Помощница палача - Марина Серова
– Так я же тебе вроде бы все рассказал по делу.
– Далеко не все! Гена, мне нужны подробности! Приведу один пример. Ты так и не сказал, кто расправлялся с жертвами похищений. Как их убивали? Где обнаружили тела и так далее?
– Я понятия не имею, Жень.
– То есть?
– Нам удалось обнаружить тело всего одной жертвы, Вики Мальцевой, и то практически случайно. Когда дом, где скрывались бандиты, штурмовали, ее нашли в подвале. Полагаю, бандиты просто не успели вывезти и спрятать тело. Девушку задушили голыми руками. Вскрытие показало, что ее насиловали несколько дней, жестоко и извращенно. Она была измучена, истощена и сильно обезвожена.
– То есть душить мог как мужчина, так и женщина?
– Нет. Душил мужчина, однозначно. На шее остались синяки от удушения. Это синяки оставлены крупными мужскими пальцами, да и размер ладони специалисты вычислили. Но кто именно убивал пленницу, выяснить не удалось. Задержанные молчали об этом или говорили, что ничего не знают. У меня есть показания лишь одного парня, он высказал предположение, что убивал пленниц обычно Каменев или Сидоров. И они вместе избавлялись от тел. Но никто из членов банды не знает о том, куда главари девали тела убитых.
– Странно, обычно бывает наоборот. Главари поручают своим подчиненным делать грязную работу.
– Похоже, парни руководствовались одним простым соображением: никто не знает – никто не выдаст. И для них безопасней, если тела никогда не будут найдены. В том смысле, что, имея дополнительные доказательства, прокуратура может требовать пересмотра дела для этих двоих. Чтобы ужесточить наказание. Думаю, тогда мы могли бы рассчитывать на пожизненный приговор.
– То есть это тоже входит в мою задачу?
– Выполнять это побочное задание необязательно. Но если получится что-нибудь выяснить, я буду благодарен отдельно. И, конечно, ты можешь рассчитывать на благодарность семей, которые хотят хотя бы по-человечески похоронить своих детей.
– Понимаю и постараюсь что-либо выяснить.
– Спасибо. И, полагаю, нам стоит еще кое-что обсудить. Я уже упоминал вскользь, что не смогу пробить для тебя выплату обычного гонорара. Мы, конечно, оформим тебя как внештатного сотрудника. Я постараюсь выбить все возможные выплаты, включая премиальные. Но все это не идет ни в какое сравнение с тем, что ты привыкла получать за свою работу.
– Не бери в голову. Будем считать, что я оказываю тебе дружескую услугу. И стараюсь сделать улицы родного города безопасней.
– Значит, из любви к искусству? – хмыкнул приятель.
– А что?! Задачу ты поставил практически невыполнимую, а потому интересную. Ты должен был знать, что я приму это как вызов и не смогу отказаться.
* * *В СИЗО меня сторонились, это стало ясно по прошествии пары дней. Женщины сбивались в небольшие группки, негромко общались. Обменивались рассказами о своих злоключениях. Опытные учили молодых, как поступить в той или иной ситуации. Опасались обыска, привычно остерегались «вертухаев» и передавали от камеры к камере «малявы» с последними известиями. Очевидно, за эти дни пришло сообщение, которое касалось меня, и в нем содержались все слухи о моем послужном списке, которые удалось узнать. А также, возможно, сюда просочились и сведения о спецназовцах, пострадавших во время моего задержания. И все без исключения обитатели моей камеры решили, что будет гораздо умнее не связываться с этой бешеной девицей и держаться от нее подальше.
Впрочем, как и обещал Генка, следствие провели в кратчайшие сроки. Мне объявили приговор и перевезли в колонию для отбывания наказания, которое было назначено по решению закрытого суда. Я пока не знала, попаду ли в один барак с Алиной Поляковой. Сначала мне предстояло пройти через карантин. Так называлось обязательное медицинское обследование, которое применялось ко всем вновь прибывшим, длилось оно пятнадцать суток и предполагало заключение в одиночной камере.
Что ж, после тесноты камеры в СИЗО я даже была рада одиночеству. Тем более что времени между осмотрами было достаточно, а мне предстояло о многом подумать.
Не знаю, на какие рычаги давил полковник Петров или какие слухи распространял, но, пока «шло следствие», меня действительно посетила Лидия Павловна Полякова, бабушка Алины. Это была хорошо сохранившаяся, приятная женщина с благородной осанкой и седыми волосами, уложенными в затейливую прическу. Ее строгий, классического кроя синий костюм удачно подчеркивал пронзительно-голубые глаза. Овальное лицо с правильными чертами сохранило остатки былой красоты. В молодости она была очень хороша собой, возможно, только ее губы были слегка тонковаты. А может, они утратили часть своего объема лишь с возрастом. Или после осуждения любимой внучки Лидия Павловна приобрела привычку крепко сжимать губы и вытягивать их в тонкую нитку.
– Возможно, вы удивлены, Евгения, визиту незнакомой женщины, – начала она после приветствия.
– Скорее я удивлена, что вам удалось добиться этого свидания. А еще мне любопытно, чем обязана?
– Вас никто не посещает? – Она предпочла сначала задать вопрос, вместо того чтобы ответить на мой. – Совсем нет родни?
– Есть, но довольно далеко, – я немного помолчала, – здесь только тетушка. Но я просила ее не приходить, ни к чему это.
– Что ж так?
– Это все, – я обвела мрачное помещение рукой, – не для нее.
– Расстраиваться будет?
– В том числе. Так кто вы такая и что вам от меня надо?
– Почему вы сразу решили, что мне что-то от вас нужно? – скупо усмехнулась женщина.
– Мне от вас не нужно ровным счетом ничего. Значит, дело обстоит как раз наоборот.
– Что ж, в логике вам не откажешь. Но, полагаю, вы делаете поспешные выводы и оттого неправильные. Скорее мы можем быть полезны друг другу.
– Давайте считать, что вы меня заинтересовали. Так что я внимательно слушаю, поясните, пожалуйста.
– Меня зовут Лидия Павловна Полякова. Полагаю, вас в скором времени отправят в колонию под Тарасовом. Там же отбывает наказание моя внучка, Алина Полякова.
Я молча кивнула, ожидая продолжения.
А женщина слегка замялась.
– Статья, по
