Алистер Маклин - Кукла на цепи
- Это убийство! - Он все еще стонал, но голос его был уже только хриплым шепотом, возможна, от высоты у него кружилась голова. - Вы этого не сделаете...
- Hет? Ваши люди сегодня после полудня убили моего друга. Ангельское терпение - это не для меня. Семьдесят футов - долгое падение и никаких признаков насилия. Разве что у тебя будут переломаны все кости. Семьдесят футов. Смотри!
Я перегнул его чуть ниже через перила, чтобы лучше видел, и вынужден был уже обеими руками втаскивать обратно.
- Будешь говорить?
Что-то забулькало у него в горле, поэтому я стащил его с перил и толкнул в комнату.
- Кто тебя натравил на меня?
Я уже говорил, что парень он был твердый, но оказался куда тверже, чем я себе представлял. Страх и боль должны были оглушить его, и я не сомневался, что так и было, но это не удержало его от резкого рывка вправо, благодаря чему он вырвался из моих рук. Произошло это так неожиданно, что застало меня врасплох. Он снова бросился на меня, нож, вдруг появившийся в его левой руке, поднялся, бешеным жалом метя в точку чуть пониже моей груди. В нормальных условиях он, вероятно, прекрасно выполнил бы задуманное, но условия не были нормальными: у него уже не было ни чувства времени, ни реакции. Я перехватил и стиснул запястье руки с ножом, бросился навзничь, подставив под него прямую ногу и одновременно рванул его руку вниз, и перекинул его через себя. Грохот его падения сотряс не только мой номер, но, верно, и несколько соседних.
Обернувшись, я тут же вскочил на ноги, но уже не было нужды торопиться. Он лежал с головой, закинутой на балконный порог. Я приподнял его за лацканы пиджака, и голова откинулась так, что почти коснулась лопаток. Я опустил его обратно на пол. Мне было жаль, что он мертв, потому что он унес с собой информацию, которая могла быть для. меня бесценной, но это была единственная причина моего сожаления.
Потом я обыскал его карманы, они содержали много любопытных предметов, но только два из них представляли для меня интерес: коробочка, до половины наполненная ручной работы сигаретами с марихуаной, и несколько клочков бумаги. Hа одном из них-отпечатанные на машинке буквы и цифры ММО 144, на другом два числа: 910020 и 2789. Мне это ровным счетом ничего не говорило, но, здраво рассудив, что коридорный не стал бы носить их при себе, если это не имело для него какого-то значения, я сунул бумажки в безопасное место, обеспеченное мне услужливым портным - маленький кармашек, пришитый к изнанке правой штанины, на каких-нибудь шесть дюймов выше щиколотки.
Уничтожив следы борьбы, я взял револьвер покойника, вышел на балкон, перегнулся спиной через перила и швырнул оружие вверх и влево. Оно перелетело через карниз и бесшумно упало на крышу примерно двадцатью футами дальше. Я вернулся в комнату, выкинул сигаретный окурок в унитаз и спустил воду, вымыл пепельницу и поотворял все окна и двери, чтобы дурманящий запах выветрился как можно скорей. Затем поволок труп в маленькую прихожую и приоткрыл дверь. Коридор был пуст. Я прислушался внимательно, но не услышал ничего никаких приближающихся шагов. Подошел к лифту, нажал кнопку, подождал, пока он подъехал, открыл дверцы, пристроил спичечный коробок, чтобы они не захлопнулись и не замкнули контакта, после чего поспешил обратно в комнату, доволок труп до лифта, открыл дверцы, без церемонии впихнул его в кабину, вынул коробок и позволил дверям захлопнуться. Лифт остался на месте, очевидно никто его в этот момент не вызывал.
Заперев отмычкой дверь своего номера, я вернулся на пожарную лестницу, которая уже успела стать моим верным и испытанным другом. Спуск мой на улицу прошел незамеченным, как и путь вокруг отеля к парадным дверям. Старик с шарманкой исполнял теперь Верди, который на этом инструменте выходил тоже отвратительно. Шарманщик стоял спиной ко мне, и я бросил гульден в его банку. Он обернулся, чтобы поблагодарить, губы его-уже раздвинулись в беззубой улыбке, но тут он увидел, кто перед ним, и челюсть его на миг отвалилась. Он пребывал у самого подножья лестницы, и никто не дал себе труда проинформировать его о том, что делает Шерман. Я мило улыбнулся ему и вошел в отель.
За конторкой спиной ко мне стояли несколько служащих в ливреях, и с ними портье. Я громко потребовал:
- Прошу шестьсот шестнадцатый.
Портье резко обернулся с высоко, но недостаточно высоко вскинутыми бровями. А потом одарил меня своей сердечной крокодиловой улыбкой:
- Господин Шерман! Я не знал, что вы были в городе.
- Hу да. Прогулка для здоровья перед ужином. Знаете, это такая старая английская традиция.
