Сергей Волгин - Лейтенант милиции Вязов. Книга вторая
— А как чувствует себя Филипп Степанович?
— Так вы же сами были у него, — напомнил Трусов с недоумением.
Осведомленность участкового обрадовала Михаила, и он не удержался от вопроса:
— Вам уже известно?
— А как же! Тут, понимаете ли, Михаил Анисимович, вопросы у меня возникают… Поклонов иногда уходит из дома в милицейском костюме. Для чего, скажите? Ведь он в милиции не работает… А потом — к нему часто заглядывает Виктор, сын начальника. Этот паренек, мне кажется, за старое взялся. Вот и приходится быть осведомленным. Я с жинкой Поклонова подружился. Она тихая женщина, справедливая, а муж ее ни во что не ставит, издевается. Работает теперь она. и все равно жить им трудно. А он еще продолжает пить… Как они вас приняли? — спросил он вдруг.
— Не особенно хорошо, — признался Михаил. — Мы ведь с Поклоновым на ножах, в своем провале он ви пит меня.
— Как же так? — не понял Трусов. — Мне казалось, он одумался. Ефросинья Силантьевна рассказывала: муж собирался передачу вам отнести…
— Передачу?! — воскликнул Михаил.
— Получали?
— Получал, получал… — спохватившись, проговорил Михаил спокойно. — Но знаешь, Петр, вместе с яблоками была прислана записка с угрозой.
— Что вы говорите?! — Трусов вскочил. От возмущения он некоторое время не мог говорить и только покачивал головой. Потом воскликнул:- Экий подлец оказался! А если привести его сюда с женой и прижать?
— Едва ли прижмешь. Откровенно говоря, я не особенно уверен, что именно он угрожал. Ходжаев этим делом занимается. И надо нам как следует обдумать свои действия. Пока я посоветую вам не упускать его из виду, узнать с кем он связан, на какие средства пьет.
— Постараюсь, товарищ лейтенант! — приложил к козырьку руку Трусов.
ПРОПАЖА РЕБЕНКА
Младший сержант ушел озабоченный, а Михаил пошел по отделению. У перегородки, за которой сидел дежурный, Михаил увидел молодую женщину, вытиравшую глаза косынкой. И пот на лице, и грязные туфли говорили о том, что она долгое время провела в пути. Дежурный коротко рассказал историю этой женщины. Утром она пришла в отделение с просьбой поискать ее трехлетнего ребенка, которого она потеряла на рынке- замешкалась с покупками и сынишка убежал. А когда спохватилась и бросилась искать, было уже поздно, и ребенка она не нашла. Люди видели, что мальчика повела какая-то женщина, дала ему конфету, а куда они ушли, никто не приметил. Дежурный по отделению позвонил во все детские комнаты города, но нигде мальчика не оказалось. Он посоветовал женщине зайти к концу дня. Были случаи, когда женщины уводили безнадзорных ребят домой, кормили и даже мыли, а потом сообщали в милицию. До вечера никаких сведений о ребенке не поступило, и дежурный беспомощно разводил руками, виновато поглядывая на убитую горем мать.
У Михаила еще не было ни жены, ни ребенка, но он не мог спокойно наблюдать за горем, если оно каким-либо образом касалось детей. Иногда он подшучивал над собой: «Наверное, я стану хорошим семьянином, и жена моя будет мать-героиня». Он живо представил мальчонку, размазывающего кулачками по щекам слезы и жалобно зовущего свою маму, и пошел к майору.
Выслушав лейтенанта, майор взял телефонную трубку и поговорил с дежурным. Потом долго сидел молча. Он явно был недоволен.
— За последнее время детей у нас не воруют. Кому надо — берут в детском доме, — наконец сказал он. — Найдется.
— Если мы сегодня и не найдем ребенка, то все равно надо успокоить женщину, — объяснил Михаил. — Она просто убивается.
— Пусть рот не разевает.
— За это стоит пожурить.
— Не журить, а наказывать надо таких матерей.
Михаил подумал и привел последний довод:
— У меня ведь, Терентий Федорович, на сегодня бюллетень в кармане. Могу я погулять?..
— Погулять? — майор глянул на ручные часы, — Ладно, идите, если вы уж так прикипели к этой женщине.
Михаил повернулся было к двери, но раздумал и подошел ближе к столу.
— Я хотел с вами посоветоваться, Терентий Федорович.
Майор приподнял голову от стола и подумал: «Если Вязов пришел ко мне за советом, значит, у молодца не все в порядке».
— Валяй. По-стариковски могу кое-что присоветовать, — сказал он с видимым добродушием. — Садись, рассказывай.
Михаил сел.
— Я сегодня видел Поклонова, Терентий Федорович, был у него на квартире. Плохо живет семья.
Добродушное настроение у майора улетучилось так же быстро, как и возникло, и он опять стал неподступным.
