Испанский сапог. Нам есть чем удивить друг друга - Александр Григорьевич Звягинцев
Пока он предавался таким размышлениям, машина Нагорных выбралась на Дмитровское шоссе и понеслась в сторону кольцевой.
Глава 30
«Прощай, любимый!»
Всю свою более или менее разумную жизнь Илья Борисович твердо знал, что самое главное — оказаться на полосе удач и везений. Он прекрасно знал, как это бывает — вдруг все начинает складываться к лучшему, ты испытываешь эмоциональный подъем, волна несет тебя, как серфингиста, и главное только легкими усилиями направлять этот упоительный полет, с которым мало что в жизни сравнится. Именно в таком состоянии ты вдруг натыкаешься на, как выражались в прошлые времена антиквары, «мешок» — то ли найденный кем-то клад, то ли запрятанные в темной комнате старинные полотна и украшения. Да что натыкаешься! Тебе его, этот самый «мешок» приносят, потому что в полосе удач ты начинаешь притягивать людей. Когда ты в таком состоянии, ты уверен, удачлив, стремителен и именно тогда на твоем пути возникают восхитительные женщины, с которыми у тебя все может случиться.
Но так же ясно чувствовал он, когда время удач уходило, что-то менялось в атмосфере… И ты уже не летишь по волне, а бессильно барахтаешься в ней, и она крутит и вертит тебя, и остается только надеяться, что ты не захлебнешься и не расшибешься в кровь о камень до тех пор, пока она выбросит тебя, чуть живого, на берег. И никаким «мешком» с раритетами тут не пахнет. Не надо и надеяться, важно переждать, сохраниться, а потом прийти в себя, оглядеться и понять, на каком ты свете.
В этот миг позвонила Марина: «Ты у себя? Не занят? Я зайду…»
Илья Борисович вздохнул, откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза. Вот еще проблема, которую нужно решать. Вопрос только — нужно ли делать это прямо сейчас, в его нынешнем незавидном положении, или выждать более удобный момент? Но ждать уже было тяжело. Ее пьяные намеки, дурацкие вопросы. Все это уже достало! Если она решила спиться, то чего ради он должен пропадать вместе с ней? Ему и так тяжело, а тут вместо поддержки…
Марина вошла в кабинет, прикрыла за собой дверь. Илья Борисович неохотно посмотрел на нее. Она осталась стоять у двери, словно не решаясь подойти ближе. Удивительно, но выглядела она превосходно. Свежа, подтянута, глаза сияют. Илья Борисович давно уже не видел ее такой. Несколько последних дней он ночевал на даче, был уверен, что Марина продолжает напиваться дома, и вдруг…
— Привет. Как ты? — чуть виновато улыбнулась она.
Она подошла к нему совсем близко, и он почувствовал, как что-то встрепенулось в нем, как когда-то.
— Давно не виделись, — тихо сказала она.
— Господи, как я люблю, когда ты такая, — простонал Илья Борисович и привлек ее к себе, жадно чувствуя под руками такое знакомое, ставшее опять желанным тело.
— Мы уедем отсюда, и ты всегда будешь такой, — бормотал он. — Потому что этот чертов город убивает, он высасывает все силы, чувства…
Марина ласково погладила его по голове.
— Такая женщина, как ты, должна жить в роскоши и неге, а не в этом неврозе. И я сделаю все, чтобы так и было. Все вернется, да?
— Спасибо, дорогой. Может быть, мы поедем пообедаем?
— Конечно! Мы так давно не были с тобой где-то вдвоем! Куда?
— Давай за город. На природу. Подальше от этого… невроза.
— За город так за город.
— Только я поведу, хорошо? Ты же знаешь, как я люблю…
— Да, конечно.
Она вела машину уверенно, но без всякого напряжения.
— Одно удовольствие — смотреть на тебя, когда ты за рулем.
Марина ласково и рассеянно улыбнулась ему в ответ. И глядя на нее, Илья Борисович подумал, а может быть, и не надо ему бросать ее? Эффектная женщина, страстная и умная, знающая языки, разбирающаяся в искусстве, с массой полезных знакомств и связей… Если закончит с пьянством, прекрасная жена солидного, преуспевающего антиквара. Именно жена. Баб-то найти не проблема, а вот жену…
Они выбрались на свободную трассу и Марина прибавила скорость.
— Не увлекайся, — ласково проворчал Нагорный — Было бы глупо разбиться, когда у нас с тобой все снова так хорошо.
— Ты думаешь? — непонятно спросила Марина.
— А ты думаешь иначе? — шутливо удивился он.
— Знаешь, что мне пришло в голову? Может быть, самое время уйти из жизни именно сейчас, когда все прекрасно?.. Ведь не будет же такое состояние длиться вечно. Опять нахлынут черные дни, раздражение друг другом, ужасные воспоминания…
— Марина, не надо об этом, — поморщился Илья Борисович. — Не надо все портить. Зачем? Никто не знает, что впереди.
— Почему? Я знаю, — легко и уверенно сказала она.
Нагорный недоуменно посмотрел на нее. Марина по-прежнему улыбалась.
— И что ты знаешь?
— Знаю, что через несколько мгновений мы врежемся в столб и уйдем из жизни в огне и пламени, — все так же улыбаясь каким-то своим мыслям, сказала она. — Уйдем вместе, чтобы оплатить все грехи и не грешить больше. Нас ждут небеса, мой дорогой!
— Марина, что за шутки? — чуть напрягся Нагорный. Нет, все-таки от последствий злоупотребления алкоголем не уйти. На женщин они действуют особенно быстро и бесповоротно.
— Знаешь, я могла бы тебе этого и не говорить…
Марина все прибавляла и прибавляла скорость.
— Но мне хочется, чтобы ты хоть немного задумался о нашей жизни перед ее концом. О том, что мы с нею сделали.
Илья Борисович вдруг явственно почувствовал, как у него на лбу проступила холодная испарина.
— Марина, прекрати. Зачем? Ведь все было так хорошо! Мы забудем обо всем…
Марина покачала головой.
— Промокни лоб платком, ты весь мокрый. А что касается того, чтобы все забыть… Забыть ничего нельзя. Можно только рассчитаться за все. И за мою бедную сестру тоже.
— Зачем ты опять вспоминаешь об этом? Сколько можно!
— А я никогда и не забывала. Я помнила об этом всегда. К тому же, наша смерть убережет тебя от новых убийств.
— Каких убийств? Что ты несешь? — не выдержал, сорвался Илья Борисович.
Спокойный, какой-то отрешенный голос Марины пугал его уже
