Ольга Лаврова - Подпасок с огурцом

-- Перевесили? -- настораживается Зыков. -- Что именно и куда?

-- Врубеля и Венецианова поднял повыше, -- устало отвечает Пчелкин, -а двух испанцев загнал вниз. Просто поменял места-ми в экспозиции.

-- В чьем присутствии перевешивались картины?

-- Антипыч помогал, сторож, и еще кто-то был... Какая разни-ца?..

-- Большая разница, товарищ Пчелкин. Это может стать един-ственным свидетельством в вашу пользу.

-- Не понимаю.

-- Понимать не обязательно. Но постарайтесь точно вспом-нить, когда вы перевешивали испанцев?

x x x

Первый, кому Зыков сообщает о результатах допроса, это Томин.

-- Значит, две из восьми картин не поменяли? -- задумчиво произносит тот.

-- Меня это уже навело на размышления, Александр Никола-евич. Надо отдать должное ворам: кража спланирована и выпол-нена отлично. И вдруг -глупая неувязка. Вывод я сделал такой: непосредственно в музее орудовал кто-то некомпетентный. Он имел инструкцию брать определенные картины в соответствии с их расположением. Но что-то он напутал. И вот вам ответ на загадку: по инициативе Пчелкина за пять дней до кражи две картины были перевешены!

-- Минутку, у меня фотографии, -- Томин достает два фотос-нимка. -Собрание Таланова -- две стены. Что куда перевесили?

-- Насколько я понял, эти -- вот сюда, а эти -- на их место.

-- То есть, испанцев взяли по ошибке, считая за Венецианова и Врубеля?

-- Вы уже наизусть помните, Александр Николаевич!

-- Куда деваться.

-- Да, безусловно, по ошибке. А в котельной начали разбирать-ся -копии-то испанцев не заготовлены. Ну и оставили.

-- Логично. Но тогда, боюсь, пан директор нас ни на кого не выведет. Соучастник не стал бы подкладывать друзьям свинью... Мне нужен список вещей -- что у него там стащили.

Томин просматривает листок, протянутый Зыковым, и нас-мешливо качает головой:

-- Ну судьбу журнала для мужчин проследить не берусь...

Появился повод снова наведаться в город, где полгода назад был ограблен музей. Томин инструктирует и напутствует молодо-го сотрудника угрозыска Олега. Тот оглашает по списку перечень заданий.

-- Первое. Замшевый пиджак: узнать, был ли, есть ли, куда делся. Второе. Художник Шапошников: дарил ли директору книгу и по какому случаю. Третье. Дневной сторож: правда ли, что Пчелкин добился второй ставки. Четвертое. Кто копировал кар-тины в музее из местных и из приезжих. Пятое. Два испанца: когда и кем перевешены.

-- И еще: люди, которые имеют отношение к котельной, -- добавляет Томин. -- В чужом городе найти рядышком такой укромный тайничок -- это задача. Без местных трудно.

Олег вносит в список шестой пункт.

x x x

Утро в квартире Боборыкиных. Альберт завтракает в домаш-нем халате с кистями. Муза уже перехватила что-то наспех и собирается уходить.

-- Вернется папа из поликлиники -- заставь полежать.

-- Угу, -- мычит Альберт.

-- Да, знаешь какой сервиз ты притащил в пятницу?

-- Знаю-знаю, элементарный Попов. Могу я иногда для развле-чения купить Попова?

-- Самое смешное, что это не Попов. Да будет тебе известно, что в кайзеровской Германии работала фабрика, которая занима-лась исключительно подделкой поповского фарфора.

Альберт уязвлен.

-- И мне... мне! Всучили лимпопо?! Позор.

-- Ну-ну, не расстраивайся. Где тебе было отличить. Ой, убегаю, -- она торопливо уходит.

-- Лобзаю тебя! -- кидает вслед Альберт и, дождавшись, пока за Музой хлопнет дверь, звонит по телефону: -- Алло, Ким? Мне нужен каталог... Да, сейчас. Клиентка придет... Ничего ей неиз-вестно, сырой материал, ее еще надо обольщать... Давай не ори. А-а, так бы и сказал. И не проспался еще?.. Ну шут с ней, подождет, принесешь в четверг. Лобзаю тебя.

Альберт убирает остатки завтрака, переодевается и причесы-вается, напевая свое "ля-ляля-ля!"

И вот является гостья -- расфранченная дама лет тридцати пяти по фамилии Руднева.

-- Если не ошибаюсь, Альбина Петровна?

-- Да, Альберт Иваныч, по рекомендации Додика. Ах, в ваш музей даже боязно входить. Не знаешь, куда смотреть... -- внезап-но она делает охотничью стойку: -- Какой дивный торшер!

-- Стиль вампир, -- это и шутка, и зондаж: каков уровень?

-- А картин, картин... -- млеет гостья, не отреагировав на "стиль вампир". -- Живого места нет. Додик говорит -- оклеить стены сторублевыми бумажками, вышло бы дешевле.

-- Значительно.

-- Сколько же на это потрачено денег!

-- Дорогая моя, имея дело с произведениями искусства, вы не тратите деньги, вы их вкладываете. Самое выгодное помещение капитала. Вот, к слову, взгляните: "Голубые фламинго", Матисс. Слышали такое имя?

-- Мм... приблизительно.

