Полина Дашкова - Образ врага
– Знаешь что, сынок, не приставай ко мне с вопросами, очень тебя прошу. Я не могу разговаривать на бегу на такие серьезные темы.
– А мы сейчас не бежим. Мы стоим. И у меня, между прочим, полные ботинки снега.
– Я взяла запасные носки. В машине переоденешься.
Постояв еще несколько минут, убедившись, что «хвост» в короткой дубленке благополучно уехал в троллейбусе, они направились к метро. В вагоне и в переходе оглядывались по сторонам, на «Краснопресненской» вошли в одну дверь, в последний момент выскочили из другой, дождались следующего поезда.
Путь к гаражу лежал через платформы Белорусского вокзала. На всякий случай они пошли по той из них, к которой прибыл поезд из Варшавы, мужественно двинулись сквозь толпу челночников, наслушались всяческой брани в свой адрес, так как продирались против движения.
Огромное темное здание гаража выглядело жутковато. Машина стояла на пятом этаже. Надо было подняться по тускло освещенной лестнице, пройти вдоль черных зарешеченных загонов для машин. Бетонные стены отражали каждый звук, шаги звучали как-то особенно гулко, и даже шепот казался оглушительным в тишине пустого мрачного здания.
– Мам, а если она не заведется? – спросил Максим.
– Поедем на электричке.
Алиса открыла ворота своего отсека, включила свет, достала из шкафчика тряпку, стерла пыль с ветрового стекла. Максимка тут же забился на заднее сиденье, вывалил все из сумки, нашел шерстяные носки, стал разуваться.
– Только сразу сложи все назад, – предупредила Алиса, усаживаясь за руль, – может, и правда не заведемся.
Она включила зажигание. Мотор поурчал и заглох.
– Мам, давай здесь переночуем, а завтра утром слесарь придет, – зевнув, сказал Максим, – здесь ведь есть какой-то дежурный слесарь. Так неохота на электричке…
– Подожди, не паникуй. Заведемся. Ты же знаешь, наша старушка всегда поначалу капризничает. Мотор опять заурчал.
– Старушка, миленькая, ты у нас такая хорошая, – заговорил Максим смешным умоляющим голоском, – заведись, пожалуйста, довези нас до дачи. Так холодно и неуютно в электричке, а потом еще пешком, в темноте.
Вроде бы все было в порядке. Алиса разбиралась в машине ровно настолько, чтобы на ней ездить. Кое-что она успела усвоить, когда заезжала в автосервис, но самостоятельно влезать в мотор ни за что бы не решилась. «Шестерка» была старая, подержанная, с фокусами. Иногда она просто так не заводилась, без всяких разумных причин. Максим начинал разговаривать с ней как с живым существом, и случалось, что она, как бы смилостивившись, трогалась с места.
– Не старайтесь, Алиса Юрьевна. Вы все равно никуда не поедете сегодня.
Оба, Алиса и Максим, вскрикнули от неожиданности.
Прямо перед машиной стоял мужчина. Он возник из воздуха, из густой темноты пустого гаража, подошел совершенно беззвучно и заговорил сразу очень громко, чтобы его услышали сквозь сердитое порыкивание мотора и закрытые окна.
Опомнившись, вглядевшись, Алиса узнала Валерия Павловича Харитонова.
Глава 33
Темно-синий микроавтобус «Форд», в каких обычно путешествуют по европейским дорогам молодые семьи среднего достатка с детьми и домашними животными, остановился у придорожного торгового комплекса на окраине небольшого городка в предгорий Швейцарских Альп.
Было два часа ночи. Мокрый снег превращался в дождь, не долетая до земли. Автостоянка перед торговым комплексом была почти пуста, черный блестящий асфальт отражал ярко освещенные витрины. Красные огоньки праздничных гирлянд, еще не убранных после Рождества и Нового года, расплывались в мелких лужах, как пятна крови.
Из микроавтобуса выпрыгнул высокий черноволосый мужчина в джинсах и непромокаемой теплой куртке.
– Ахмед, не забудь купить мне пару пачек «Мальборо-лайт», – напутствовал его молодой женский голос по-немецки.
Мужчина кивнул и зашагал к стеклянным дверям торгового комплекса. Когда бесшумные двери сомкнулись у него за спиной, на стоянку въехал огромный туристический «Икарус» с затемненными окнами.
Ахмед не спеша проходил вдоль полок продовольственного супермаркета, заполняя корзину банками колы, упаковками с готовыми бутербродами, пактами чипсов и печенья. Когда он завернул за угол и его не стало видно с автостоянки, какой-то рассеянный белобрысый очкарик налетел прямо на него со своей полной корзинкой, толкнул довольно сильно, тут же извинился по-французски с вежливой улыбкой. Ахмед мрачно выругался, а через секунду задергался, словно в припадке. На его запястье защелкнулся браслет наручников, намертво пристегнув его к рассеянному очкарику.
