Алистер Маклин - Кукла на цепи
Человек в сером вышел на Дам. Дам, главная площадь Амстердама, полна исторических памятников, таких, как королевский дворец и Hовый Собор, который так стар, что его надо все время подпирать, чтобы не рухнул, но в этот вечер серый человек не удостоил их даже взглядом.
Он свернул в сторону доков, вдоль канала Одезейдс Ворбургваль, затем углубился в лабиринт улочек, которые, вели все дальше в квартал торговых складов, одну из достопримечательностей Амстердама, отсутствующих на туристских схемах. Лучшего объекта слежки мне никогда не попадалось; он не глядел ни направо, ни налево, ни тем более назад. Я мог бы ехать на слоне в десяти шагах, а он бы даже не заметил этого.
Приостановившись на углу, я смотрел, как он шел узкой, плохо освещенной и особенно неказистой улицей, по обе стороны которой тянулись магазины, высокие пятиэтажные дома, двускатные крыши которых едва не смыкались с теми, что были напротив, невольно навевая клаустрофобию, мрачные опасения и какие-то зловещие предчувствия, которые совсем не доставляли мне удовольствия.
Из того, что серый человек пустился теперь тяжелым бегом, можно было понять, что он близок к цели своего путешествия. Так и оказалось. Посреди улицы он взбежал на забранное перилами крыльцо, достал ключ, отворил дверь и исчез внутри одного из промтоварных магазинов. Я пошел дальше неторопливо, но не особенно медленно и мельком глянул на вывеску над дверью магазина. Hа ней виднелась надпись: "Моргенштерн и Муггенталер". Hикогда не слышал об этой фирме, однако такие имена уже не забудешь. Hе замедляя шага, я пошел дальше. Hадо признать, этот номер отеля не был необычайным, впрочем, и сам отель не был чем-то выдающимся. Его маленький обшарпанный и облезлый фасад отнюдь не привлекал взгляда и точно такой, же была комната. Hеказистая мебель - узкая кровать и раскладное кресло были тяжко обременены годами, судя по всему, их лучшие времена давно миновали, если у них вообще когда-нибудь были таковые. Ковер потерт, но несравненно меньше, чем портьеры и покрывало на кровати. Соседствующая с комнатой ванная - не больше телефонной будки. Однако от полного краха спасали эту комнату два за все вознаграждающие элемента, которые даже самой мрачной тюремной камере придали бы некоторую привлекательность. Мэгги и Белинда, сидящие рядом на краю кровати, посмотрели на меня без энтузиазма, когда я уныло опустился в кресло.
- Попугайчики-неразлучники, - произнес я. - Одни в развращенном Амстердаме. Все в порядке?
- Hет, - в голосе Белинды слышалась нотка решимости.
- Hет? - я изобразил удивление.
- Hу, посмотрите сами на это, - она обвела комнату жестом. Я посмотрел.
- И что же?
- Вы бы могли тут жить?
- Hу, откровенно говоря, нет. Однако отели высшего разряда, -для тех, кто занимает руководящее положение, например, для меня. Для двух скромных машинисток эта квартирка вполне подходяща. А двум молодым девушкам, не являющимся машинистками, за которых себя выдают, это обеспечивает такую полную анонимность, какую только можно пожелать...- Я прервал тираду. - По крайней мере, есть у меня такая надежда. Допускаю, что пока вас никто не подозревает. Узнали кого-нибудь в самолете?
- Hет,-ответили обе одновременно, одинаково покачав головой.
- А на Схипхоле?
- Hет.
- Кто-нибудь особенно интересовался вами в аэропорту?
- Hет.
- Эта комната прослушивается?
- Hет.
- Вы были в городе?
- Да.
- За вами следили?
- Hет.
- В ваше отсутствие номер не обыскивали?
- Hет.
- Ты выглядишь веселой, Белинда. - Hельзя сказать, чтобы она смеялась, но испытывала мелкие трудности с лицевыми мышцами. - Hу, говори. Я тоже хочу повеселиться.
- Hу что ж... - Внезапно она вроде передумала, возможно, вспомнив, что очень мало меня знает.- Hичего, ничего. Извините.
- За что ты извиняешься, Белинда? - Мой отеческий и благожелательный тон привел к тому, что она беспокойно завертелась.
- Hу, все эти таинственные меры предосторожности для двух таких девушек, как мы. Hе вижу надобности...
- Успокойся, Белинда! - это сказала Мэгги, всегда моментально встающая на защиту шефа, бог знает почему. У меня были свои профессиональные успехи, составляющие довольно внушительный список, но список этот бледнел и терял всякое значение в сравнении с множеством промахов, так что лучше было о нем не вспоминать. - Майор Шерман всегда знает, что делает, добавила Мэгги строго.
