Захар Абрамов - Приговор
— Что но?
Заур укоризненно покачал головой.
— Вам не кажется, что наше знакомство носит несколько односторонний характер?
Марита прыснула:
— Почему же? Вас звать Нат Пинкертон.
— Мое имя — Заур.
Они вышли из троллейбуса, и разговор оборвался как-то сам собой. Заур прислонился к стволу платана с широкой тенистой кроной. Марита торопливо пересекла улицу и скрылась в подъезде библиотеки.
Вернулась она минут через десять, с объемистым томом «Психология человека».
— Не соскучились? — спросила она.
— Очень. Минуты показались мне вечностью.
Последние слова его Марита, казалось, пропустила мимо ушей. То ли умышленно, то ли не желая принимать полуигривый тон Заура.
— Интересная наука, — произнес он, — психология.
— Разве?
— Вы не хотите, чтобы я продемонстрировал свои знания в этой области?
— Хоть сейчас. Особенно перед последним экзаменом.
— А может, лучше вечером.
Марита погрозила Зауру пальцем.
— Нет, серьезно. — Он остановился, взял ее за руку. — Шутки в сторону, это очень серьезно. Вечером, а? Я прошу.
…В небе едва проступали звезды, когда Заур подошел к саду 26-ти бакинских комиссаров. Он сел недалеко от бокового входа, глубоко задумался, не отрывая взгляда от трепетного язычка пламени над гранитной чашей. И не успел выкурить сигарету, как вдали мелькнуло знакомое платье.
— Добрый вечер! — Заур по привычке взглянул на часы. Марита приехала вовремя, минута в минуту.
— Ого! Мы еще толком не знакомы, а вы начинаете с проверки. — И добавила с притворным возмущением: — Если хотите, это просто неприлично.
— Простите! — Заур не почувствовал шутки. — Поверьте, я этого не хотел. Черт побери, как-то машинально получилось.
— Потрясающая любезность, — она с явным удовольствием продолжала поддразнивать Акперова. — Разве вы пригласили меня на свидание, чтобы поминать черта?
Марита не успокаивалась:
— То вы дерзите, то молчите. Пожалуй, нам лучше сразу разойтись.
Марита болтала вздор, легко и как-то весело разыгрывая обиду. Но было в этой веселости, что-то злое. Заур не ожидал такого оборота встречи.
— Послушайте, а вы, наверное, и больно можете сделать человеку с такой вот милой улыбкой.
Марита остановилась, удивленно взглянула на расстроенного собеседника. С лица ее медленно сходила краска, потухли яркие пятна румянца на скулах.
— Я же шутила. Шутила я…
И Заур внутренне ощутил, что она повернулась к нему новой своей гранью. Едва уловимая, непонятная грусть прозвучала в ее голосе, в котором как-то сразу оборвались задорные нотки.
— Честно признаться, мне трудно с вами, Марита. Говоришь и не знаешь… кому говоришь… И как вы все это поймете.
— Это естественно, — мы почти ничего не знаем друг о друге, — уже серьезно заметила она.
— Вы так думаете? О вас я кое-что знаю…
— Например…
— Живете вы на поселке Строителей. Самостройка № 30. Отдельный дом. Три окна. Перед окнами палисадник, два тутовых дерева. Гамак…
— Ну, конечно, высмотрел, — рассмеялась Марита.
— Ничего подобного. Слушайте дальше. Зовут вас Маритой Оскаровной. Фамилия Заступина.
— Верно… Вы что и вправду волшебник?
— Ничего похожего. Продолжать?
— Не надо. Вы и так изрядно потрудились.
Марита взяла Заура под руку.
— Не грустите, Заур. Таким, как вы, грусть не к лицу, — сказала, искоса глянув на него.
— А вам к лицу. Вы сразу становитесь как-то ближе… Хоть и немного старше своих двадцати четырех.
— Вам и возраст известен!?. Интересно, а известно ли вам, что скажет обладательница пары ревнивых глаз, заметив вас со мной.
Заур вздохнул.
— Я свободный человек, Марита.
— Приятно слышать. Храброе заявление, но иногда оно теряет убедительность, — стоит только выйти на свет из темной аллейки.
— Опять? — с упреком сказал он. — Я не сделаю ни шагу, пока вы не выслушаете меня. Вы должны мне верить.
— Ну, хорошо, — Марита села, сложила на коленях руки. — Я слушаю.
— Мне тридцать пять. Был женат. И сын у меня был, славный такой мальчишка… В сорок девятом они погибли во время ашхабадского землетрясения. Теперь о работе. Я — начальник уголовного розыска района, в котором вы живете. О вас узнал в течение получаса. И сегодня встретил вас не случайно. Просто вы мне нравитесь. Вот и все.
