Заложник любви - Наталия Николаевна Антонова
Наполеонов между тем стал думать, как убедить Лутковскую в самоубийстве Свиридова. Женщина напирала на то, что никаких причин у Леонтия для сведения счетов с жизнью не было. Деньги у него и впрямь имелись, женщины его любили, потомство с появлением каждой новой жены прибавлялось. Здоровье, опять же, по словам патологоанатома, отменное. Казалось бы, чего еще нужно человеку? Живи и радуйся! Ан нет, в прорубь нырнул.
«Но ведь могли быть и какие-то скрытые причины, – думал следователь, – которые могли подтолкнуть его к этой злополучной проруби».
Глава 4
Аграфена Тихоновна Лутковская, в свою очередь, видела следователя насквозь. «Такой лишний раз палец о палец не ударит», – сердито думала она о Наполеонове. Она считала, что все козыри в пользу того, что Леонтию кто-то помог утопиться, были у нее. Не мог он сам убить себя! Не мог. Но следователь стоял на своем и твердил ей, что нет даже косвенных улик чьей-то причастности к утоплению Леонтия.
– Назовите мне врагов Свиридова! – требовал он у Аграфены Тихоновны. – Хотя бы одного!
Но Лутковская сделать этого не могла. И Лия тоже. Никаких угроз в его адрес не поступало, никто его не шантажировал и ни с кем он не ссорился…
– Вы думаете, – обращалась Аграфена Тихоновна к следователю, – что Леонтий мог сам, по доброй воле, поехать на это заброшенное озеро?
– Конечно, мог! – живо откликался тот. – Если Свиридов решил уйти из жизни по собственному желанию, то уж точно ему не нужны были свидетели. И озеро это он наверняка присмотрел себе заранее.
– Не верю! – срывалась на крик Лутковская.
– Верю не верю к делу не пришьешь, – разводил следователь руками.
И тут, придя домой после очередной стычки со следователем, Аграфена Тихоновна вспомнила о своей старинной подруге – Марфе Егоровне Сазоновой. Когда-то давным-давно, как теперь казалось Лутковской, не в этой жизни, они вместе с Марфой приехали в город из позабытой богом деревни в поисках лучшей доли. И так как обе лучше всего умели справляться с домашними делами, то есть готовить, убираться, смотреть за скотиной, то и устроились домработницами. Скотины у хозяев не было, кроме кошек да собак. Зато были дети. За ними деревенские девушки умели ухаживать не хуже, чем за телятами.
Груня Лутковская устроилась в семью бизнесмена Свиридова.
А Марфа поступила на работу к прокурору Никите Павловичу Астахову. Но это только так говорится, что к прокурору. На самом деле всем в доме заправляла жена его Ираида Константиновна. По паспорту она была Ириной, о чем знали только самые близкие люди. Но для всех остальных она была Ираидой.
Вот и Марфа с легкой руки прокурорской жены стала Матильдой, да так ею и осталась.
Аграфена Тихоновна знала, что прокурор был давно на пенсии. «Но должны же были остаться у него какие-то связи», – рассуждала Лутковская. Это она и сказала своей давней подруге.
На что Матильда ответила: «Какие связи! О чем ты, Груня, говоришь! Этот старый пень и со слуховым аппаратом мало что слышит. А может, и притворяется, как считает Ираида Константиновна, чтобы его лишний раз не донимали. Я спрошу лучше у Эвелины, может, она что-то посоветует».
Эвелину Астахову Лутковская знала еще маленькой девочкой. Злые языки говорили, что у нее, как у несчастной Жанны Французской, дочери Людовика XI, красивыми были только волосы и глаза. Лутковская понятия не имела, как выглядела Жанна де Валуа, но она точно знала, что уродиной Эвелина Астахова не была. Хотя и росла она некрасивой и стеснительной, но зато очень умной. Вот только ум, наверное, не слишком-то высоко котируется у молодых мужчин, или Эвелине просто не везло на здравомыслящих принцев. Хотя, по мнению многих, с умом у принцев беда, если они, конечно, принцы крови, а не выбились из народа. Так или иначе, но Эвелина оставалась старой девой до тридцати пяти лет. А два с половиной года назад ей неожиданно повезло: в санатории в Ялте она встретила профессора экономики, и он, недолго думая, сделал ей предложение руки и сердца. Эвелина, взвесив все «за» и «против», согласилась стать его женой. Через год после их свадьбы и вовсе случилось чудо! Эвелина родила чудесного младенца! Девочка росла точной копией своего симпатичного отца. Профессор, которому перевалило за пятьдесят и у которого от двух предыдущих браков не было детей, был в шоке от радости! Теперь он таскает Эвелину на руках и заваливает подарками.
Что и говорить, повезло так повезло, и притом обоим.
Но Матильда решила прибегнуть к помощи Эвелины вовсе не из-за ее удачного замужества, а потому что до ухода в декретный отпуск она преподавала на юридическом факультете или, как выражалась сама Матильда, «наставляла оболтусов на путь истинный».
Эвелина внимательно выслушала просьбу домработницы и пообещала помочь, но сказала, что ей нужно подумать.
Спустя два дня она приехала в родительский дом, подошла к Матильде и вручила ей крохотный листочек бумаги, исписанный от руки.
– Что это? – широко раскрыла глаза Матильда и чуть не выронила листок из рук.
– То, что ты просила, – строго ответила Эвелина, – и держи хорошенько. – Она уже хотела уйти.
Но домработница на правах старшей, заботившейся о ней в детстве, ухватила молодую женщину за локоть и попросила:
– Эвелиночка, деточка, растолкуй мне, что это за телефон?
– Там же написано: частное агентство «Мирослава». Указан номер телефона. Хозяйку зовут Мирослава Игоревна Волгина.
– Ты сама сказала, что она не из полиции! – вырвалось у Матильды.
– А тебе что, полиция нужна? – Эвелина прищурила один глаз и посоветовала: – Позвони ноль два.
– Как тебе не стыдно смеяться над старым человеком, – укорила Матильда бывшую воспитанницу.
– Не такая уж ты и старая, – парировала Эвелина. – И потом, ты просила меня найти человека, который может провести тщательное расследование. Я нашла тебе такого человека. А ты чем-то недовольна.
– Нет, я довольна, – пошла на попятную домработница. – Но ты, Эвелина, уверена, что она, – Матильда кивнула на лист бумаги, – то, что нам нужно?
– Я когда-нибудь тебя подводила? – вместо ответа спросила Эвелина.
Матильда немного подумала и, покачав головой, сказала:
– Нет, никогда.
– Тогда дуй к своей Груше, – улыбнулась Эвелина и передай ей этот телефон.
– Я лучше по телефону ей передам, – потупилась Матильда.
– Что так? – заинтересовалась молодая женщина.
– Не хочу появляться в доме, где сейчас траур.
– Что ж, передай по телефону, – ответила Эвелина. – Если что, обращайся. – И она ушла, оставив Матильду наедине с ее надеждами и сомнениями.
Спустя минуту Матильда уже