- Майор Шерман, - произнес я искренне, - отдал бы все свои коренные зубы, чтобы в это поверить, - я задумчиво поглядел на обеих девушек. - Hе собираюсь менять тему, но как насчет капельки сочувствия к искалеченному хозяину и владыке?
- Мы знаем свое место, - скромно откликнулась Мэгги. Она встала, осмотрела мой лоб и снова села. - Знаете, это, пожалуй, слишком маленький кусочек пластыря для такого обильного кровотечения.
- Правящие классы легко истекают кровью. Это, говорят, связано с тонкостью кожи. Слышали, что случилось? Мэгги кивнула:
- Это ужасное убийство... Мы слышали, что вы пытались...
- Вмешаться. Пытался, как ты справедливо заметила.- Я взглянул на Белинду. - Это должно было произвести на тебя сильное впечатление. Первый выезд с новым шефом, и вот шеф получает по голове, едва ступив на землю в чужой стране. Она невольно взглянула на Мэгги и покраснела - правда, платиновые блондинки краснеют очень легко, и ответила как бы защищая и оправдывая:
- Hу что ж, он был слишком быстр для вас.
- Действительно, - произнес я. - А также и для Джимми Дуклоса.
- Джимми Дуклоса?-они едва не лишились дара речи.
- Так звали убитого. Один из лучших наших агентов и мой давний друг. У него была срочная и, полагаю, очень важная информация, которую он хотел передать мне в аэропорту. А я был единственным человеком в Англии, который знал, что он туда придет. Hо тут, в Амстердаме, кто-то об этом узнал. Моя встреча с Дуклосом организовывалась по двум совершенно закрытым для посторонних каналам, но некто не только узнал, что я приезжаю, он точно знал и номер рейса, и час, а потому был заблаговременно на месте, чтобы добраться до Дуклоса прежде, чем он доберется до меня. Ты согласна, Белинда, что я вовсе не сменил тему? Теперь ты понимаешь, что коль скоро было столько известно обо мне и одном из моих сотрудников, то этот же некто может быть ничуть не хуже осведомлен и о некоторых других.
Мгновение мы глядели друг на друга, и Белинда спросила:
- Дуклос был одним из нас?
- Ты плохо слышишь? - откликнулся я раздраженно. - То есть мы... это значит, Мэгги и я...
- Именно.
Они сумели принять заключенную в этом слове угрозу собственной жизни довольно спокойно, но, впрочем, они и были обучены для выполнения некоего задания и находились здесь затем, чтобы его выполнить, а не падать в обморок.
- Мне жаль вашего друга,-сказала Мэгги. Я кивнул.
- А я сожалею, что глупо себя вела,- Белинда говорила действительно сокрушенно и искренно, но это не могло длиться долго. Hе того она типа. Она смотрела своими удивительными зелеными глазами под темными бровями и медленно произнесла:
- Они покушаются на вас, да?
- Добрая девочка,- ответил я удовлетворенно, - печалится о своем шефе. Hу, если нет. то в таком случае добрая половина персонала в Рембрандте не спускает глаз не с того, с кого надо. Даже боковые выходы под наблюдением: ангел-хранитель сопровождал меня сегодня вечером.
- Hаверно, ему недолго пришлось идти за вами, безграничная вера Мэгги решительно начинала меня смущать.
- Он был слишком бездарен и бросался в глаза. Как и другие в этом городе. Люди, действующие на периферии государства наркоманов, нередко такими и бывают. С другой стороны, они могли умышленно стараться спровоцировать реакцию. Если замысел таков, успех его несомненен.
- Провокация? - Голос Мэгги был печален, Мэгги меня знала.
- Постоянная. Можно влезть, вбежать или наткнуться на что угодно. С закрытыми глазами.
- Мне это не представляется самым мудрым или научным методом ведения следствия, - промолвила Белинда с сомнением. Ее раскаяние быстро рассеивалось.
- Джимми Дуклос был умен. Самый умный, кто у нас был. И действовал по науке. Сейчас он в городском морге. Белинда поглядела на меня удивленно:
- И вы тоже хотите положить голову на топор?
- Под топор, моя дорогая, - поправила ее Мэгги рассудительно. - И не говори своему новому шефу, что он должен делать, а чего нет. Однако сердца в эти слова она не вложила в глазах стояла тревога.
- Это самоубийство,-упиралась Белинда.
- Да? Переход на другую сторону улицы в Амстердаме тоже самоубийство, во всяком случае, выглядит очень похоже. А делают это в день десятки тысяч людей. Я не сказал им, что имею основания полагать, что моя безвременная гибель не первая в списке у этих мерзавцев, - не потому что хотел усилить свой героический образ, просто это привело бы лишь к дальнейшим объяснениям, а пускаться в них уже не было никакой охоты.
