Василий Казаринов - Кавалер по найму
— Марьяна… — тихо произнес я ей в спину.
Она сбилась с шага, медленно обернулась. В ее глазах я увидел не то удивление, не то протест.
— Да-а-а… — прищурилась она, скользнув по мне взглядом. — Но что-то я не припомню, чтобы нас представляли друг другу.
Она стояла в полосе света, и я отметил про себя, что она старше, чем мне показалось поначалу. Во всяком случае, в ее умных глазах обозначился кое-какой житейский опыт.
— Да, это верно, — кивнул я. — Но у меня есть чутье на имена. Стоит только взглянуть на человека, как все его паспортные данные у меня в кармане. — Я отлип от барной стойки и взглядом указал в сторону ринга. — Я, собственно, хотел напроситься к тебе в секунданты. В этом виде спорта я кое-что смыслю. Запомни главное: не делать лишних движений, не рваться и не метаться. Постарайся удержаться на ногах. Там очень скользко.
— Я запомню, — улыбнулась она.
Мы приблизились к низкому надувному бортику, и, прежде чем я успел что-либо предпринять, она, сложив руки крестом, ухватилась за край платья, резко потянула подол вверх… Публика одобрительно заголосила.
— Давай. В случае чего я выкину на ринг полотенце.
Ничего такого не потребовалось. Она держалась на зыбкой основе ринга свободно и уверенно и при этом ухитрялась демонстрировать отменную реакцию, собранность, расчетливость. Порядком уже измотанная в предыдущих поединках, девочка-одуванчик все чаще опрокидывалась навзничь после несильных тычков соперницы.
Наконец, в очередной раз растянувшись в жиже, она с явной неохотой поднялась, встала на четвереньки и устало махнула рукой.
Бэмби помогла ей подняться. Они перебросились парой фраз — будто старые знакомые.
— Занятно, — пробормотал я себе под нос.
В самом деле — начиная с того момента, когда они сошлись в ринге, чтобы приветственно шлепнуть друг дружку по перчаткам, и вплоть до финала поединка меня не покидало впечатление, будто они знакомы. Видят друг друга не впервые, во всяком случае.
Киса, возвысив голос до предельных высот, объявил аут.
Я передал одной из официанток платье Бэмби, уселся за стол и стал поджидать свою подопечную.
Она появилась из-за плюшевого занавеса спустя минут двадцать — свежая, бодрая, с распущенными, еще влажными после душа волосами — и направилась к бару с таким видом, будто меня не существовало вовсе.
— Эй! — окликнул я ее, когда она проходила мимо моего стола. — Еще один маленький совет на будущее.
— Да? — бросила она на ходу.
— У тебя плохо работает правая рука. Особенно когда ты хочешь выполнить прямой в голову. Слишком широкий замах… — Я кивком указал на лавку: — Присаживайся. Я тебе кое-что расскажу про драку.
Принес из бара пару рюмок водки и легкую закуску. Когда выпили, я сходил за новой порцией.
К тому моменту, когда на столе выстроилось шесть рюмок, я понял, что надо подводить черту— иначе это плохо кончится. Глянул на часы — половина третьего. Чувствовал я себя прекрасно, потому что сердцевина ночи — моя родная стихия, но Бэмби то и дело позевывала, прижимая ладошку ко рту.
— Пошли отсюда, — я поднялся из-за стола, — провожу тебя до дома.
Она прищурилась, вопросительно глянула на меня.
— Ты не о том подумала. Провожать даму до дома — моя служебная обязанность.
Она подняла на меня влажно поблескивавшие глаза, и я инстинктивно напрягся: это не был взгляд любительницы дольче вита, в нем чувствовалась тревога, усталость и даже боль.
— Давай улизнем по-тихому… — Я взял ее под локоть и повлек к выходу.
Тайком не получилось. Едва мы с трудом пробрались сквозь толпу к выходу, нас ослепил мощный луч софита.
— Господа, как печально! — прорезался в динамиках у сцены голос Кисы. — Наша очаровательная чемпионка покидает вечеринку в обществе молодого, симпатичного джентльмена. — Он сделал выразительную паузу и добавил: — Надо признать, они так мило смотрятся вместе.
Подхватив спутницу, я устремился прочь из подвала.
Ночь поджидала нас и встретила прохладным ветерком, слабо шевелившим листья старой липы, подсвеченной мощным уличным фонарем. На паркинге мы были не одни. В белом японском микроавтобусе с зашторенными окнами одна за другой исчезали девочки, принимавшие участие в драках на сладком ринге. Командовал процедурой крепкого сложения молодой человек с мощной бычьей холкой и лысым черепом— тот самый, что флиртовал с Фанни.