— Ну и что?
— Выбросили человека и забыли, а у него детишки, — продолжал Михаил, намеренно не замечая изменившегося настроения начальника. — Есть сведения, что он «Завязал отношения с подозрительными людьми. Сам пропадет и дети пострадают.
— Ну и черт с ним, если дурак! — ругнулся майор.
— А я смотрю по-иному, Терентий Федорович. Мы не сумели воспитать человека, исправить его, наша вина тут очень большая. Нельзя же сказать, что Поклонов пропащий. Урок он получил серьезный, о жизни своей думал, наверное, немало. Вот я и хочу посоветоваться с нами: не помочь ли ему устроиться на работу, да в такую организацию, где бы у него не было почвы для проявления дурных привычек?
Не понимаю я тебя, Вязов, — вздохнул майор. — Поклонов насолил тебе по самую макушку, мне он крови попортил ведро, и теперь мы еще должны о нем заботиться. Скажем, устроим мы его, а он опять напакостит, и мы — отвечай. Пусть сам выкручивается.
— Иногда мы и за преступников ручаемся, Терентий Федорович, отправляем их, скажем, на завод, следим за их поведением и нередко из них получаются хорошие, честные люди. Почему же о своем, хотя и бывшем, но все же сотруднике, мы не можем побеспокоиться!
— Преступники — другое дело. Шпана может свихнуться и — все, а Поклонов свихнется или нет, не знаю, а напакостить нам вполне может. Повидал я таких…
«Да он уже мне пакостит!»- хотелось сказать Михаилу. Несомненно, майор в какой-то степени был прав. Но что же делать? Бросить человека, толкнуть в преступный мир? Какова же тогда его, Вязова, роль, как парторга? Воспитывать хороших людей? Но они и так хорошие. Скажем, Трусова еще воспитывать надо, однако- это работа легкая. Нет, от Поклонова он не имеет права отмахиваться. А с кем же посоветоваться? «Николай Павлович! — с радостью вспомнил Михаил. — Надо съездить к нему на завод. Он-то разберется получше майора».
Приняв это решение, Михаил, как это он делал нередко, взглянул на события с другой стороны. Вот Поклонов шлет ему угрожающую записку, а он говорит? «Ты же хороший человек, зачем так делаешь?» А потом Поклонов переходит к другим действиям, может быть, налетит ночью с ножом, а он, Михаил Вязов, оперативный работник, будет уговаривать бандита: «Милый ты мой, и зачем тебе потребовалось нападать? Зачем ты портишь себе жизнь, почему не заботишься о семье?»
— Какая-то чепуха! — сказал Михаил вслух.
Майор уставился на лейтенанта со вздернутыми бровями, моргнул, раскрыл рот, собираясь что-то сказать, но ничего не придумал и еще раз моргнул.
В кабинет вошел высокий смуглолицый сержант и, четко, с шиком вскинув руку к козырьку, доложил взволнованно, низким скрипучим басом:
— Сержант Петров по вашему приказанию прибыл.
— Посмотри на этого олуха, Вязов, — вскочил Терентий Федорович. — Вчера нализался в стельку и поругался с участковым Бердыкуловым. Чуть не подрался. Кто тебе позволил позорить наше отделение? Кто, я спрашиваю!? Не умеешь пить водку, пей деготь!
Майор кричал, а сержант стоял, опустив глаза, облизывая сухие губы, сжимая и разжимая пальцы рук. Изредка сержант пытался что-то сказать, но майор не давал ему раскрыть рта.
Михаила подмывало вмешаться, узнать в чем дело, но он сдержался, велико было в нем чувство дисциплины.
Майор прогнал сержанта:
— Убирайся. Завтра посажу.
Михаил остановил сержанта уже на улице. Расспросил. Участковый Бердыкулов однажды потанцевал с женой Петрова и якобы предложил ей уйти от мужа. Сержант редко и мало пил, а тут разошелся — с горя и от ревности. Пообещав поговорить с Бердыкуловым, Михаил возвратился в отделение, с горечью думая: «Разве в таком деле криком поможешь? Или арестом напугаешь? Завтра же сведу их всех и тогда разберемся».
С Мариной Игнатьевной Кустиковой — она оказалась работницей швейной фабрики — Михаил прежде всего отправился на тот рынок, где пропал ребенок. Надо было выяснить подробности исчезновения мальчика.
Один из продавцов — пожилой узбек, на прилавке у которого были горкой насыпаны желтобокие яблоки прошлогоднего урожая, — видел ребенка и рассказал, как не старая и не молодая женщина спросила мальчика, где его мама. Мальчик показал в сторону магазинов и ответил «там». Женщина дала ему конфетку и повела за ручку, говоря: «Пойдем, будем искать маму». Потом к продавцу подошли покупатели и ему некогда было смотреть за женщиной и мальчиком.
