Владимир Руга - Гибель «Демократии»

Андрей Кокорев, Владимир Руга

Гибель «Демократии»

КОКОРЕВ Андрей – историк по образованию, сценарист, автор публикаций и телепередач о прошлом России.

РУГА Владимир – кандидат политических наук, бывший журналист «Вечерней Москвы». В настоящее время плодотворно работает в отечественной PR-индустрии.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Сегодня поручика Шувалова радовало все: ласковые лучи утреннего солнца, прохладный бриз, стекавший с прибрежных гор, синь моря, слившаяся вдали с бездонным небом. Радостно было ощущать и собственное тело – сильное, гибкое, полное энергии. Каскад сложных боевых упражнений, проделанных в парке Ушаковой балки, вызвал не усталость, а прилив бодрости. «Прекрасно! – подвел он итог. – В простреленном плече нет даже намека на боль. Таким образом, можно считать, курс лечения завершен. Значит, настало время проститься с благословенным Крымом. Вернусь в Москву, сдам дела в штабе округа – и в Петроград, под твердую руку полковника Артемьева».

Подъем бегом по извилистой тропинке также не утомил его, даже не сбил дыхание. Поручику потребовалось совсем немного времени, чтобы добраться до вершины горы, господствовавшей над южной стороной Килен-бухты. Шувалов усмехнулся про себя, вспомнив фразу из довоенного путеводителя по Севастополю: «От пристани Финляндского общества на Корабельной до сторожки на вершине Малахова кургана – 3300 шагов (35 минут ходьбы в обществе дам)». Конечно, она относилась к тем временам, когда каноны моды заставляли женщин ходить стреноженными длинными и узкими подолами их нарядов. А ныне же в послевоенной Европе юбки стремительно укорачиваются. Глядишь, скоро дамы начнут выставлять напоказ колени, чтобы хоть как-то привлечь внимание мужчин, оставшихся в меньшинстве после мировой бойни.

Впрочем, в данный момент о дамах не могло быть и речи. Петр взял за правило проводить утренние часы в одиночестве, хотя, говоря объективно, не мог пожаловаться на отсутствие внимания со стороны прекрасного пола. Здесь, в Крыму, с первым глотком пряного морского воздуха особы всех возрастов и сословий превращались в романтических мечтательниц. Дурманящие ароматы южных растений, ласковый шелест волн, манящая в бесконечность лунная дорожка наполняли женские сердца трепетным ожиданием непременной встречи с. Ним – героем своих грез. Поэтому вовсе не удивительно, что к поручику Шувалову дочери прародительницы Евы сразу же проявили постоянный и самый пристальный интерес.

Высокий стройный офицер с георгиевским крестом на груди словно сошел с портрета кисти Доу: благородные черты лица, волосы цвета спелой ржи, тонкая полоска усов (отпустил на фронте, чтобы выглядеть старше и солиднее). Дополняли картину светло-серые глаза, в которых застыла какая-то невысказанная печаль. Наконец, фамилия! Хотя и не граф, но из тех самых Шуваловых – боковая ветвь, в незапамятные времена утратившая сначала титул, а следом обширные поместья. Печорин, Вронский, Андрей Болконский – выбирайте, милые дамы, любой образ и… Бог вам в помощь – пускайте в ход свои хитрые уловки! Только учтите, Петр Андреевич Шувалов – двадцати шести лет от роду, офицер Главного управления контрразведки Генерального штаба – вполне возможно, уже завтра покинет славный город Севастополь, где залечивал рану, полученную в погоне за пресловутым «золотом кайзера».

Однако оставался еще день нынешний, к тому же отмеченный неординарным событием. Севастополь и базировавшаяся в нем эскадра готовились к приезду президента России. Корабли в Северной бухте встали на якоря в одну линию, чтобы Верховный Главнокомандующий мог полюбоваться на них из окна салона-вагона. Дорога, по которой проследует литерный поезд, как раз проходила у подножья горы, где сейчас находился Петр. Поэтому сегодня Шувалову пришлось подняться пораньше, чтобы без помех проделать привычный комплекс упражнений.

Он знал точно: совсем скоро окрестности бухты на всем пути следования литерного состава будут наводнены военными патрулями. А если среди них окажутся слишком ретивые служаки, мечтающие о награде за поимку злодея, замышлявшего покушение на первое лицо государства, развитие событий предсказать нетрудно. Наверняка они схватят человека в линялой солдатской гимнастерке, который в одиночестве бегает по горным тропинкам, да к тому же размахивает направо-налево руками и ногами, словно отбивается от невидимых противников. По крайней мере, поручику пришлось бы долго объяснять причину своего пребывания в этом месте, а также истинный смысл подозрительных телодвижений.

