Екатерина Савина - Проклятие китайского колдуна
– Ты чего? – удивленно спросила Даша. – Что ты видишь-то?
– Посмотри сама!
Даша обернулась туда, куда я показала ей и от неожиданности открыла рот.
– Вот сволочь! – с чувством проговорила она. – Просто сволочь. Гад!
Возле стойки бара стоял Васик. Впрочем, слово «стоял» в данной ситуации не совсем подходило – Васик цеплялся за стойку, пытаясь утвердить свое длинное костистое тело в вертикальном положении, но неведомая сила неудержимо бросала его из стороны в сторону. Его длинные, почему-то мокрые волосы налипли на бледное лицо, ноги его то и дело подгибались – и Васик был вынужден ежеминутно наваливаться грудью на поверхность стойки бара, чтобы не грохнуться навзничь. Время от времени он что-то выкрикивал – бармен, как я вдруг заметила, на крики Васика не обращал никакого внимания.
Перед Васиком красовалась полупустая бутылка виски и пустой стакан. Васик хватался за горлышко бутылки, судя по всему, чтобы налить себе выпивку в стакан, но его бледную физиономию каждый раз так перекашивало, что смотреть на него было положительно страшно.
– Напился, – удивленно констатировала Даша, – вот что значит – русский характер! Вопреки всяким там иноземным штучкам вроде гипноза и всего такого... Ты посмотри на него, Ольга, он же просто на ногах не стоит.
Я молчала. Что-то меня очень беспокоило. Конечно, я не раз и не два видела своего друга пьяного, наблюдала его выпивши, общалась с ним, когда он был с похмелья или с многодневного перепоя, транспортировала его, насосавшегося до бесчувствия, но сейчас внешний вид Васика не подходил ни под одно из этих определений.
Даша усмехнулась.
– Вот теперь все, как обычно, – сказала она, – как хорошо, что он нашелся. Знаешь, я даже почему-то рада тому, что Васик опять надрался до чертиков. Честно говоря, мне немного не по себе было наблюдать за тем, как он мучился без своей бутылочки. Хватит с меня колдовских штучек. Вот он – такой родной и обычный Васик – пьяный.
– Непредсказуем русский характер, – продолжала разглагольствовать Даша, – у меня был знакомый художник, который мог месяцами не употреблять спиртного, но как только у него появлялся заказ, суливший баснословные барыши, уходил в продолжительный запой. Объяснял это тем, что – волновался. Так-то...
– Пойдем, – сказала я, – заберем его отсюда. Не хватало еще, чтобы и Васик в полицию загремел.
Мы подошли к стойки бара и с двух сторон взяли Васика под руки. Он что-то замычал и снова ухватился за бутылку. На этот раз она выскользнула у него из рук и, упав на пол, разбилась.
Васик вскрикнул и, увлекая нас с Дашей за собой, опустился на колени.
– Ра... разбилась, – горько выговорил он и с силой ударил ладонью по опасно поблескивающим осколкам.
Брызнула кровь. Даша взвизгнула. Я вскочила на ноги. К нам уже бежал, угодливо изгибаясь, лакей с полотенцем. Общими усилиями мы подняли Васика усадили его за ближайший столик и перебинтовали руку. Он уже не сопротивлялся, только постоянно оглядывался на рассыпанные в луже осколки и морщил лицо.
Даше уже было не до смеха.
– Васик! – она осторожно дотронулась пальцем до его лица. – Где ты был? Мы тебя искали, искали...
Васик не обращал на нее никакого внимания. Я вдруг поняла, что вовсе он не пьяный, он просто... просто... Я заглянула в глаза Васику. В его взгляде ясно читалось безумие.
Даша тоже начала понимать. Вскрикнув, и зажав ладошкой рот, она затеребила Васика за рукав. Тот мотнул головой и закрыл глаза.
– Как же это... – прошептала Даша, – знаешь, Оля, мне кажется, что он не напился. Он... Что с ним?
Я пожала плечами.
* * *– Привет, девчонки! – вдруг грянул у меня над ухом густейший бас.
От неожиданности я даже вздрогнула. Липкая паутина тоненькой китайской речи, опутавшая серый от табачного дыма воздух бара, разлетелась на куски от сочной фразы, произнесенной на чистом русском языке.
– Соотечественники! – снова пробасил подошедший к нам человек, без приглашения плюхаясь за наш столик. – А я смотрю на вашего товарища и все думаю – нет, не может быть он иностранцем – свойская у него морда – русская.
– Здравствуйте, – запоздало поздоровалась я, а Даша кивнула.
– Меня Михаилом зовут, – широко улыбнувшись, представился наш новый знакомый.
Мы с Дашей назвали свои имена, Даша, легонько коснувшись лица Васика, проговорила:
– А это наш друг Василий. Извините, он немного того...
– Да нет базара!
