Клуб разбитых сердец - Анна Валентиновна Михалева
— Вот, — Совков обвел комнату широким жестом, — как тебе апартаменты?
— Если вам так уж не терпелось со мной пообщаться, можно бы было поговорить и в машине. Совершенно незачем было тащить меня на эту помойку, — она удивилась, как глухо звучит ее голос. И еще дрожит при этом.
«А чего еще ждать от напуганной пятнадцатилетней девчонки?»
— Говорить?! — тут Ромка разразился совершенно непристойным мерзким хохотом.
Когда его задор иссяк, он изрек уже более серьезно:
— Маш, время разговоров прошло.
— Но… — она с надеждой покосилась на Сохова, чувствуя в нем единственного союзника.
Тот отвел взгляд в сторону, и она тяжело вздохнула — ее последняя надежда на спасение рухнула. Сохов, даже если и не будет участвовать в том, что задумал Совков, все равно мешать ему не станет. Еще бы, разве он посмеет противоречить начальству?
— Теперь, когда мы прояснили ситуацию, — съехидничал Ромка, наблюдавший эту сцену, — я хотел бы объяснить, почему ты здесь. Это чтобы мы не выглядели в твоих глазах законченными злодеями.
С некоторых пор ты доставляешь нашей слаженной организации массу проблем. Ты и твои друзья. Но я знаю точно, если б не ты, вся ваша шайка быстро бы потеряла к нам интерес. Ведь Сохов уже не первый год толкает «колеса» в вашем долбаном лицее, и никто худого слова ему не сказал…
— Чушь, — перебила его Маняша. Поняв, что помощи от присутствующих не дождешься, она решила положиться на собственные силы. А что она могла? Разве что тянуть время разговорами, пока дома ее не хватятся и не начнут искать. Правда, как ее найдут в этом поселке и когда, одному богу известно. И все-таки сдаваться просто так она не желала. — Мы ничего не сказали ни о Сохове, ни о наркотиках, когда нас следователь мотал. Могли бы хоть поблагодарить.
— Может быть, в этом и была ваша ошибка? — усмехнулся Совков. — Не сказала, так скажешь. Все к тому шло. Сначала вы повесили на нас труп вашего физика, упокой его душу. Теперь этот папаша привязался. Я чувствую, что чем дальше, тем хуже. Пора с этим завязывать.
— Вы думаете, что, убив меня, вы избавитесь от проблем? — Маняша сделала над собой усилие и зло рассмеялась. Вышло неплохо. Чуточку фальшиво, но все-таки неплохо. — Да у вас еще больше проблем появится. На кого подумают-то?
Вот тут заржал уже не только Совков. Заржал и шофер, и даже предатель Сохов вяло улыбнулся.
— Убив? — игриво возмутился за всех Ромка. — Ты, видимо, начиталась детских детективов. Там, где пионеры по-взрослому рискуют жизнью. Нет, радость моя, никто тебя убивать не станет. Мы решим свои проблемы иным способом.
Голос его был угрожающе спокойным. А сам он ухмылялся. И Маняше стало страшно. Так страшно ей не было еще никогда в жизни. Даже тогда, когда летом мальчишки уговорили ее прыгнуть с пятиметровой вышки. Тогда она тряслась, стоя на краешке трамплина и понимая, что назад пути нет. Ей казалось, что она стоит на краю своей жизни. И ей было очень страшно. Но не так, как теперь. Теперь холодный страх сковал внутренности, а горло щекотал рвавшийся наружу крик отчаяния. На глазах ее выступили слезы. Она еще не понимала, что с ней произойдет через минуту, но сознание того, что это будет чем-то ужасным, морозило изнутри.
— Отпустите меня, — малодушно попросила она, не в силах бороться со своими чувствами. — Я никому ничего не скажу.
Слезы, покатившиеся по щекам, тоже были холодными. Или она уже не чувствовала тепла.
— Ты, оказывается, очень нервная, — Ромка подошел и взял ее за руку. — Уймись. Все будет хорошо.
За спиной она услыхала тихую возню.
— Ничего ужасного не произойдет, — голос Совкова звучал гипнотически успокаивающе. Рука, сжимающая ее ладонь, была теплой. Нет, горячей.
— Ром, не нужно, — безнадежно попросил Сохов. — Она ведь действительно ничего не скажет.
— Заткнись, — резко приказал ему Ромка.
Маняша вздрогнула и из последних сил рванула руку из его пальцев.
Он не отпустил, лишь сжал ее крепче.
— Ты ведь просто мстишь, да? Потому что я отказалась с тобой гулять.
— Что? — Он усмехнулся. — Да у меня таких, как ты, вагон и маленькая тележка.
— Таких, как я, больше нет, — уверенно заявила Маняша и, всхлипнув, вытерла лицо свободной рукой.
— Самомнение — это хорошо. — Он дернул ее к стене. — Это просто замечательно. Только не в твоей ситуации. Я ведь пока добрый, а могу и разозлиться. И пустить тебя сейчас по кругу.
С этим он сгреб ее в охапку и швырнул на диван. Шофер тут же налетел на нее со всей своей мощью и прижал спиной к грязной обшивке. Ромка присел на корточки и принялся расстегивать ее пуховик.
Маняша выворачивалась и отбивалась как могла. А возможностей у нее было немного. Шофер скрутил ее по рукам и ногам.
— Перестаньте! — взвыл где-то вдалеке Сохов.
— Впрочем, мне не нужно прилагать усилия сейчас, — злорадно проговорил Совков, уже стягивая с нее пуховик. — Очень скоро ты сама будешь предлагать себя каждому, кто сможет обеспечить тебя дозой. Вот так, девочка. И выгораживать нас станешь, просто горой за нас стоять. И ко мне приползешь на коленях. Только я тебя отшвырну, потому что не люблю наркоманок.
Он закатал рукав ее свитера.
— Ромка! Перестань! — не выдержал Сохов и накинулся на него сзади. — Ты же обещал!
Совков отбросил его, но Сохов не унимался, он прыгнул ему на спину и, обхватив его шею руками, принялся душить с таким остервенением, словно не Маняшу тот собирался наколоть наркотиками, а его самого.
— Ах ты, скотина! — прохрипел Ромка и подскочил вместе с ним на ноги. Он был старше и сильнее.
Почувствовав некоторую свободу, Маняша забилась в руках шофера с удвоенной энергией.
— Да не брыкайся ты! — взревел тот, косясь на борьбу в центре комнаты.
Совков пытался отбросить Сохова в сторону, но тот вцепился в его горло мертвой хваткой. Ромка уже посинел, но все еще лупил противника по чему попадал.
— Сволочь! — из последних сил выдавил из
