Боб Гарсиа - Завещание Шерлока Холмса
Предприняв новую отчаянную попытку вырваться, я освободился и скрылся в ночи. Пот, липкий и вязкий, струился по моему лицу. Я вытер его и увидел, что это не пот, а кровь. С моего лица была содрана кожа, как и у той головы. Остались лишь обрывки кожи, и паразиты уже начали свою работу.
Внезапно грозная тень снова возникла из тумана и встала передо мной.
– Зачем бежать? Ведь мы – одна команда, Ватсон.
Холмс схватил меня за плечи и стал злобно трясти. Я был полностью в его власти.
– Ватсон! Ватсон!
Что будет со мной? Я завопил, надеясь на помощь. Он еще раз встряхнул меня…
– Ватсон! Ватсон! Да успокойтесь же, старина. Вы разбудите весь квартал.
Я очнулся от сна, снабдившего меня изрядной долей адреналина.
– Холмс?
– Тихо, тихо… успокойтесь… У вас жар, вам нужно отдохнуть.
7
Я проснулся при тусклом свете раннего утра. Страшная мигрень разрывала голову на части. Я встал, надел халат, полный решимости прогнать воспоминания прошедшей ночи, раздвинул шторы и выглянул на улицу. Большие черные облака бросали зловещую тень на грязную мостовую. Закутанные с головы до ног люди ежились от зимнего холода. Отступив на шаг, я увидел свое отражение в окне. Ну и голова! Под глазами черные круги, волосы спутаны и слиплись от пота. Можно подумать, будто я ночь напролет боролся с армией привидений.
Запахнув халат, я вышел в гостиную и увидел Холмса. Он читал рубрику «Происшествия» в «Дэйли ньюс» и делал какие-то пометки.
– Доброе утро, Холмс.
– А, Ватсон! Как вы себя чувствуете?
– Спасибо, неважно. Должно быть, я простудился в этой отвратительной тюрьме. Мне всю ночь снились кошмары.
– Я знаю. Кстати о кошмарах, что вы думаете об этом?
Мой друг протянул мне кусок картонки, на которой он только что написал: «Тло двчки, Мэри Кинсли, 10, найд. Темзе, 21, набережная Вестинг, бз рук, разд. вагонеткой. Рана лб. Закл. С. Я.: см., вызв. утопл.».
– Боюсь, я не понял ни одного слова из этой тарабарщины, Холмс.
– Вот это меня успокоило. Я как раз работаю над изобретением системы сокращений и кодов, позволяющих свести к минимуму размер каждой составляющей моей картотеки. Эти сокращения позволят мне быстрее отыскать нужную информацию и помогут размещению дел без видимой связи.
– Но как звучит эта записка на нормальном языке, Холмс?
– Тело девочки по имени Мэри Кинсли, десяти лет, найдено в Темзе в районе набережной Вестинг, 21. У девочки отсутствуют обе руки, отрезанные колесом вагонетки. На лбу у девочки рана. Заключение Скотланд-Ярда: смерть в результате несчастного случая, повлекшего за собой потопление.
– Вы считаете, что речь идет об убийстве?
Холмс аккуратно положил картонку в архив.
– Да, я действительно так считаю. В статье сообщается, что девочка проходила этой дорогой каждый день, возвращаясь из школы. Соседка сопровождала ее почти до самого дома. Одной ей оставалось пройти всего несколько десятков метров. Ее отец утверждает, что пришел домой около восьми часов вечера. Увидев, что дочки нет дома, он заволновался и заявил в полицию. Расследование показало, что маленькая Мэри случайно включила систему движения вагонетки, которая отрезала ей руки и ударила в лицо, что объясняет рану на лбу. Девочка упала в ледяную воду Темзы и быстро утонула, поскольку была обессилена и не могла плыть, не имея рук. Полиция нашла следы крови рядом с вагонеткой.
– Это кажется вполне возможным.
– Если не заниматься более углубленным анализом, Ватсон. В этом докладе множество несоответствий. Вы когда-нибудь пробовали запустить в ход систему движения этих вагонеток, которые докеры используют для перевозки угля?
– Должен признаться, это не входит в круг моих любимых занятий.
– Привести в движение это впечатляющее устройство, которое местами разъела ржавчина, будет сложно даже двум здоровым парням. Не представляю, чтобы это удалось девочке десяти лет. Кроме того, в статье говорится, что ребенок ходил этой дорогой каждый день: значит, ей прекрасно были известны все опасности пути. Кроме того, у девочки обнаружена рана на лбу. Откуда она взялась, если вагонетка не двигалась? Наконец, вспомним о том, что полиция так и не нашла рук. Из всего этого я делаю вывод, что было совершено предумышленное убийство.
Холмс сложил газету и поместил ее в одну из многочисленных газетных стопок, заполонивших уже почти всю комнату.
– Кто же мог совершить такой гнусный поступок?
– Существует только один способ узнать это: провести собственное расследование на месте преступления.