Свободной левой рукой палестинец попытался выхватить пистолет из кармана куртки, но руку тут же больно заломили назад.
– Швейцарская полиция. Вы арестованы, – услышал он за спиной.
Следующие пятнадцать минут прошли в полной тишине.
– Черт, куда он подевался? – пробормотала Инга Циммер, напряженно вглядываясь сквозь окошко в освещенное нутро торгового центра.
Там было пусто. Ни единого покупателя.
– Сейчас придет, – невозмутимо ответил один из арабов.
– Что он там застрял? Нам надо уезжать. Слушай, Мустафа, у твоего товарища расстройство желудка, что ли? – Инга приоткрыла окно возле водительского места и закурила.
– Я пойду посмотрю, – предложил маленький носатый Мустафа.
– Давай сходи, пусть поторопится, – вяло кивнул большой, круглый, поросший медвежьей шерстью до глаз Алихан.
Из троих арабов он был старшим и главным.
– Здесь я распоряжаюсь, – напомнила Инга. – Никто никуда не пойдет. Ждем еще пять минут и уезжаем.
Мустафа и Али выругались на своем языке. Им было противно слышать такие слова от женщины. Как это – женщина ими распоряжается? Однако приходилось мириться. В отсутствие Карла все командирские полномочия автоматически переходили к Инге.
– У меня расстройство желудка! – подал голос Натан Ефимович Бренер. – Мне надо в туалет!
– Обойдетесь, – бросила ему Инга через плечо.
– Вы что, с ума сошли? – возмутился профессор.
– Я провожу его, заодно посмотрю, где там Ахмед, – сказал Мустафа.
– Сидеть! – крикнула Инга.
Однако задняя дверца уже открылась. Профессор спрыгнул на мокрый асфальт. За ним Мустафа. Со стороны казалось, что молодой черноволосый паренек восточной наружности ведет по пустой площади пожилого седого человека, заботливо поддерживая его под локоть. На самом деле в левый бок профессора было уперто дуло маленького пятизарядного «вальтера».
Тем временем из «Икаруса» высыпала на площадь шумная толпа туристов. Вглядевшись, можно было заметить, что среди них нет ни одного старика, ни одного ребенка и всего три женщины, остальные – крепкие молодые мужчины. Все в широких дутых куртках.
Натан Ефимович в сопровождении заботливого Мустафы был уже внутри супермаркета.
– Простите, где у вас туалет? – спросил он у девушки за кассой.
– В глубине зала, направо, – ответила она по-немецки и тут же воскликнула:
– О, молодой господин где-то сильно испачкал куртку! Вот здесь, на правом рукаве, на локте, ужасное пятно! Это свежая масляная краска, у нас есть хороший пятновыводитель, надо скорей, пока не высохло.
Девушка-кассирша, совсем молоденькая, белокурая, быстро и возбужденно тараторила по-немецки.
– Где? Что? – Мустафа рефлекторно, всего на долю секунды, ослабил хватку, пытаясь разглядеть пятно на своем правом локте.
Хрупкая швейцарская девушка моментально с неженской силой заломила его руку назад и выбила пистолет. А потом полицейские, выскочившие словно из-под земли, защелкнули наручники.
– Швейцарская полиция. Вы арестованы. Из окон «микрика» никто ничего не заметил. Туристы между тем разбрелись по площади, слонялись, разминали ноги после долгой езды. Но вдруг в несколько секунд сгруппировались в плотное кольцо вокруг темно-синего «микрика». Из неорганизованной толпы они превратились в отряд спецназа. Это были бойцы-коммандос из швейцарской антитеррористической группы «Штерн». Над площадью деловито застрекотал вертолет и завис на высоте десяти метров над крышей «микрика».
– Инга Циммер! Алихан Исмаил-паша! Сопротивление бесполезно, вы окружены, – произнес громкий голос, – выходите из машины с поднятыми руками.
Площадь осветилась ярчайшими прожекторами. Капли дождя вспыхивали, как падающие звезды. Десяток дул были направлены в окна «микрика». Спецназовцы успели надеть черные шлемы. Под куртками виднелись бронежилеты.
Инга обмякла, словно ей перебили хребет, бессильно откинулась на сиденье и на секунду закрыла глаза.
– Выходи, Али-хан, – произнесла она шепотом, – если хочешь жить, выходи с поднятыми руками.
– Он нас подставил, будь он проклят, шайтан… – пробормотал Али сквозь зубы. – Все это было подстроено. Так неожиданно, так просто… Я хочу, чтобы он сдох, твой Карл…