Между тем по эскадре вслед за перезвоном корабельных рынд разнеслось пение горнов, призывавших экипажи на торжественный подъем флага. На юте флагмана – линкора «Демократия» – по меди духовых инструментов забегали искорки солнечных бликов: музыканты оркестра готовились к церемонии. Муравьями засновали матросы, спешившие к месту построения. От местных жителей Шувалов узнал, что сегодня в честь высокого гостя на кораблях наряду с андреевским стягом и гюйсом поднимут флаги расцвечивания, отчего застывшие на рейде дредноуты будут выглядеть еще живописнее. Желая насладиться редким зрелищем, Петр направился к белевшей на краю обрыва ротонде, откуда открывалась прекрасная панорама Северной бухты с выстроенными на рейде боевыми кораблями.

Когда до каменной беседки оставалось несколько шагов, поручик вдруг заметил стоявшего в ней человека. Одетый в белый костюм, он буквально сливался с побеленной колонной ротонды. Его канотье было сбито на затылок, а руки подняты к лицу, словно человек разглядывал корабли с помощью какого-то оптического прибора. Он был так увлечен своим занятием, что даже не слышал шагов поручика. С рейда донеслось отдаленное пение горнов, и в тот же момент послышался отчетливый щелчок. «У него же фотоаппарат, – догадался Петр. – Делает снимки кораблей. Странно, в такой час… Интересно, у него есть разрешение коменданта порта?»

– Послушайте, почтеннейший… – громко произнес Шувалов, решив немедленно выяснить этот вопрос.

Человек вздрогнул, резко обернулся, вжался спиной в колонну. В руках у него действительно был съемочный аппарат – портативный «кодак», приведенный в рабочее положение. Волнистые иссиня-черные волосы, смуглая кожа, большие, слегка навыкате глаза под кустистыми бровями, нос-«руль» указывали на то, что незнакомец являлся выходцем с Востока. «Ему бы феску, шальвары и вышитый золотом жилет, – подумал Петр. – Вылитый турок. Какой-нибудь Гассан-бей – потомок янычаров». Правда, сейчас, застигнутый врасплох, он менее всего походил на надменного турецкого пашу, одним своим видом вселявшего трепет в «неверных». Его лицо было искажено страхом, а взгляд растерянно блуждал в поисках выхода из западни. Внезапно турок с силой бросил в Петра фотоаппарат и кинулся бежать.

Шувалов успел среагировать вовремя, без труда поймав летевший прямо в голову предмет. Бывший фельдфебель московской полиции Галиоф-Белый, обучая поручика искусству борьбы джиу-джитсу, не раз проделывал с ним гораздо более коварные штуки. Тем временем незадачливый фотограф во весь дух мчался по дорожке вдоль невысокой каменной стенки, обозначавшей линию русской обороны в Крымскую войну. Он успел удалиться шагов на двадцать, когда наперерез ему из кустов выскочили трое мужчин с револьверами в руках – двое в штатском, один военный. Послышались крики:

– Стой! Руки вверх! Будем стрелять!

Вместо того чтобы подчиниться, турок с ходу перескочил через невысокую стенку. Однако он не учел, что сразу за ней начинался глубокий обрыв. Не удержавшись на его крае, беглец с громким воплем покатился вниз, но тут же крик оборвался. В наступившей тишине над бухтой поплыли приглушенные расстоянием звуки духового оркестра, исполнявшего государственный гимн «Великая Русь» – начался подъем флага. И хотя Шувалов специально поднимался на площадку, чтобы полюбоваться на красивую церемонию, в тот момент его внимание было направлено в противоположную сторону. Вооруженные люди, мельком поглядев вниз и, должно быть, удостоверившись, что беглец уже никуда не денется, устремились к Петру. Их револьверы были направлены на поручика самым недвусмысленным образом, поэтому ему пришлось застыть на месте, держа в руке фотоаппарат погибшего незнакомца. «Только бы подошли вплотную, – подумал он, спокойно ожидая дальнейшего развития событий. – Если начнут стрелять, на таком расстоянии никакая джиу-джитса не поможет».

– Руки вверх! Не двигаться! – сурово приказал приблизившийся первым высокий мужчина – видимо, главный из троицы. Он был одет в сильно измятый и изрядно испачканный землей светлый костюм. Его товарищи стали заходить с боков. Шувалов молча повиновался.

– Кто такой? Что здесь делаешь? – спросил высокий по-прежнему строгим тоном. – Корабли фотографируешь? Разрешение есть?