

Слов вообще-то было не разобрать, но настрой сомнений не оставлял. Мы остались на месте.

— Это отец Рэймонда, — тихо проговорила Гарриет.

— Тот, который злющий?

— Да. Он бригадир.

— Как его зовут?

— Джосайя Тернбулл.

— Ярится, как бык. — Мужчина надвигался на нас так быстро, что я пожелала ему споткнуться и шлепнуться лицом вниз. — Давай-ка не будем его слушать, Гарриет.

Я направила фотоаппарат на пруд с тихой, темной водой и сделала снимок.

Мужчина приблизился, изрыгая яростные крики, которые складывались в слова:

— Какого черта вы тут делаете? Никаких юбок мы тут не потерпим.

Я повернулась к нему. Он был одет в старые вельветовые брюки и древнюю твидовую куртку, на голове кепка. Красный толстый шарф на шее сочетался по цвету с пылающими щеками. Крупный, с раздвоенным кончиком нос мужчины был сломан по меньшей мере однажды. Над бровью начинался старый шрам, причудливой линией пересекавший щеку. От мужчины несло пивным перегаром и табаком. Похожей на лопату рукой, на которой не хватало мизинца и безымянного пальца, он попытался схватить мою камеру.

Но соперничать со мной в ловкости ему было не под силу.

— Прошу вас, успокойтесь, мистер Тернбулл.

— Нечего приказывать мне в моем собственном карьере. Здесь приказы отдаю я. Отправляйтесь-ка домой кормить мужа завтраком. — Он повернулся к Гарриет: — Ты снова рассказываешь свои дурацкие сказки? — Взглянув на девочку, он увидел кепку, которую она сжимала в руках. Мужчина протянул свою загребущую руку, словно хотел отнять кепку. Гарриет сунула ее под пальто.

Пока мужчина ненадолго замолк при виде кепки Этана, я сказала:

— Я попросила Гарриет показать мне каменоломню. Я — миссис Шеклтон, провожу расследование от имени миссис Армстронг.

Он уставился на меня, потом — на девочку. Пауза вышла краткая.

— С таким же успехом вы можете вести свое следование в другом месте.

Он шагнул еще ближе. Еще дюйм, и он опрокинет меня своей тушей. Мы с Тернбуллом мерились взглядами, отчего у меня заболела шея. Гарриет сглотнула, но не шевельнулась.

— Вы были среди мужчин, которые обыскивали каменоломню в субботу вечером, мистер Тернбулл?

Я держалась с уверенностью, которой практически не чувствовала. Он был из тех людей, которые не привыкли, чтобы им бросали вызов, и стушевался всего на мгновение.

— И что с того? — Он сердито зыркнул на Гарриет. — Твой папаша смылся. Он был не в настроении, что не получил здесь поддержки с забастовкой. Сатана умел красиво говорить и все такое, и вы знаете, что с ним случилось.

— По последним сведениям, мистер Тернбулл, сатана жив и весьма преуспел. Вы не против того, чтобы сказать мне, когда вы в последний раз видели мистера Армстронга?

Носком башмака он коснулся моих туфель.

— Да, против. И вы вторгаетесь в частное владение.

У Тернбулла неприятно пахло изо рта, и дыхание вырывалось жгучими облачками, обжигавшими мне голову и плывшими дальше.

Этот человек был не просто злющим. Он умел жестоко запугать.

— Мне не нравится угрожающее поведение, мистер Тернбулл. Надеюсь, когда вы поразмыслите, то поговорите со мной в более вежливой манере. — Надежды, надежды. Скорее ад замерзнет. Каменоломня порастет голубыми розами. — Идем, Гарриет.

Она запрокинула голову, окинула Тернбулла еще одним пристальным взглядом, и мы, обойдя его, направились к выходу из карьера.

— Богатая стерва! — завопил он.

Слова ударили меня в спину между лопатками.

Гарриет расплакалась, но не раньше, чем мы отошли от Тернбулла на приличное расстояние.

— Он не вел бы себя так грубо и гадко, если бы здесь был мой папа.

Я поискала носовой платок.

— Знаю. Ты очень хорошо ему противостояла. Я тобой горжусь. — Я не добавила, что это сослужит ей добрую службу в противостоянии другим большим злюкам, которых она встретит на протяжении своей жизни.

Инцидент потряс меня, не в последнюю очередь потому, что я подвергла такому столкновению Гарриет.

Ко входу в каменоломню мы вернулись нашим путем.

— Куда ты пошла в субботу, Гарриет?

— Здесь мы свернули налево. — Она показала на дорожку, по которой мы только что прошли. — Только я пошла через мост на ферму. — Она помолчала, словно ожидая, что ей зададут новый вопрос, затем продолжила: — Я пошла на ферму, потому что она была ближе всего и я думала, что дядя Боб пойдет со мной и приведет папу домой. Хотите пойти на ферму?

— Нет. Ты должна вернуться домой и позавтракать. Но я бы хотела, чтобы ты показала мне деревню. Я хочу сходить туда и повидаться с полисменом.

Девочка кивнула:

— Тогда сюда.

Мы стали спускаться с холма, который вел к Грейт-Эпплвику. В будущем надо взять за правило первым делом идти в местную полицию. Если бы при общении с этим злющим типом в каменоломне возникли сложности, я могла оказаться по разные стороны баррикады с местным полицейским, а мне требовалась вся поддержка, какую я способна была получить.