Владимир Руга - Гибель «Демократии»
«Похоже, Алексей Васильевич относится к числу тех начальников, которые любят озадачивать подчиненных неожиданными вопросами. Как понять, что капитан-лейтенант имел в виду, предлагая вспомнить историю учреждения, в котором мы оба служим? Почему он считает, что это может повлиять на мое решение?.. Что же мне все-таки делать?» Вопросы неотступно преследовали Шувалова с момента прощания с Жоховым. Дорогой от тюрьмы до домика на Ластовой улице поручик сосредоточенно обдумывал слова моряка. Не замечая удивленных взглядов прохожих, он шел словно сомнамбула, настойчиво перебирая в памяти известные ему факты из прошлого российской контрразведки.
Теперь уже не секрет, что первая попытка создания специальной государственной структуры для борьбы со шпионажем была предпринята в 1903 году. До того момента ловить агентов иностранных разведок приходилось органам тайной полиции – знаменитому Третьему отделению Собственной Его Императорского Величества канцелярии, а также его правопреемникам. Но поскольку их главной задачей являлось искоренение революционной крамолы, успехи «голубых мундиров» на ниве борьбы со шпионажем были достаточно скромными и зачастую случайными. Однако каждый раз, когда удавалось разоблачить происки супостатов, власти воочию убеждались, в каких огромных масштабах происходила утечка военных секретов.
Так, в 1897 году благодаря, честности писаря Остроумова, служившего в штабе Петербургского военного округа, охранное отделение смогло разоблачить группу предателей, работавших на австрийский генеральный штаб. В нее входили военные и чиновники, обладавшие доступом к важнейшей военной информации. Достаточно сказать, что среди них были: адъютант коменданта Санкт-Петербургской крепости, высокий чин из главного интендантского управления, работник Главного штаба и даже секретарь помощника шефа жандармов!
В январе 1903 года военный министр генерал Куропаткин представил Николаю II доклад. В нем подчеркивалось, что раскрытие государственных преступлений, связанных со шпионажем, происходит либо по счастливому стечению обстоятельств, либо благодаря энергичным действиям отдельных лиц. Разумеется, большая часть таких преступлений остается безнаказанной. Следовал вывод: в случае войны это грозило России неисчислимыми бедами. Чтобы изменить существующее положение, министр предлагал учредить при Главном штабе особый орган для борьбы с иностранными шпионами – «Разведочное отделение».
Признав доводы военных убедительными, царь начертал резолюцию: «Согласен». Так в июне 1903 года возникла русская контрразведка. Возглавил ее опытный жандармский офицер ротмистр Лавров. Он и его сотрудники числились «стоящими в распоряжении начальника Главного штаба», поскольку в целях конспирации о существовании нового органа официально не объявлялось. Его как бы не было, поскольку начатая контрразведчиками работа по разоблачению деятельности дипломатов-шпионов могла вызвать международный скандал. Но уже с первых шагов сотрудникам Лаврова удалось выявить враждебный по отношению к России характер деятельности военных агентов Австрии, Германии, Японии, а также несколько изменников из числа соотечественников. К примеру, один из них – начальник отделения Главного интендантского управления Есипов – за полгода умудрился доставить в Вену 440 листов подробнейшей карты России, не считая прочих секретных сведений.
Однако единственное на всю огромную империю «разведочное отделение», с малым штатом сотрудников и не имевшее филиалов на местах, не могло справиться с многочисленной армией иностранных шпионов. Особенно их приток увеличился с началом русско-японской войны. Характерным откликом на возникшую ситуацию явился рассказ Александра Куприна «Штабс-капитан Рыбников». Его персонаж – офицер японской разведки – безнаказанно разгуливал по военным учреждениям Петербурга, притворяясь фронтовиком-инвалидом. Словно в насмешку над контрразведкой, разоблачила шпиона (по воле писателя) обычная проститутка, услышавшая, как ее клиент во сне говорил по-японски.
Однако в таком положении дел менее всего были виноваты контрразведчики. Кроме объективных трудностей ситуация осложнялась межведомственными склоками, поскольку департамент полиции постоянно пытался монополизировать борьбу со шпионажем. В результате деятельность «разведочного отделения» оказалась полностью парализована, а вместо реальной работы начались бюрократические игры. Как водится в России, чиновникам понадобилось несколько лет, чтобы» разного рода комиссии, составленные из военных и представителей МВД, пришли к заключению: военные секреты должны охранять представители армии и флота. Только в июне 1911 года министр Сухомлинов наконец-то подписал два основополагающих документа: «Положение о контрразведывательных отделениях» (КРО) и «Инструкцию начальникам контрразведывательных отделений». Наконец-то государственная система борьбы с военным шпионажем была создана окончательно и бесповоротно.
«Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить…» – слова старой солдатской песни эпохи Крымской войны лучше научных трактатов объясняли причины российских безобразий в деле управления государством. На второй год мировой войны бывший начальник КРО Главного управления Генерального штаба полковник Ерандаков писал: «Должно по справедливости отметить, что учрежденные пять лет тому назад Главным управлением Генерального штаба органы так называемой „контрразведки» – хилы и бесправны, влачат малополезное существование, так как их деятельность направлена исключительно на борьбу с военным шпионством… И если иногда деятельность этих органов и является успешной, то в большинстве случаев благодаря лишь постоянной и энергичной помощи жандармских управлений и охранных отделений, а также перлюстрационным данным, поступающим в ГУГШ…»
По правде говоря, для такой нелицеприятной оценки деятельности контрразведчиков имелись все основания. Проверки показали, что большая часть КРО постоянно испытывала кадровый голод. А те сотрудники, которые имелись в наличии, слабо владели навыками и приемами оперативной работы. Зачастую им просто было некогда заниматься непосредственным розыском шпионов, так как львиную долю времени они тратили на переписывание бумаг. По существовавшим тогда правилам, контрразведка, не имевшая достаточного количества агентов наружного наблюдения и «внутренних» информаторов, должна была привлекать к сотрудничеству органы политической полиции. Однако на практике неприязнь армейцев к жандармам делала невозможной их совместную работу.
Да, шпионов ловить удавалось, иногда – достаточно успешно. На курсах контрразведчиков Шувалов с особым интересом слушал лекцию генерала В. Н. Клембовского о разоблачении вражеских агентов в полосе Юго-Западного фронта. Оказалось, к марту 1916 года, когда сам Петр воевал на том фронте, удалось задержать 87 немецких и австрийских шпионов. Выступление Владислава Наполеоновича было интересно еще и тем, что его перу принадлежала известная книга «Тайные разведки (Военное шпионство)», первое издание которой вышло в самом конце XIX века. Проанализировав военный опыт уходящей эпохи, Клембовский еще тогда пришел к выводу: для победы в будущих сражениях данных только пешей и кавалерийской разведки будет явно недостаточно. Армия, которая заранее овладеет военными секретами противника, окажется в выигрышном положении. Весь опыт мировой войны подтвердил это.
Особенно наглядным примером послужили события 1917 года. Демократический режим, установившийся в России после Февральской революции, создал почти идеальные условия для деятельности немецких шпионов. Заодно с органами МВД революционные массы под горячую руку разгромили отделы контрразведки. Служившие в них офицеры корпуса жандармов были изгнаны самым категорическим образом. Набранные вместо них армейские офицеры – полные дилетанты в вопросах розыска – тыкались, словно слепые щенки. Чтобы хоть как-то выйти из положения, Главное управление Генерального штаба организовало курсы для ускоренной подготовки сотрудников контрразведки. Правда, в силу обстоятельств ГУГШ свернуло всякую оперативную работу, сосредоточившись лишь на регистрации поступавших сведений. Специальная следственная комиссия Временного правительства исписывала горы бумаги, ведя бесконечные допросы бывших царских чиновников. Победители-демократы настойчиво искали доказательства связи императрицы с немцами, а настоящие агенты германской разведки спокойно делали свое дело.
Приметой времени стало бессилие контрразведчиков удержать под стражей разоблаченных шпионов. В Петрограде демонстранты с красными флагами взяли за обыкновение каждую неделю приходить к тюрьмам и устраивать «день открытых дверей». Ссылаясь на очередной революционный праздник (какую-нибудь «годовщину обрезания Карла Маркса»), они выпускали на свободу всех подряд. Интересно, что среди организаторов поджогов полицейских архивов были замечены и люди, обвиненные в шпионаже. Выйдя из тюрем как узники царского режима, они немедленно бросились заметать следы своих преступлений. Впоследствии начальник КРО Петроградского военного округа полковник Никитин, используя свои связи в Министерстве путей сообщения, наладил отправку разоблаченных шпионов на строительство железной дороги в районе Перми. Но, подобно лернейской гидре, немецкая агентурная сеть быстро восстанавливалась после нанесенного ей урона.
