Генри Бейли - Тайна Гарстонов
— Надо посмотреть на дело со всех сторон, — сказал Белль, — надо признать, что это странный случай.
— Что вы хотите сказать?
— Чистая работа, не так ли? Вор ушел из отеля среди бела дня со шкатулкой драгоценностей, и вы не нашли никаких следов. Это — работа профессионала высокого разбора.
— Я знаю. Потому-то я и хотел иметь эксперта из Лондона.
— Правильно. Но мошенники высокого разбора не стали бы интересоваться вещами мисс Морроу! В списке нет ничего ценного. А они обычно знают, что им надо.
— На что вы намекаете?
— Я думаю, вы перебрали всю прислугу?
— Да. Но все они уже служат много лет в гостинице, и владелец за них ручается.
— Могли ли туда попасть через окно?
— Ни малейшей возможности! Оно во втором этаже и выходит на улицу.
— Не мог ли туда зайти какой-нибудь случайный прохожий?
— О нет! В отель «Виктория» случайный прохожий не заглянет. Привратник искусал бы его!
— Так вы думаете, что это один из посетителей гостиницы? Что же, переберем их.
— Я это и думал сделать, — с улыбкой сказал Ганн. — Шкатулка была перед завтраком еще в комнате мисс Морроу. Это говорят она и ее горничная. Когда она поднялась после завтрака, шкатулки не было. Из отеля выходило человек десять около времени завтрака. Вот их список: четверо из них — завсегдатаи, а остальных они не знают.
Белл изучил имена посетителей:
— Полковник Гроз и его слуга. Мистер и миссис Херберт, Лондон. Мистер и миссис Мейер, с шофером, Манчестер. Миссис Хэйль, горничная и шофер, Батс. Сколько частной прислуги!
— О, конечно. И у всех этих людей были свои автомобили, кроме полковника Гроза, — и он, и миссис Хэйль очень стары. Остальные — Херберты и Мейеры — помоложе. Владелец гостиницы говорит, что все они — чистая публика. Но я не понимаю, зачем людям молодым отправляться в отель «Виктория».
— Спустимся. Я хотел бы поговорить с этим владельцем.
Они спустились. Владелец, который напоминал Ибсена, был не особенно рад их видеть и стал еще менее довольным и еще более похожим на Ибсена, когда они стали расспрашивать его о посетителях.
— Слушайте, друг мой, — сказал Белль. — Если бы я хотел сделать вам неприятность, я сказал бы, что вы не хотите раскрытая этой кражи!
— Я не хочу, чтобы вы поднимали какую-нибудь историю насчет посетителей моего отеля, и я этого не допущу. Говорите, что хотите — я вас не боюсь! Вы не можете меня запугать!
— Подождите, пока я начну это делать, — с улыбкой сказал Белль. — Ваш долг помогать полиции, и вы его не исполняете.
— Я знаю свой долг. Я готов вам оказать всю возможную помощь. Но я не могу сказать вам того, что сам не знаю.
— Отлично. Раз вы ничего не знаете про ваших посетителей, нам придется действовать другим путем. Покажите мне счета мистера и миссис Херберт из Лондона и мистера и миссис Мейер с шофером из Манчестера. Владелец вышел, чтобы достать книгу.
— Старик абсолютно честен, знаете, — сказал Ганн, покачивая головой.
— Ну конечно! Только он — нелепый осел. Он хотел внушить нам, что кражу совершил какой-нибудь посторонний вор, а не один из его драгоценных посетителей, вот и все. А сам он в этом далеко не уверен.
Из книг отеля явствовало, что Херберты оставались четыре ночи, а Мейеры — только две. Мейеры занимали дорогие комнаты в первом этаже, Херберты поселились в третьем. У Мейеров каждый день были отмечены ванны, Хербертам хватило одной. Мейеры пили вино, Херберты — виски. Херберты каждый день пили чай, а Мейеры — нет.
— Никаких особенных выводов из этого я не вижу, — сказал Ганн.
— Есть у вас здесь бар в гостинице? — спросил Белль.
— В моем отеле нет бара, — гордо ответил владелец.
— Это жестоко. Что же должен делать человек, если захочет выпить?
— Он может дать заказ лакею в курительной комнате.
— Позовите мне его.
Появился маленький молодой человек, имевший старообразный вид.
— Ну, милый мой, скажите, многие из посетителей заказывают себе вечером напитки?
— Всегда те же самые, сэр!
— Платят они за них сразу, или это им записывают на счет?
— Постоянным посетителям записывают на счет, остальные платят сразу.
— Не замечали вы посторонних?
— Несколько вечеров подряд один джентльмен заказывал мне джин и горькую. Я запомнил это, потому что джентльмены редко заказывают это после обеда. Иногда он заказывал даже две.