Проговорив эту фразу, наш новый знакомый Михаил так энергично всплеснул руками, что едва не опрокинул столик. Васик вздохнул и опустился лицом на стол. Через минуту он задышал ровно, и я поняла, что Васик уснул.
«Ну и слава богу», – подумала я и перевела взгляд на подсевшего к нам человека, который, между прочим, приобняв за плечи немного прибалдевшую от неожиданности Дашу, что-то увлеченно ей рассказывал.
Вроде бы, этот человек представлялся Михаилом. Кстати, имя ему очень подходило – густейшая курчавая шевелюра на его голове сливалась с пышной бородой, отчего лицо Михаила очень напоминало добрую звериную морду. И невероятных размеров коричневый спортивный костюм с начесом, наверное, в два раза зрительно увеличивающий размеры самого Михаила, отлично дополнял его сходство с млекопитающим из семейства медвежьих – и рыкающий голос тоже.
– Я здесь на втором этаже живу, – гудел Михаил в ухо Даше, – уже третий год в этой гостинице, ни одного нормального русского лица не вижу, кроме этих идиотских дипломатов и этих... политиков...
– А вы, простите... – перебила его Даша, подаваясь в сторону от назойливых объятий Михаила, – а вы, простите... чем занимаетесь?
Михаил недоуменно сморгнул и почесал толстыми короткими пальчиками шею под бородой.
– Как это – чем занимаюсь? – переспросил он. – Сижу в баре. Пил водку. Рисовую. Кстати, нужно еще заказать – а то вы какие-то... заторможенные.
– Моя подруга хотела спросить, – встряла я в разговор, – кто вы по профессии?
Этот вопрос также поставил Михаила в тупик. Он выпустил из своих рук Дашу и глубоко задумался. Мы с Дашей переглянулись.
– Снова начинается, – ясно читалось в тоскливых глазах Даши, – Господи, как я устала от всего этого... Неужели хотя бы несколько минут с нами не может ничего не происходить? Нас выпустили из полиции, нашелся потерянный Васик, все бы прекрасно, но вот еще объявляется этот непонятный Михаил.
Даша вздохнула.
Михаил пожал плечами и растеряно взглянул на меня.
– Вы безработный? – предположила я.
– Ага! – обрадовался он. – Я нигде не работаю уже три года! Значит, безработный. Точно...
– Безработному точно не по карману будет жить в этой гостинице, – негромко проговорила Даша, вроде бы ни к кому специально не обращаясь, – тем более – целых три года жить...
– Пойду принесу водки, – поднялся со стула Михаил, – или, может быть, вам чего-нибудь другого?
– Нам ничего не надо, – сказала Даша, – мы с подругой уже уходим...
– Уже уходите? – огорчился Михаил. – Ну, хотя пять минут посидите? Ну, пожалуйста... Я вас буду угощать, чем захотите! Хотите рисовую водку?
Мне очень не хотелось подниматься в свой уже успевший порядком надоесть номер. Тем более – Васик, которого нужно, конечно, оттранспортировать...
– А потом я вашего друга отволоку наверх, – словно прочитав мои мысли, предложил Васик, – а то он совсем плохой. Я тут со вчерашнего вечера сижу, так он часов в семь утра пришел – уже едва на ногах стоял – такого пьяного редко увидишь в России-то, а не то что в Китае.
– Пьяный в семь часов утра? – Даша посмотрела на меня. – Ночью Васик был трезв и напиться за те несколько часов он просто не мог. Тем более, что он вообще не мог пить. И не то у не было состояние, чтобы...
– Не может пить? – вдруг рассмеялся Михаил. – Тогда все понятно! А я-то думал! Он что – закодировался? Я же смотрю, он пьяный, но какой-то не такой пьяный... И пока он здесь валандался у стойки, он веди ни глотка не выпил – я за ним наблюдал. Он стакан в глотку опрокинут, а бухло обратно из него лезет. Бармен замудохался с тряпочкой за ним бегать... Понятно – ваш друг не пьяный, а просто дурью закинулся какой-нибудь. Я тоже так делал, когда мне пить нельзя было... Ну, когда трипаком болел. Обкуривался и долбался каждый день. Очень меня мучило то, что пить нельзя.
Михаил вздохнул и покачал головой.
– А теперь до такого состояния дошел, – снова замолотил он языком, – что сколько не пью, никак не могу допьяна напиться. Верите, почти вторые сутки пью – и все еще трезвый. Как стеклышко.
– Значит, Васик ничего не пил, – задумчиво проговорила Даша, – почему же он так...
Васик, лежащий на столе, пошевелился и что-то промычал, не открывая глаз.
– А как здесь с наркотиками дело обстоит? – поинтересовалась я у Михаила, который все еще переминался с ноги на ногу у нашего столика, видимо, не решаясь отойти за водкой, чтобы – не дай бог – не упустить нас.
