Андрей Троицкий - Черные тузы
Наконец, сообразили сделать другое объявление, сообщили людям, что рядом с камерами хранения, возможно, обнаружено взрывное устройство. Что тут началось… Вокзал мгновенно опустел, без участия милиции. Взрывотехникам потребовался час, чтобы извлечь сумку из ячейки, открыть крышку. Вместо бомбы нашли голову предпринимателя Марьясова, обложенную колотым льдом. Саперы уехали, а голову в сопровождении двух милиционеров направили в бюро судебно-медицинской экспертизы. В здание вокзала пустили людей, о происшествии быстро забыли.
Найденная голова Марьясова куда ценнее взрывчатки, оружия или наркотиков. Эта синяя голова дорогого стоит. Она все расставляет по местам. Запутанные, казалось, безнадежные дела об убийствах предпринимателей Овечкина и Рыбакова можно закрывать и списывать в архив в связи со смертью подозреваемого. Ясно, что заказчиком убийств был сам Марьясов. Трегубович же – сошка мелкая, рядовой исполнитель. Этот подонок долго болтался без дела, душевно отупел и нравственно опустился, наконец, стараниями двоюродного брата, бывшего пресс-секретаря Марьясова, нашел свое призвание, свое место в жизни. Согласился выполнить пару мокрых дел.
Можно предположить, что Марьясов, Рыбаков и Овечкин имели некие общие финансовые интересы. Хотя прямых доказательств того, что эти интересы действительно существовали, у следствия нет и, видимо, уже никогда не появится. Но в криминальном мире, в мире теневого бизнеса люди убивают друг друга по единственной причине – из-за денежных счетов. Другого не бывает.
Марьясов, Рыбаков и Овечкин чего-то не поделили или не сумели о чем-то договориться на том самом злополучном областном совещании бизнесменов. Марьясов поручает грязную работу Трегубовичу, тот, понимает, что один такое дело никак не потянет. И находит себе помощника, соучастника дальнейших преступлений. Словесный портрет этого персонажа составила дочь покойного Рыбакова: модно одетый мужчина, приятной наружности, брюнет с тонкими усиками, приблизительно сорока лет. Трегубович и этот усатый выполняют заказ Марьясова. А дальше, как говориться, возможны варианты. То ли заказчик и исполнители не сошлись в цене, и Трегубович посчитал себя обманутым. То ли сам Марьясов решил избавиться от свидетелей. Так или иначе, но первой жертвой разборки становится брат Трегубович, пресс-секретарь Павел Куницын. Дважды его пытаются убить, оба раза с применением взрывчатки. Первая попытку организовали прямо в офисе, в присутствии телевизионщика Дмитрия Лепского.
Тогда жизнь Куницын спасло чудо, ему оторвало пальцы на руках. Вторая попытка покушения удалась. Косвенно в пользу именно этой версии свидетельствует тот факт, что Марьясов, в прежние времена крепко друживший с Куницыным, ни разу не побывал у него в больнице, не навестил после выписки. Видимо, подельник Трегубовича, тот усатый тип, кто принимал участие в убийстве Рыбакова, понимает, что вслед за Куницыным придет и его черед прощаться с земными делами. Он пугается ни на шутку, пускается в бега. Но Трегубович слишком упертый тип, чтобы бежать. Кроме того, к Марьясову теперь имелся не только денежный, но и личный счет, за брата. Трегубович отнюдь не такой дурак, каким представляют его окружающие, он разрабатывает и приводит в действие свой план. Изобретает какой-то уважительный предлог для встречи с предпринимателем, уединяется с Марьясовым в его рабочем кабинете. Охрана утверждает, что сам Марьясов дал распоряжение пропустить к нему Трегубовича без задержек, кто только тот явится. Наверняка Трегубович вот так, запросто, не вышел бы из кабинета, но помог случай.
На другой стороне улицы, прямо напротив офиса загорелась машина без номеров, принадлежащая какой-то девчонке. Эта девчонка своими истошными криками подняла на ноги весь квартал. На пожар сначала сбежались дети, за ними жители окрестных домов, приехали милиция и пожарные. Собралась большая толпа, шум, визг, эта девица надрывается. И, само собой, все охранники высыпали из конторы на улицу поглазеть на горящие «Жигули». Для маленького подмосковного городка пожар машины – большое событие. Этой неразберихой воспользовался Трегубович. Видимо, он оглушил Марьясова тяжелым предметом, затем отрубил его голову острым топором и незаметно удалился вместе со своей страшной ношей. Перестала кричать и затерялась в толпе хозяйка сгоревшей машины, девица лет двадцати пяти, блондинка в шерстяной куртке песочного цвета.