— Какого же он был вида?
— Симпатичный джентльмен, сэр. Мне кажется, у него была комната в третьем этаже. Это говорил лифт-бой.
— Какой у него был вид?
— Трудно сказать. Так — господин. Гладко выбритый, большой лоб, движения довольно резкие.
— Ну, из этого многого не выведешь, — сказал Белль. — Отлично.
Он отпустил лакея и обратился к владельцу гостиницы.
— Кто же это мог быть?
— Я полагаю, что господин, о котором он говорит, мистер Херберт, — недовольным тоном сказал владелец.
— Позовите мне горничную, убиравшую комнату Хербертов, лакея, который прислуживал за их столом, привратника и гаражиста. Может быть, кто-нибудь из них умеет вразумительно выражаться.
Допрос оказался длинным и скучным. Либо Херберты были весьма мало примечательными людьми, либо прислуга «Виктории» считала неудобным говорить о посетителях гостиницы. Белль только узнал, что миссис Херберт была молода и, по мнению горничной, недавно замужем. Мистер Херберт был старше. Лакей сказал, что миссис Херберт была спокойная дама, всегда в черном, и по большей части сидела с другими дамами в гостиной.
Но гаражист оказался более разговорчивым. Если все, что он говорил было правдой, — он замечал решительно все. Из его болтовни можно было создать себе живое представление о мистере и миссис Херберт. Она была или настоящей дамой, или вроде того. Острое мышиное личико, худенькая, светлые волосы и темные глаза, одевалась скромно, в черное, однако не боялась показать кусочек ножки. Он был щедрым и размашистым. Совсем приличный человек, но далеко не высшего общества. Среднего роста, костлявый, особенно в лице, которое напоминало череп. Двигался быстро, понимал толк в автомобилях, автомобиль его был марки Эванс-Каубридж 1929 г.
Белль улыбнулся и дал гаражисту десять шиллингов.
— Вы, пожалуй, мне еще пригодитесь, если только умеете держать язык за зубами. Можете идти, — и он встал и поглядел на владельца. — Слава Богу, у вас нашелся человек с мозгами. Единственное, что вы теперь можете сделать, это ничего не говорить. Если что-нибудь об этом узнается, мы взыщем с вас.
И он вышел быстрыми шагами. Ганн нагнал его.
— Ну, вы как будто из них что-то извлекли, — проворчал он. — Я, однако, сам не вижу — что.
— Да вы и не можете это знать, — утешил его Белль. — Надо знать свою публику. Ваш мистер Херберт для меня старый знакомец. Все они имеют свои привычки, слава Богу! Одна из его привычек — пить джин но вечерам. А когда еще гаражист упомянул о его костлявом лице, дело было ясно. Это Билли Бенсон, по прозванию Костлявый Билли.
— Профессиональный отельный вор, не так ли?
Белль кивнул:
— Он у нас в списках уже лет пятнадцать. Хороший специалист своего дела. Женщину я не знаю. Но у Билли бывают всегда новые.
— Что же дальше? — спросил Ганн.
— Что? Ну, мы должны найти вам Билли. Это может потребовать много времени, но мы вам его разыщем.
— Скажем, вы его найдете, — проворчал Ганн, — скажем, этот гаражист его опознает. Вы докажете, что он был здесь под чужим именем, когда украли шкатулку, и что он профессиональный отельный вор. Это еще недостаточно для приговора!
— Не беспокойтесь. Если мы только его арестуем, мы это дело обделаем. Наверное, многие тогда начнут кое-что припоминать.
— Что вы имеете в виду?
— Знаете, второй лакей вспомнит, что он видел, как эта женщина сидела с мисс Морроу. Она, очевидно, наблюдала за ней, пока Костлявый Билли делал свое дело. Если кто-нибудь из них еще припомнит, что Билли попался ему около комнаты мисс Морроу или что его видели со шкатулкой, этого хватит.
— Не знают. Мне это не очень нравится, — сказал Ганн. — Согласен, что Билли наверное тут при чем-нибудь. Но из этого дела много не извлечешь. Да и самим вам все это не так уж нравится.
— Знаете, что тут неладно? — медленно сказал Белль. — Я уже говорил вам. Такой профессионал, как Билли, не стал бы гоняться за вещицами мисс Морроу. Он только ловит крупную рыбу. И все-таки он оказался тут. Хотел бы я знать, зачем. Тут была какая-то странная игра, и Билли должен нас в нее посвятить, или ему придется порядочно посидеть.
— Думаете его запугать? — сказал Ганн. — Это может выйти. Но какая тут могла быть игра? Что можно сделать со старыми драгоценностями и со старыми любовными письмами?
— Спросите кого-нибудь другого, — проворчал Белль.
