Синдром самозванца - Виктор Че
Соня замерла. Судя по всему, в ее голове не складывалась картинка. Только что убийцей мы считали человека, сидящего в нескольких метрах от нас, а теперь это «она».
— Что значит «она»? — прошептала Соня. — Сестра Константина? Она ведь погибла.
— Нет, — ответил я, — она не погибла. Думаю, дело было так. Мария, выпутавшись из кошмарного детства, устраивается бортпроводницей, потому что любимый брат Костик говорит, что лучшей профессии в мире нет. Как красиво выглядят коллеги Костика, пилоты, какие это прекрасные, статные мужчины в очках-авиаторах! А в бизнесе летают предприниматели, сплошь успешные люди. Есть перед кем красоваться! В небе складываются потрясающие карьеры и самым лучшим образом устраиваются личные жизни. Есть куда стремиться — вокруг бесконечные просторы и возможности! И учиться долго не нужно: со всеми курсами и проверками до восьми месяцев, и профессия в кармане. Брат идею поддержал, Мария выучилась и начала летать. И спрос на нее действительно был. Но только ничего серьезного из свиданий не получалось, потому что мужики чувствовали какую-то червоточинку в этой женщине. Что-то подозрительное. Понимала это и она, но ее заботило кое-что другое: не было даже случайных беременностей, хотя она бы только обрадовалась такой возможности — привязать к себе очередного партнера. Решив, что к счастливому шансу нужно быть готовой, Мария пошла обследоваться, тут-то выяснилось, что она бесплодна.
— Вы хотите сказать, что она обиделась на весь мир за то, что бесплодна? — спросила Соня. — Виктор, но это притянуто за уши. Вы знаете, сколько женщин лечится от бесплодия? Каждая из них, по-вашему, способна на убийство той, которой удалось родить?
— Не совсем, — ответил я. — Дослушайте. Мария начала лечиться. Познакомилась в клинике с женщиной, та рассказала ей о своем сложном романе с пилотом гражданской авиации, который все никак не уйдет от жены, потому что… Ну, потому что у него от жены аж двое детей на тот момент, а она и одного родить не может. Марии ее жаль до слез. Ну почему кому-то дети достаются просто так, без видимого желания, а кому-то бог никак не пошлет?.. Согласитесь, это несправедливо?
— Соглашусь, — кивнула Соня, — но для мотива слабовато, по-моему.
— А потом случается беда с Милой, девочкой, которую родила Винера и отдала на удочерение. Мария узнает, что у нее могла быть племянница. Она в бешенстве бежит к Косте, пытается пробудить в нем зверя, чтобы он растерзал эту суку, разодрал ее на части, забрал ребенка и… Но ребенок оказался не Костин. Все против Марии и ее близких сходится в точке бесконечной боли. Мария пытается справиться известным ей способом, который спасал в детстве, — ей надо что-то взорвать или поджечь. Очистить огнем, выжечь боль, взорвать цепь несправедливости. Что-то идет не так, и ей достается. Все отложенные деньги на лечение от бесплодия идут на восстановление. Но самое страшное даже не это, а то, что огонь не помог. На этот раз не сработало. Боль не сгорела. Нужен другой способ. Кардинально другой.
Соня молчала. Пластмассовый глаз не моргал, а настоящий глаз заволокло влагой.
Я продолжил:
— В те страшные минуты в ней родилась идея миссии. Она осознала, что должна коренным образом изменить этот мир. Наказать нерадивых потаскух, сделавших «неправильный» выбор между детьми и карьерами. Как имеют право жить те, кто принес на алтарь карьеры страшную жертву? Как посмели они не стать успешными и, гордо подняв голову, пройти оплаченным кровью путем мимо вершин успеха? Как посмели остаться посредственностями? Ведь им было даровано дитя, которое они принесли в жертву, и ради чего?.. Она должна показать миру этих чудовищ, должна публично их покарать, чтобы те, кто стоит перед этим сложным выбором сейчас, подумали дважды. И когда это будет сделано, боль уйдет.
— Но не ушла, — тихо сказала Соня. — Потому что она снова взялась за яд?
— После убийства Винеры мир на какое-то время стал прежним, но ненадолго. Тучи сгустились вновь. Она слушала коллег и с сожалением понимала, что они ничему не научились, послание прошло не замеченным, его никто не распознал. Нужно громче, ярче, выше. Выбрать жертву — не проблема. Их много. Но нужен тот, кто будет обвинен в преступлениях, иначе миссия окажется в опасности, если следствие начнет очень тщательно копать. Нужен человек, который возьмет на себя вину. Выбор мог пасть на Алексея Кончикова, и она, скорее всего, пыталась его обработать, но сломала зубы. Перверзный нарцисс себя в обиду не даст и манипулировать собой не позволит. Да и Матвей Киреев, скорее всего, тоже прошел кастинг, но был забракован, ибо зацепить его нечем: он никому не нужен и никто не нужен ему — никчемное существо. Роман Туманов сам не понял, как спасся и за что должен благодарить бога: все, на что он способен, — это вестись на мелкие манипуляции, а на что-то грандиозное он не годится, потому что слабоват и трусоват. А Отлучному было что терять. Он волевой, ради троих детей готов сидеть в тюрьме и молчать в трусики.
— Вы думаете, что Константин с ней заодно? Он знает, где она?
— Думаю, что нет, — сказал я. — Скорее всего, Мария не смогла пережить немощность брата, который решил не мстить, не воевать, а просто с миром отпустить Винеру. Она считала это за слабость и с презрением разорвала отношения. Он летит на Шри-Ланку, чтобы ее найти, он уверен, что ее туда притянет. Особенно после того, как Диана сообщила всем, что подозреваемые в Коломбо.
— И зачем он хочет ее найти?
— Чтобы остановить.
— Виктор, не хотите ли вы сказать, что Мария сейчас на острове? — спросила Соня.
— Нет, я думаю, она еще не на острове. Я думаю, она сейчас на борту.
Она следила за тем, как я организовывал похороны Жанны. С ней мы в тот момент уже не общались, но она все равно была рядом, не могла отпустить контроль. Андрей, входящий в мой дом, сделал копию дневника Жанны и отдал ей. Вот почему она пришла на похороны с розами цвета марун.
Когда Соня прикусила нижнюю губу, я понял, кого мне напоминает Константин Тимофеев: ее. Соня — это его сестра. Она, по всей видимости, сделала несколько пластических операций. Как минимум — изменила уши (они теперь обычной формы, как у меня или у Дианы) и нижнюю губу (она теперь такая же пухлая, как и верхняя).
Стоило
