Роберт Голдсборо - Последнее совпадение
— Будь снисходительнее, Арчи. Она сразу увидит, какой ты душка. Да и к тому же сейчас её можно уговорить на все, что угодно.
— Спасибо за комплимент, — усмехнулся я, постаравшись вложить в голос весь свой сарказм.
Мы спустились и взяли такси.
* * *Мне никогда прежде не приходилось бывать в квартире Джеймсов, которую Лили описывала как «цитадель декоративного искусства». Безразлично относясь к декоративному искусству, я, тем не менее, оказался не готов к тому зрелищу, с которым столкнулся, выйдя из лифта на шестом этаже ничем с виду не примечательного кирпичного строения в районе Восточных Восьмидесятых улиц. Вдоль стен просторного овального вестибюля, обставленного черными мраморными колоннами и высоченными, до потолка, зеркалами, выстроились изящные канапе в римском стиле и серебряные канделябры; мягкий свет падал и с потолка, богато украшенного лепниной.
— Главного ты ещё не видел, приятель, — заметила Лили. — Ее скромная конурка занимает весь этаж, все одиннадцать комнат.
В эту минуту распахнулась дверь, и в проеме возникла невысокая смуглолицая и темноволосая женщина в фартучке горничной.
— Привет, Кармелла, — улыбнулась Лили.
Кармелла улыбнулась ей в ответ, присев в неглубоком книксене, после чего впустила нас в прихожую, которое могло с таким же успехом сойти за фойе какого-нибудь небольшого здания из Рокфеллеровского центра. Прошагав через прихожую, мы оказались в гостиной, словно сошедшей с голливудских экранов. Только вместо Алексис Колби[7] нас встретила Миган Джеймс, мрачно стоявшая возле персиковой софы, на которой без труда разместились бы все питчеры «Метс». Вместо же Керрингтона рядом с небольшим баром расположился аристократического вида седеющий субъект в роскошной коричневой тройке; он хорошо смотрелся бы в Палате лордов или, в крайнем случае, на журнальной рекламе выдержанного виски.
— Здравствуй, Миган, — произнесла Лили, едва мы вошли. — Ты, наверное, помнишь Арчи Гудвина?
— Да, — отозвалась её сводная сестра, выходя из-за софы, но не протягивая мне руки. Она была облачена в элегантное черное платье с пояском, подчеркивавшее её стройную фигурку. — Спасибо, что приехали. Это мой друг, Эдвард Памсетт. Эдвард, ты уже знаком с Лили. А это мистер Гудвин.
— Мисс Роуэн, рад вас снова видеть. Рад познакомиться, мистер Гудвин.
Памсетт улыбнулся и с легким поклоном протянул нам руку, за которую мы с Лили поочередно подержались. Ладонь у лорда оказалась неожиданно твердой — очко в его пользу.
Миган ничуть не изменилась с тех пор, как я видел её в последний раз: худенькая, одни кожа да кости. Не будь она такой сухопарой да прилизанной, её можно было бы даже назвать красивой, но гладко зачесанные волосы, тонкие губы и вечно недовольный вид портили все впечатление. Небрежно махнув рукой, она предложила нам сесть, и почти тут же вошедшая Кармелла принесла нам с Лили кофе на серебряном подносе.
— Пожалуйста, введи нас в курс дела, — попросила Лили продолжавшую стоять Миган.
— Не знаю, с чего и начать, — протянула та, доставая сигарету, которую Памсетт тут же услужливо зажег. — Кое-что я тебе уже рассказала по телефону. Когда я вернулась из Антиба, Эдвард с детишками устроили мне торжественную встречу, но при первом же взгляде на Норин, я поняла: что-то неладно. Это просто бросалось в глаза! Она… Мистер Гудвин, я знаю, что вы близкий друг Лили и она уже рассказала вам о постигшей нас беде. Я прошу… нет, я умоляю вас быть как можно осторожнее, ведь на карту поставлена честь нашей семьи. Сами понимаете: дело крайне щепетильное.
— Можете не умолять, — сказал я, борясь с накатившим на меня раздражением. — Думаю, Лили сказала вам по телефону, что я — могила.
Миган нервно затянулась сигаретой и раздавила её о донышко квадратной пепельницы из черного оникса, весившей, должно быть, не меньше кегельного шара.
— Да, конечно, — неуверенно произнесла она. — Словом, когда я приперла Норин к стенке, она рассказала мне про… Линвилла. Надеюсь, вам не нужно говорить, в каком она была состоянии. Вот тогда-то, — Миган покосилась на Лили, — я и узнала, что она уже все тебе выложила. Я рада, что ты хоть как-то её утешила, хотя после этого чувствую себя почти… ненужной. Бесполезной.
Миган даже не пыталась унять сквозившую в голосе горечь.