— Так они из одной команды? — удивленно пробормотала Бэмби, прижимаясь ко мне.
— Ага. Точнее — из одного отряда. Lepidoptera.
— Что? — отшатнулась Бэмби.
— Чешуекрылые. Бабочки, иными словами. Что касается этих — они явно бабочки ночные…
— Ты хочешь сказать… Они проститутки?
— Нет, это группа целомудренных монашек, возвращающихся в свою обитель после ночной молитвы. Везет же им — развозят на приличном транспорте. Кстати о транспорте. Мне надо бы тебя проводить до дома. Но метро давно закрыто. Мы пойдем пешком?
В ответ она молча покрутила на пальце ключи, и застрявший в густой кроне липы свет фонаря пятном отпечатался на ее лице — оно сделалось незнакомым и загадочным.
Призового «жука» уже выкатили из подвала, — должно быть, позади здания имелось нечто вроде пологого пандуса.
— Зачем ты ввязалась в драку? — спросил я, когда мы уселись в машину и она вставила ключ в замок зажигания.
— Не знаю, — отозвалась она. — Просто я такая. Немного сумасшедшая. Сначала что-нибудь выкину, а потом начинаю думать. И переживать. И раскаиваться.
Она включила зажигание и, вслушиваясь в мерное гудение движка, улыбнулась своему отражению в зеркальце над ветровым стеклом:
— А впрочем, что касается этой маленькой машинки, то она не столько приз, сколько подарок.
Ее рука легла на рычаг переключения передач.
— Тебя удивляет это?
— Сказать по правде, да. Я впервые сталкиваюсь с ситуацией, когда за подарок приходится драться.
— Я не вполне уверена, но, когда увидела эту машинку, сразу подумала об одном своем… — Она сделала паузу, подыскивая слово, но, видно, не нашла и произнесла обычное: — Об одном своем приятеле.
— В какой связи?
— Он на днях обещал мне подарить именно такую машинку. Такого же цвета.'
— И говорил о том, что за подарок придется заплатить купанием в брусничном желе?
В глазах Бэмби блеснул лукавый огонек, и она тихо рассмеялась:
— Нет… Просто он частенько произносит одну фразу: за все в этой жизни приходится драться.
— Ну это вряд ли откровение.
Она включила передачу, и машина тронулась.
Фонарь на мгновение окатил лобовое стекло скользким светом и тут же потух за спиной, будто срезанный под корень углом дома, у которого мы свернули в тесный и темный, плотно заставленный припаркованными машинами переулок.
Но я кое-что успел заметить — там, сзади.
— За нами кто-то увязался.
Бэмби удивленно покосилась на меня:
— Ты видишь затылком?
— Ну почему затылком… Я птица ночная.
— Ты странный, — бросила она, прибавляя газу. — И кто же за нами увязался?
Кто — не знаю, но автомобиль разглядел. Это был маленький черный «ренглер». Он тронулся с паркинга сразу вслед за нами. Возможно, я и не обратил бы на него внимания, если бы он не крался за нами тихой сапой, с потушенными фарами, почти растворясь в ночи.
— Да брось ты! — отмахнулась она.
Вела она машину типично по-женски — напряженно подавшись вперед и всматриваясь в бегущую перед фарами дорогу. Впрочем, в том, как она уверенно выкручивала руль, пока мы плутали в темных переулках, чувствовался неплохой водительский навык, потому я немного расслабился.
Да, размяк и слишком поздно среагировал, когда метрах в ста впереди вдруг возникли вспышки пунктирно нарезанного света.
Мы медленно, на самой малой скорости, обогнули огороженную металлической сеткой яму, вырытую посреди проезжей части — здесь шел ремонт подземных коммуникаций, — и покатили вперед: деваться было некуда, развернуться в тесноте переулка невозможно, так что пути к отступлению оказались отрезанными.
— Что? — вздрогнула она, когда я тронул ее за локоть.
— Автоинспекция. Жезл светящийся видишь?
Она сбросила скорость, остановилась. В свете фар возник человек в милицейской форме и, помахивая жезлом, направился в нашу сторону. Это был крепко сбитый, коренастый малый. В его исполненной уверенности поступи и пластике движений я безошибочно угадал человека из породы ночных охотников. От встречи с ним ничего хорошего ждать не приходилось, тем более что мы с Бэмби выпили.
— А, черт, — сдавленно пробормотала она, — у меня же нет документов на машину. И права я оставила дома.
— Ну иди сдавайся, делать нечего, — вздохнул я. — Объясни ему, что да как. Ничего, у меня есть с собой немного денег. Откупимся…