Первоначально возникла версия, что эта молодуха и Трегубович состояли в сговоре, а пожар в «Жигулях» – хитрый отвлекающий маневр. Но эту версию теперь не проверишь. Эксперты дали заключение, что номера на кузове и двигателе сгоревших «Жигулей» сбиты и восстановлению не подлежат. Таким образом, владельца машины установить не удалось. Девчонку в куртке песочного цвета не найти – это ясно, как божий день. А у мертвого Трегубовича не спросишь, как все происходило на самом деле. Будем считать, что Трегубовичу помогла не соучастница, случай помог.
На следующий день после того, как голова Марьясова была обнаружена в ячейке камеры хранения, Зыков выехал к вдове предпринимателя, беседовал с женщиной в её доме без малого четыре часа. Вдова дала ценные показания. Оказалось, Трегубович набрался наглости и предложил ей выкупить голову покойного супруга. Каков подонок. В практике Зыкова подобный случай – первый. Даже рассказов коллег о такой дикости слышать не доводилось. Женщина желала похоронить супруга по-человечески. Она, как ни странно, не стала обращаться в милицию, не надеясь на её помощь, а, поторговавшись, согласилась на условия убийцы собственного мужа. Она собиралась открыть банковский счет на предъявителя, перевести деньги. По-человечески женщину понять можно. А что ей было делать? Без головы Марьясова в могилу закапывать? Нет сомнений, Трегубович получил бы свои деньги.
Но не доехал блудный сын до старухи матери, до Ровно не доехал. Удача отвернулась от Трегубовича в самый последний момент, когда все самое трудное, самое страшное, было уже позади. Удача отвернулась в вокзальном зале ожидания, когда случайная попутчица заметила в его сумке пистолет. Но и тогда у Трегубовича ещё оставался шанс, если не на свободу, то уж на жизнь – точно. И опять вмешался недобрый для него случай. Лейтенант милиции Ложкин, контуженый лейтенант Ложкин, слишком неадекватно отреагировал на угрозы и оскорбления в свой адрес. Он сам пошел против закона и кончил все дело короткой автоматной очередью. Аминь. Зыков взял из стаканчика черный фломастер и поставил на чистом листе жирную точку.
Как водится, жизнь сама все расставила по местам, внесла поправки в планы и расчеты. Сломались все версии, выстроенные Зыковым. Тот же Росляков… Изначально было ошибкой подозревать парня в связях с преступниками. Чистоплюй, этот человек так уж устроен, что, убив даже муху, будет испытывать сомнения и душевные терзания: правильно ли я поступил. Корреспондент оказался в неудачное время не в том месте. Зыков раскрыл блокнот и против фамилии Росляков пометил: немедленно снять прослушивание телефона, отменить его допрос, назначенный на четверг.
Входная дверь скрипнула. Зыков поднял голову от бумаг. Шаркающей походкой в кабинет вошел старший следователь прокуратуры Чаусов, сдающий дела и со дня на ожидавший выхода на пенсию. Кивнув Зыкову, Чаусов устроился на стуле у окна, распечатал пачку папирос.
– Что, празднуешь победу? – Чаусов выпустил носом табачный дым. – Повезло тебе с этим Трегубовичем. Такой подарок, просто редкостный.
– Я знаю, с меня причитается, – ответил Зыков. – Прокурор приказал явиться в тринадцать часов. Поговорим с ним, затем я все закруглю с бумагами. Обещаю в пятницу поставить хорошую выпивку.
– Да уж, с тебя причитается, – кивнул Чаусов. – Я слышал разговор, за это дело тебе премию собираются выписать. В размере месячного оклада. Поздравляю.
– Спасибо, – улыбнулся Зыков. – Деньги сейчас нужны. Жена в Москву перебралась, просит обои в комнате переклеить.
– Переклеишь, – отмахнулся Чаусов. – Хочешь совет? Ты не спеши списывать это дело в архив. Поработай над ним капитально, обстоятельно.
– В каком смысле обстоятельно? – не понял Зыков.
– В том смысле, что на этого убитого придурка можно много разных заслуг повесить, – Чаусов подмигнул Зыкову. – Спишешь на него несколько глухих дел. Такой лотерейный билет не часто следователю выпадает. Вот в каком смысле. Усек?
– Усек, – Зыков задумчиво почесал кончик носа. – Но для того, чтобы дела на покойника повесить, нужна доказательная база. Нужны…
– На то ты и следователь прокуратуры, чтобы построить доказательную базу, – Чаусов покачал головой. – Эх, молодежь, своим умом не доходите до таких вещей. Знаешь, в этом же городе, где временно проживал Трегубович, за последние полгода было несколько мокрых дел, в соседних районах тоже случаи были. Вот оно, поле твоей деятельности.