Я, конечно, не рассчитывал на дело такого рода, но все равно ухватился за возможность принять в нем участие.
– Я пойду с вами, Холмс.
– А как же ваша простуда?
– Я свыкнусь с ней. В одном я уверен: я не хочу умереть тут со скуки.
Меньше чем через полчаса мы уже шагали по набережной Вестинг в поисках каких-нибудь улик. У меня было впечатление, будто я снова погрузился в кошмар прошлой ночи. Воды Темзы были темнее, чем воды Стикса. Таинственная лодка внезапно выплыла из тумана и причалила недалеко от нас. Был ли это Харон, перевозчик душ умерших?
Докеры с перепачканными черными лицами толкали груженные углем вагонетки, их мускулы напрягались от усилий. Холмс подошел к одному из них в тот момент, когда вагонетка остановилась.
– Добрый день. Меня зовут Шерлок Холмс, а это мой друг доктор Ватсон. Мы ведем расследование смерти маленькой Мэри Кинсли.
У докера от удивления округлились глаза.
– Все, что мы знали, мы уже сообщили полиции. А больше нам ничего не известно.
– Я просто хотел уточнить некоторые детали. Как вы считаете, девочка могла одна привести вагонетку в движение?
– Конечно, нет. Нам вдвоем-то трудно это сделать.
– Колесо вагонетки могло отсечь ей обе руки?
– А это да, могло. И не только руки.
Докер кивнул на своего напарника, левая рука которого была отрезана по локоть.
– Спросите у Самми, что он об этом думает. Однажды он поскользнулся и упал на рельсы. Неудивительно, со всей этой грязью. А остановить вагонетку невозможно, она ведь загружена под завязку. Самми у нас вовсе не неженка, но, говоря по правде, он тогда порядком струхнул. Хорошо еще, что это была не правая рука, а то пришлось бы ему стоять на паперти.
– Вы не заметили ничего необычного вчера ближе к вечеру?
– Нет, здесь после пяти уже никого нет.
Вдруг человек оживился, будто вспомнив что-то:
– Кстати о нищих, здесь иногда бывает старина Джек.
– Старина Джек?
– Это бедняк-попрошайка, пьяница, он спит там, под мостом.
Докер указал рукой на мрачный изгиб моста.
Холмс спросил:
– Вы рассказали о нем полиции?
Докер ударил себя ладонью в лоб.
– Нет. Я и не подумал об этом. Надо сказать, что он более скрытен, чем сама смерть. Его почти никогда не видать.
Холмс поблагодарил докера, и мы направились к убежищу Джека и вскоре оказались в грязной яме, источавшей тошнотворный запах.
Мой друг зажег спичку, и на гнилом соломенном тюфяке мы увидели человека, закутанного в вонючие лохмотья. Косматая борода закрывала пол-лица. Его окружал целый забор из пустых бутылок. Нам пришлось затаить дыхание, таким невыносимым был запах в этой берлоге.
Холмс топнул ногой.
– Эй! Проснитесь! Вы – Джек-попрошайка?
Человек поднялся с невероятной медлительностью, уперся на локоть и заслонил глаза рукой, будто ослепленный светом нашей свечи.
– Что вам от меня нужно?
– Вы что-нибудь видели или слышали здесь прошлым вечером?
– Ну, это зависит от вашей щедрости, господин.
Холмс протянул ему полкроны кончиками пальцев. Нищий живо схватил монету и сжал ее в кулаке, как редчайшую ценность.
– Вы ведь не впутаете меня в это дело?
– Нет, если только вы расскажете нам все, что вам известно, – заверил его Холмс.
Джек-Попрошайка помедлил еще мгновение, не решаясь начать рассказ.
– Ну ладно, я возвращался сюда, в мое жилище, когда какой-то господин, немного плешивый и толстый, как тюлень, прошел совсем рядом со мной. Он сильно прихрамывал на правую ногу, одет был хорошо, а за руку он тянул девчонку.
– Этот господин не заметил вас?
– Не, за вагонеткой меня не было видно. Да и в этом тумане, который хоть ножом режь, ничего не видать.
– А что произошло дальше?
– Вдруг, ни с того ни с сего, он ударил девчонку кулаком. Бедное дитя, оглушенное, упало к его ногам. Я подумал, что ребенок, должно быть, сделал страшную пакость, раз его наказывают таким образом. Да и то это дурной тон.
Джек-Попрошайка сонно покачал головой, готовый в любой момент провалиться в глубокий сон. От него пахло дешевым алкоголем, и его речь становилась все более путаной.
– А затем? – спросил мой друг.
– Мне не очень хорошо было видно с того места, где я находился. Туман стал вовсе непроницаемым, я съежился за своей вагонеткой. Я боялся, что он заметит и схватит меня. Казалось, будто господин что-то отрезал. Девчонка только вздохнула один раз и затихла. Потом я услышал плеск, как будто в воду бросили большой камень.