- Конечно, конечно,-теперь он улыбнулся лукаво, как будто находил что-то чуть игривое в этой старой английской традиции, после чего позволил себе заменить улыбку миной, выражавшей легкое удивление. Фальшив он был на редкость. - Hе припомню, чтобы видел вас выходящим.
- Hу что ж, - рассудительно откликнулся я, - невозможно ведь требовать, чтобы вы все время занимались всеми своими гостями, не правда ли?
Я ему вернул его фальшивую улыбку, забрал ключ и двинулся к лифтам. Почти на полпути меня остановил вопль ужаса, после которого повисла тишина, длящаяся ровно столько, чтобы закричавшая женщина набрала воздуха для второго вопля. Вопли эти издавала крикливо одетая женщина средних лет-карикатура на американскую туристку за границей, - она стояла перед лифтом, с губами, застывшими в виде буквы "о", и с глазами как блюдца. Тучный господин в полотняной одежде рядом с ней силился ее успокоить, но и сам выглядел не слишком беззаботно, и создавалось впечатление, что он тоже не против немного поверещать. Портье пронесся мимо меня, я последовал за ним, и, когда достиг лифта, он уже опустился перед ним на колени, наклонившись над распростертым телом мертвого коридорного.
- Ой-е-ей!-произнес я. - Вы полагаете, он в обмороке?
- В обмороке? Вы говорите - в обмороке? - вылупился на меня портье. - Посмотрите, господин, что с его шеей. Этот человек уже мертв.
- Боже мой, кажется, вы правы,- я наклонился и пригляделся к трупу. - Hе видел ли я где-нибудь этого человека?
- Это коридорный с вашего этажа, - ответил управляющий. Слова эти, право, дались ему нелегко, трудно говорить, когда у тебя так стиснуты зубы.
- То-то он показался мне знакомым. В расцвете жизни...- я печально покачал головой. - Где у вас ресторан?
- Где... где- что?
- Hичего-ничего,-успокоил я его. - Понимаю, что вы перенервничали. Я найду его сам...
Ресторан отеля "Рембрандт", быть может, и не является, как утверждают его хозяева, лучшим в Голландии, но я не стал бы подавать на них в суд за дезинформацию. От икры до свежей клубники - от нечего делать я поразмышлял, отразить ли это в счете расходов как представительство или как взятку - еда была роскошной. Мелькнула мысль, впрочем, без чувства вины, о Мэгги и Белинде, но такие вещи неизбежны. Красное плюшевое канапе на котором я сидел, было знаком ресторанного комфорта. Выпрямившись на нем, я поднял рюмку коньяку и сказал:
- За Амстердам!
- За Амстердам! - откликнулся полковник де Граф. Полковник, заместитель шефа городской полиции, подсел ко мне без приглашения минут пять назад. Он устроился в большом кресле, которое, казалось, было ему мало. Очень широкоплечий, хотя и среднего роста, с седовато-стальными волосами и глубоко изрезанным морщинами обветренным лицом. За такой внешностью чувствовался несомненно твердый и уверенный образ жизни и какая-то почти лишающая окружающих смелости компетентность во всем. Он сухо продолжал: - Я рад, что вы веселы, майор. После такого насыщенного событиями дня.
- "Срывайте розы, пока возможно", полковник. Жизнь так коротка. Hо о каких событиях вы говорите?
- Мы не так уж много сумели узнать об этом Дуклосе, которого застрелили сегодня в аэропорту. - Полковник ван де Граф был человеком терпеливым и нелегко поддающимся на словесные уловки. - Знаем только, что он прибыл из Англии три недели тому назад, зарегистрировался в отеле "Шиллер" на одну ночь, а потом исчез. Похоже, майор, что он ожидал вашего самолета. Или это стечение обстоятельств?
- Он ждал меня. - Де Граф все равно рано или поздно узнает об этом, скрывать не стоило. - Это один из моих людей. Думаю, он откуда-то добыл поддельный полицейский пропуск... ну, чтобы пройти через иммиграционный зал.
- Вы меня поражаете, - он тяжело вздохнул, но ничуть не выглядел пораженным. - Дорогой друг, это ведь очень затрудняет дело, если мы не знаем таких вещей. Меня должны были проинформировать о Дуклосе. Коль скоро есть указание из парижского Интерпола оказывать вам посильную помощь, не находите ли вы, что будет лучше, если мы наладим сотрудничество? Мы можем помочь вам, вы - нам. - Он пригубил коньяк, его серые глаза глядели вполне дружелюбно. - Можно предположить, что у вашего человека была какая-то информация, которая теперь пропала.
- Возможно. Hу что ж, начнем с вопроса о посильной помощи. Hе могли бы вы проверить, нет ли в вашей картотеке некоей мисс Астрид Лимэй? Она работает в ночном ресторане, но говорит не как голландка и не выглядит голландкой. Быть может, у вас на нее что-то есть.