— Но ведь ты была за океаном! — напомнила Лили. — Девочка не хотела расстроить твой отдых.
— Допустим, это так, но я все-таки предпочла бы… — голос Миган предательски задрожал и она повела плечами, словно подчеркивая свою беспомощность.
— И надо же, чтобы это случилось именно с Норин! — вставил Памсетт. — Ведь более милой и славной девушки днем с огнем не найти.
— Не будь таким наивным, Эдвард! — резко сказала Миган. — Норин ничуть не лучше всех остальных. Порой мне кажется, что три четверти современных молодых женщин одеваются и ведут себя так, словно сами напрашиваются, чтобы их изнасиловали…
— Миган! — глаза Лили гневно засверкали.
— Но ведь это правда, — настаивала Миган. — Я знаю, что…
Пора было срочно переменить тему.
— А когда брат Норин узнал о случившемся? — громко спросил я.
Миган, едва успев притушить наполовину выкуренную сигарету, уже вытащила следующую, но закурила сама, нервно отмахнувшись от услужливого Памсетта, который уже щелкнул золотым «данхиллом».
— Тогда же, когда и я, — ответила она. — Во время торжественной вечеринки по случаю моего приезда. До этого она хранила молчание… если не считать Лили, конечно. — Тон Миган не оставлял сомнений в том, с каким неодобрением она относится к доверительным отношениям дочери с сестрой. — И вот теперь, пожалуйста: Майкла допрашивает полиция, а Дойл суетится, пытаясь выведать, в чем дело. Кошмар какой-то!
Тут мне придется вам кое-что объяснить. Дойл, которого упомянула вконец расстроенная Миган, приходился ей бывшим мужем и отцом обоих детей. С Дойлом Джеймсом я встречался дважды, последний раз — лет десять назад. С Миган он развелся едва ли не в прошлом веке, но, хотя я особенно не знал никого из бывших супругов, глядя на Миган, причину было определить нетрудно. Дойл — простой, общительный, почти разбитной парень, тогда как Миган — замкнутая и обидчивая светская женщина. Родом Дойл из Джерси-сити и в жизни всего добился сам; начал с крохотной химчистки в джерсийском захолустье, а с годами открыл целую цепь химчисток и прачечных самообслуживания, раскинувшихся на добрую половину штата. Первый миллион, по словам Лили, он сколотил уже давно. Далее вы уже познакомитесь с Дойлом сами.
Миган наконец соизволила присесть, к вящему удовольствию собравшихся, однако не успела она развалиться на софе, как звякнул дверной колокольчик, и её тут же подбросило, как из пращи.
— Это, должно быть, Дойл! — выкрикнула она, устремляясь в прихожую. Однако Кармелла её опередила, и несколько секунд спустя Дойл уже стоял в дверях гостиной, обводя нас взглядом. Лишь увидев его, я вспомнил одну его черту, поразившую меня в свое время: Дойл один из тех людей, которые сразу приковывают к себе всеобщее внимание.
И дело тут вовсе не в его габаритах, хотя природа его не обидела: при росте шесть футов и четыре дюйма Дойл весил около двухсот тридцати фунтов. Так вот, выделяла его какая-то исключительная самоуверенность, подобную которой Вульф даже называет апломбом — так, во всяком случае, он в свое время выразился, описывая меня. На волевом румяном лице Дойла Джеймса всегда играла легкая полуулыбка-полуусмешка, а вот копна густых ухоженных волос за время, что я его не видел, почти совсем поседела.
— Привет, Миган, — без особого дружелюбия кивнул он бывшей благоверной. — Лили! Здравствуй, красавица! — В три шага он пересек гостиную и, сграбастав Лили в медвежьи объятия, расцеловал её так, что мне пришлось напоминать себе об их весьма отдаленном, пусть и бывшем, родстве. — Привет, Памсетт, — добавил он, словно при зрелом размышлении. — И… О, это ведь, кажется, Арчи Гудвин? Похоже, старина, мы с вами не виделись с тех самых пор, как сводили этих сестренок на стадион лет, эдак, девять назад.
— Да, у вас хорошая память, — кивнул я, пожимая его руку. — Мы играли против Филадельфии. Вынесли их в дополнительном иннинге в пух и прах.
— Да и вы, я вижу, на память не жалуетесь, — подхватил Дойл, принимая чашечку кофе от Кармеллы. — Янгблад залепил тогда так, что мяч за трибуны улетел.
— Я очень рада, что вы вспомнили друг друга, — фыркнула Миган. — Дойл, что ты выяснил? Что там вообще творится, черт подери?
Дойл покачал головой.
— К Майклу меня не пустили. Поскандалил немножко, но пробился только к лейтенанту Роуклиффу, полнейшему придурку, который признал лишь то, что Майкл у них. Встретиться с ним не разрешил, но сказал, что допрос закончится примерно к утру.