-- Очень известный художник. Когда я в начале пятидесятых приехал в Москву, то забрел однажды в антикварный на старом Арбате. Эти птички висели там на продаже и, как сейчас помню, стоили пятьсот рублей. Тогдашних, дореформенных. Теперь им цена минимум десять тысяч. Нынешних.

-- О-о... -- Руднева таращится на "Фламинго". -- Фантастика! И вы предугадали?

-- Приобрел их, к сожалению, не я -- мой будущий тесть.

-- Во всем мире все удивительно дорожает.

-- А знаете, почему? Наша Вселенная бесконечно расширяет-ся.

-- В каком смысле?

-- В самом буквальном, дорогая моя. Непрерывно расширяет-ся, расширяется и расширяется.

-- Перестаньте, -- хихикает Руднева.

-- Научно доказанный факт: Вселенная расширяется, а старых вещей не становится больше. Вот и дорожают. (Дура ты стоеросо-вая.)

-- Вы шутник.

-- Слегка, дорогая, слегка. Так чем могу служить?

-- Додик называл мне мастера, такая французская фамилия... да, Фабержье!

-- Фаберже, -- поправляет Альберт. -- Но Фаберже -- это серьезно.

-- Я знаю. Мне нужна хорошая подарочная вещь, Альберт Иванович. Для мужчины.

-- Ага... для мужчины...

-- Точнее -- для мужа.

-- Да, это точнее.

-- К годовщине нашей свадьбы.

-- А по какой он, простите, части? Продукты? Мебель? Авто-мобили?

-- Стройматериалы. И не он, а я.

-- Ха, это тоже серьезно! -- Альберт раззадорен. -- Обожаю красивых деловых женщин... Значит, Фаберже -- и никаких гвоз-дей?

-- Додик сказал, это будет действительно ценный подарок.

-- Очень ценный. И что вам мечтается? Портсигар? Пепельни-ца?

-- Вы покажите -- я выберу... Но лучше всего... нельзя ли у вас купить торшер? Честно говоря, я прямо как вошла, как увидела -- сердце упало... А?

-- Ми-милочка, -- урезонивает Альберт, -- здесь не базар. Вы в доме Боборыкина!

-- Ах ну, конечно, извините... Нет, лучше я повернусь спиной, он меня околдовал. -- Она отворачивается от торшера. -- Мы говорили о Фаберже.

-- Предложить вам на выбор нескольких? Вы смеетесь, доро-гая, одного добыть -- и то мудрено.

-- Но Додик сказал...

-- Ну кое-что на прицеле есть. Из наследства известной петер-бургской балерины, любовницы великого князя.

-- О-о...

-- Приходите, дорогая, в четверг. На боборыкинский четверг. Соберется, как всегда, цвет коллекционерства. Договорились?.. Очень приятно было познакомиться.

По дороге к двери Руднева останавливается и ласкает торшер.

-- Ах, что за красота, что за роскошь! Будь он поменьше, я бы просто украла, даю слово!

-- Ха, вы мне нравитесь! Послушайте, Альбина Петровна, жизнь коротка, а до ужина далеко -- не пообедать ли нам как-нибудь на пленэре? "Русская изба"? или "Иверия"?

-- С вами хоть сегодня!

-- Сегодня -- нет. Категорически занят.

x x x

Школьный класс. Альберт ведет урок астрономии. Со школь-никами он совсем иной: по-доброму улыбчивый, открытый и при всей шутливости тона внутренне очень серьезный. Ребята дер-жатся с ним свободно, дружески, слушают с интересом.

Дописав на доске очередную формулу, Альберт вытирает руки.

-- Так что происходит при вспышке сверхновой? Урнов?

-- Рождается большое количество электронов со скоростями, близкими к скорости света, -- отвечает светлоглазый мальчик. -- Они разлетаются во все стороны, в том числе и по направлению к нам.

-- И называют их?.. Марина?

-- Быстрые электроны.

-- Да, на этом мы остановились в прошлый раз. Быстрые электроны. Они чересчур шустры для нашей Галактики и, разуме-ется, их приводят в норму, чтобы не обгоняли других. Каким образом -- кто сообразит?.. Помалкивай, Синельников, догады-ваюсь, что знаешь.

-- Магнитное поле? -- раздается с задней парты.

-- Совершенно верно. Магнитное поле нашей Галактики тор-мозит быстрые электроны. Те, естественно, протестуют. Нечего улыбаться, они довольно громко кричат. Чем могут кричать электроны? Басом, тенором -- ну, шевелите мозгами... Ладно, Синель-ников, давай.

-- При торможении электроны испускают радиоизлучение на метровых и более длинных волнах, -- солидно поясняет Синель-ников.

-- Вот именно. Усвойте: радиоизлучение. На секунду отвлечем-ся. Вы не задумывались над вопросом, где во Вселенной "право", "лево", "верх" и "низ"? Нет? Я понимаю, в нашей жизни и то не всегда ясно, что взлет, что падение, что к добру, а что к худу. А вот в бездонном космосе есть объективное "право" и "лево" и даже, как считают некоторые астрофизики, есть "верх" и "низ". Теперь вернемся к электрону, который выброшен в этот мир. Жизнь его -- миг и исчезновение. А его -- кричи не кричи -- тормозят, да еще вынуждают вращаться. Надеюсь, вы помните, что все элект-роны вращаются. Одни в правую сторону, другие в левую. Как это называется? Ирина?