Василий Казаринов - Кавалер по найму

Василий Казаринов

Кавалер по найму

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Я, может быть, и поостерегся бы слишком близко подлетать к этому огромному, тучному, ластоногому существу — познания мои в области поведенческих инстинктов Mirounga angustirotis, именуемых в просторечье морскими львами, весьма скудны. Однако за исполинскими его габаритами угадывалась та слишком ленивая и тяжеловесная пластика движений, та неповоротливость, что делали его внешне вполне безобидным и даже беспомощным, несмотря на то что роста в этом крупном малом было под два метра.

Под правой рукой, чуть ниже против нормы свисая с кожаного ремня, болталась кобура. Из нее торчала рукоять «Макарова». Этот образцово-показательный охранник был чем-то вроде предмета дорогой мебели, составлявшей обстановку ночного клуба, в который я заходил не так давно, прогуливая одну из своих клиенток, пышную брюнетку лет сорока. Сейчас я рвался туда с другой целью —. в одном здании с ночным клубом находились офисы различных фирм. Мне нужно было попасть в один из них.

— В шортах к нам нельзя, — обнаружил наконец охранник наличие голоса, да это был и не голос вовсе — звуки доносились словно со дна глубокого бетонного колодца.

Я пожал плечами: прекрасные шорты, из легкой серой ткани, к тому же фасон их никак нельзя было назвать спортивным. Скорее это были вполне элегантные брюки, с защипами над карманами, мягким замшевым ремнем и отворотами, но только короче обычных — чуть выше колена. Их мне на днях подарила Лис.

— Да брось ты, — примирительно заметил я, сделав попытку боком протиснуться в холл мимо груды дряблых мускулов. — Мне назначена встреча. В фирме «Кондор».

— В шортах нельзя, — повторил он, перегораживая мне дорогу и медленно опуская лапу на кобуру. — Здесь офисы солидных компаний… Впрочем, я сейчас узнаю. Как фамилия?

Я представился.

Он кивнул и, наказав ждать на улице, скрылся за роскошно инкрустированной тиковым деревом дверью. От нечего делать я двинулся к выходу из переулка и, не дойдя метров десять до угла, в который был изящно впаян парадный подъезд клуба, буквально споткнулся на ровном месте.

В стене был пробит широкий проем, оформленный в виде стеклянной полусферы. Когда я был здесь со своей клиенткой (она парковала в переулке машину), ничего этого не было. За стеклянной полусферой-витриной проступали в рыжеватом сумраке контуры крохотной комнатушки, обстановку которой составляли узкий столик, заставленный грязной посудой, тумбочка с маленьким телевизором и узкая кровать, аккуратно застеленная розовым покрывалом. Справа в покатую стену был встроен узкий же черный шкафчик, скорее всего платяной, вплотную к нему прилепился умывальник с зеркальцем, а под раковиной в кофейного цвета пластмассовом ящике я, присмотревшись, распознал биотуалет.

Единственной обитательницей этой выставочной колбы была средних лет женщина. Она походила на ненароком свалившуюся в стеклянную банку серую мышку. Правда, в отличие от мышки, дама и не пыталась выбраться наружу по скользким стенкам, а обреченно-привычно расположилась на кровати и без интереса листала какой-то иллюстрированный журнальчик, почесывая при этом левой босой ногой правую.

Я приветственно помахал ей рукой, она никак на мой жест не отреагировала. В тускло бликующем поле витрины возникло размытое отражение человека — он появился за моей спиной. От него исходил бодрый запах одеколона, настоянного на сигарном аромате, но доминировал густой настой перегара. Такое смешение стилей меня не смутило.

— Что это все значит? — спросил я, оборачиваясь.

И увидел неопределенного возраста мужчину с печальными глазами. Одет тот был в просторный табачного оттенка балахон, широкие парусиновые штаны и сандалии.

— Это перформанс. Вы разве не видите?

Он заметно шепелявил, поддергивая укороченную, будто заячью, губу и обнажая при этом плоские лопаты неестественно крупных зубов.

— А-а-а, — понимающе протянул я. — А кто автор?

— Я. — Он склонил голову набок. — Эта вещь называется «Одиночество женщины». Хозяин клуба — мой давний приятель. Я ему предложил свой перформанс в качестве рекламы. С улицы за ним можно наблюдать до семи вечера. Потом опускаются жалюзи. Но открываются вон там, — указал он на заднюю стенку колбы. — Там тоже стекло, оно выходит прямо в клубный ресторан. Вечером посетители могут любоваться.

— А почем нынче одиночество? Ну в смысле гонорара?