Едва заметно вздрогнули ее пальцы, которые она опустила на его руку.
— Что вы молчите? Невеселая биография, да?
— Неправда! — быстро и горячо откликнулась она. — Неправда! Я рада, что у меня такой знакомый, рада, что есть человек, который мне поможет, если… Если, — голос ее прервался.
Заур коснулся ладонью ее пылающей щеки.
— Может это покажется неискренним, но… — Заур встал. — Я не могу подобрать… Я все время думаю о вас. Я так ждал этого вечера. Как мальчишка…
— Не надо… Пойдемте… — Она положила руку ему на плечо. — Я боюсь, не слишком ли много мы наговорили…
Легкий ветерок тронул листву, дохнул прохладой.
Они пошли по аллее. Заур бросил окурок, посмотрел, как летит по кривой маленькая красная точка, и вдруг почувствовал, как тревожно, толчками забилось сердце.
Молча шли они рядом, не замечая уличной толкотни.
— Вот и наш дом, — тихо сказала Марита.
Сквозь темные заросли мягко светилось окно. В тишине ясно звучал голос московского диктора, — передавали последние известия.
— Знаю, — ответил Заур. — Даже знаю, что вас двое.
— Трое.
— Трое?
— Папа, я и Тузик. — Она усмехнулась. — Милая, вислоухая такса.
— Отлегло. А я подумал, что…
— Не пугайтесь. Его еще нет. И быть может не будет. Ну, мне пора.
— До свидания, да?
— Нет. Пока нет.
Заур крепче сжал ее кисть.
— Почему? — торопливо спросил он. — Почему?
Марита настойчиво высвободила руку, прошептала:
— Я ничего не могу объяснить, Заур. Ничего не могу обещать. Лучше дайте мне ваш телефон.
Заур торопливо достал авторучку, оторвал кусочек жесткой бумаги от коробки «Казбека».
— Я вам обязательно позвоню, Заур. Обязательно. — И повторила еще раз: — Обязательно. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи! — ответил он.
Звонко простучали каблуки по каменистой дорожке. Заливисто залаяла собачонка. Заур медленно побрел назад.
ГЛАВА 7
СНОВА КАПЕЛЛА
Серго придирчиво оглядел себя в зеркало. Рыжие римлянки, васильковые, плотно облегающие ноги брюки, пестрая рубаха — «распашонка».
— Модерн — что надо, — пропел он, прихорашиваясь.
Щеточкой усердно пригладил тонкие стрелки усов, щегольскую бородку. Не спеша вышел на улицу. Помедлил, раздумывая у троллейбусной остановки, и пошел пешком, до БУМа было недалеко — четверть часа ходьбы.
Вот и арка БУМа. Серго влился в людской поток и влекомый толпой оказался в пассаже с застекленным куполом. Он направился на второй этаж, где работала Людмила. — пышная, белокожая блондинка. На прошлой неделе они рассорились буквально из-за пустяка. Впрочем, Серго не огорчился. Ссор за две недели знакомства было немало, но каждый раз ему удавалось быстро умиротворить Людмилу. «Это надо уметь, — хвастался он перед друзьями. — Кто-кто, а я знаю тонкости обхождения».
И надо сказать, что у девиц определенного пошиба Серго действительно имел успех. Их нехитрой психологией он овладел в совершенстве. Этому немало способствовала обстановка в доме; мать не уставала восхищаться смышленостью сына, ни в чем ему не отказывала. До восемнадцати лет он почти не причинял ей хлопот. Унаследовав от рано умершего отца, известного в городе художника, интерес к живописи, Серго безмятежно малевал морские пейзажи с чайками на первом плане, много читал, бойко судил о всевозможных направлениях в искусстве. Знакомые предрекали сыну Елены Луарсабовны блестящее будущее. И вдруг мальчик срезался на приемных экзаменах. Институт остался «голубой мечтой». Напрасно мать пролила столько слез у дверей кабинета, — ими не тронешь сердце ректора. Пришлось забрать аттестат зрелости, в котором стояли только две пятерки — по рисованию и поведению, а по остальным, как говорил Серго: «бог троицу любит».
Началась «самостоятельная» жизнь. Серго не сетовал на занятость. Днем валялся с книгами, вечерами фланировал по улицам.
Одну из комнат обширной квартиры Серго превратил в «салон». Туда охотно заглядывали молоденькие пациентки мамы — модного частнопрактикующего врача-гинеколога, — в кругу знакомых и близких считали, что у доктора остроумный и милый мальчик. Пока… пока к следующему учебному году Серго, милый, обаятельный, талантливый сын не угодил за решетку. «Помог» ему в этом Аркадий Галустян. За грабеж и попытку изнасилования оба были осуждены на десять лет.