Лицо собеседника исказила брезгливая гримаса, демонстрируя нежелание говорить о презренном металле. Он досадливо махнул рукой:

— Откуда мне знать!.. Кажется, дирекция обещала платить ей в день что-то около десяти долларов.

— А как ей доставляют еду и питье? Или вы морите эту несчастную голодом?

— Ну что вы!.. — Он, негодуя, опять выдохнул в меня порцию горьковато-кислых паров, настолько плотных, что мне захотелось закусить. Как видно, мужчина успел с утра поправить здоровье. — Все, что нужно, я сам доставляю за стекло. — Он погрузил руку в карман штанов, извлек из него ключ с колечком, повертел его на пальце и кивком указал на маленькую железную дверь справа от витрины.

Но тут мое внимание привлек появившийся на крылечке охранник.

По глазам этого перекормленного тюленя я понял, что он ничего не узнавал для меня, наверное, даже забыл, о какой фирме я спрашивал.

— Слушай, друг, не расстраивай меня, — сказал я. — И так настроение паршивое — уже три дня никого не убивал.

Он сузил глаза, приосанился и, даже не дав себе труда чуть отклониться назад, кинул свой большой кулак в направлении моего лица — ох не стоило ему это делать…

Развернувшись к ластоногому боком, я отклонился, балансируя на правой ноге, а ударную левую, плотно согнутую в колене, резко выбросил вперед, угодив прямо в солнечное сплетение.

Он сдавленно ойкнул, округлил глаза, распахнул рот и, переломившись пополам, рухнул в мои объятия, едва не опрокинув меня навзничь.

Кое-как мне удалось устоять на ногах. Я с трудом заволок тушу охранника в холл, прислонил спиной к стене.

Тюлень камнем застыл на месте, свалив голову на грудь, и никак не среагировал на то, что я вынул пистолет из его кобуры и опустил в карман — на случай, если, очухавшись, тот решит поквитаться со мной.

В отделанном светлым мрамором холле было прохладно, мутноватый люминесцентный свет усиливал ощущение комфорта вкупе с пышной зеленью, фонтанирующей из аккуратных, в медной оправе, кадок.

Прямо напротив входа красовался полукруглый стол секретаря приемной, монументальность которого контрастировала с субтильного вида юной девушкой лет двадцати. Однако поведение хозяйки приемной вполне соответствовало интерьеру — голос властный, манеры уверенные.

— Я в фирму «Кондор». Мне назначена встреча.

— «Кондор», «Кондор»… — Она задумалась, будто припоминая. — Ах да, это наши новоселы, так сказать. По этой лестнице на второй этаж, офис номер пять.

— Что значит — новосёлы?

— Совсем недавно въехали.

Офис номер пять был вторым по коридору. Я впорхнул в него и оказался в миниатюрной приемной. Обставлена она была скромно: офисный стол на хромированных ножках, черный кожаный диван по соседству со стеллажом, факсовый и копировальный аппараты на приставном столике и худосочная пальма в кадке, доживающая свой век в тоске по дневному свету, — окон в этом уютном склепе не было.

Отсутствие у стола тумб позволило разглядеть загорелые ноги, обладательница которых в момент моего появления занималась полированием ногтей. Она настолько была поглощена своим занятием, что даже не подняла глаз, но вежливо отрекомендовалась:

— Привет, меня зовут Кармен.

Имя она произнесла на европейский манер, с ударением на первом слоге. Голос у нее был низкий и сильный. Надо признать, что имя очень подходило внешности дамы. Это была жгучая брюнетка лет тридцати с хорошей фигурой. И духи у нее были терпкие, будто обжигающие. Вот разве что темперамента не хватало, поэтому облик ее создавал впечатление незаконченности.

Я выдернул из букета, стоявшего на столе, алую розу, обломил черенок стебля и, воткнув цветок в ее роскошные черные волосы, отступил на шаг — полюбоватьсяделом рук своих:

— Да, теперь вы вылитая Кармен.

Она на удивление спокойно отнеслась к моему жесту, отложила пилку, привычно повторила;

— Да-да. Хотите — верьте, хотите — не верьте, Кармен.

В этот момент коротко звякнул телефон на ее столе. Она подняла трубку, выслушала короткое сообщение и кивнула, давая понять, что меня ожидают.

В таких роскошных офисных апартаментах мне бывать еще не приходилось. Собственно, кабинет представлял собой нечто среднее между залом для таинственных церемониалов, служебным помещением и уютным гнездышком для альковных приключений. Здесь витали ароматы дорогой мебельной кожи, изысканной парфюмерии и еще какие-то едва уловимые запахи качественной жизни.