Елена Сулима - Московские эбани
- И как только его вскроешь, запах такой, что приходится срочно съедать. Иначе все пропахнет вокруг. Но хорош он именно тем, что пока не голоден, вскрывать его не будешь.
- Что ты несешь? К чему этот дурьян?! - встревожилась Светлана.
- А так... К тому, что я не люблю много есть, я ем лишь удовлетворяя первичный голод.
Вадим устал подслушивать и, глотнув пива, наклонился к другу:
- Вот так-то, брат, знай наших.
- Не скажи, - покачал головой Борис, - У наших хватка, а тут какая-то непонятка... Ты сам то понял, чего она имеет ввиду?
- И понял вроде бы, и нет, - вздохнул Вадим, выпил и снова стал прислушиваться.
Речь американца стала глуше. Но он расслышал, как Светлана комментировала:
- Представляешь, и он считает, что его счет в банке ещё очень маленький счет! Мне бы такой!
- Сколько?! - хмыкнув, переспросила Виктория по-английски
Американец, словно стеснясь, тихо повторил сумму своих банковских сбережений.
Виктория тихо сказало подруге: - Никогда им бедным не слезть с арифметики, хотя бы на математику.
Услышав про арифметику и математику, американец решил, что понял, что говорила Виктория и, не дождавшись лукавого перевода Светланы, поспешил с ответом:
- О да! Я понимаю, математика в браке очень важна!
Это восклицание Вадим услышал отчетливо и, задумавшись о фатуме перестроек, которые почему-то не грозят США, погрустнел.
А дальше пошел разговор, по отрывочным фразам которого, можно было догадаться, что американец объяснял Виктории, какой он может подписать брачный контракт. Что на обучение сына в Кембридже ей не стоит рассчитывать, но есть и другие университеты.
- Зачем ему его идиотские университеты, когда ребенок талантлив и нашел свою стезю? Если ему будет надо, он повысит свою квалификацию и без него.
Узнав, что вопрос обучения сына в Университете не волнует Викторию, американец, видимо, очень обрадовался, и начал говорить - сколько он будет откладывать на её счет в банке ежегодно, сколько будет выдавать ежемесячно на карманные расходы.
Суммы, названные им, Вадим вновь пропустил, и от этого занервничал, но услышал, как Виктория отрезала: - Мало.
- Ты что?! - недоуменно воскликнула её подруга, - Это же даже для Америки немало! Мало, так будешь продавать свои картины. Идиотка! - и, обращаясь к американцу с милой улыбкой, выдавила из себя на понятном ему языке: - Виктория хочет напомнить, что она пишет картины.
- О! Картины! Знаю! Это очень мило. Мои соседи будут рады получить от неё такой милый презент. Теперь нам только осталось поехать в посольство.
Виктория засмеялась и предложила выпить за посольство США в Москве, которое, как ни странно, до сих пор ещё стоит на Садовом Кольце, несмотря на то, что чуть, что не так, и оно постоянно оказывается в центре обстрела.
Вадим мрачно наклонился над столом и принялся уничтожать пиво.
- Ну и какие теперь планы? - заметив, как резко Вадим помрачнел, спросил Борис.
- Планы?! Это в Советском Союзе были планы, да у них США остались, а у нас... - какие могут быть планы? Живи, как живется!
- Так что? Пойдем?
- Куда?
- Покостыляем дальше. Скучно здесь уж больно. Никого из знакомых нет.
- Посидим. Подождем еще.
- А чего ждать-то? И так все ясно: любовь прошла - завяли помидоры.
- Любовь-то прошла. Но что-то ещё осталось. Это как когда ноги уже нет, а боль остается...
- О господи, господи, господи! - перекрестился Борис, - не говори таких вещей. Ноги пока ещё только сломаны. И покрутил загипсованной ногой под столом.
- Успокойся! - услышал Вадим, как Светлана диктовала Виктории. Теперь тебя ждет свобода! Пусть пока что только экономическая, но свобода!
- Знаешь, как сказал Бродский...
- Художник? - переспросила Светлана, удивив своими познаниями Вадима.
- Нет - поэт. Он говорил: "Все говорят: свобода, равенство, братство, но почему-то никто не говорит: культура".
- Дорогая, тебе же известно, что каждой стране своя культура. У американцев своя. Ах, какая там, в Америке культура быта!..
- Но я же не свинья, что б только и делать, что потреблять!
- Но там нет проблем, чтобы нормально жить! И вообще - тоже мне вообразила - художник носитель культуры! Наши художники даже прошлого, тобою почитаемого века, большей частью были люди грубые и необразованные.
- Но этика и образование - это ещё не есть культура!
- Изобразительное искусство у нас все равно не в культуре, - И, оглянувшись на Билла, что-то на этот раз неожиданно тихо сказавшего ей, ответила по-английски. - Да. Все хорошо. Она согласна. - И снова повернулась к Виктории: - И не выпендривайся мне больше. Все равно ты здесь не выживешь. Надо бежать! Бежать! Будь я помоложе!..
- А вообще-то за моей спиной сидит совершенно парадоксальная женщина. - Очнулся от глубокой задумчивости Вадим. - Учись, брат Борис, у меня разбираться в противоположном поле.
- Чего в нем разбираться? Все одно - все кончается постелью. Усмехнулся Борис.
- Нет. А я тебе скажу, по-моему: постель только повод для знакомства. А потом такое узнаешь!..
- Помню, как тащил к ней диван ещё в феврале. Лихо вы познакомились, наверняка, её старую постель проломили.
- Ошибаешься. Эта женщина оказалась без постели.
- Как? Вообще что ли?
- Вообще.
- Так ты с ней не переспал ещё что ли?
- В данном случае это не имеет никакого значения. Наш процесс знакомства растянулся на целый год. Она постоянно мне меняла стрелки. Я уж вроде как бы запутался и запыхался, а теперь понял, это не я запутался она. Она всю жизнь бежала от чего-то, но боялась прибежать. А если прибегала, то снова бежала. Вычисляется, какая безрадостная картина. Вот она сейчас уедет со своим миллионером, а он её не поймет, и она побежит от него. И так будет постоянно.
- Тогда можешь не переживать. На кой черт, она тогда тебе сдалась? Разве нам плохо без баб живется? Чего хотел-то?
- Жить стало как-то неинтересно. У неё люди такие есть - эбани, как вспомнишь о них, как подумаешь, как я живу!..
- Это что ещё за люди такие? Где?
- Да везде они, везде... От них и бежит. А они в её жизнь суются и не понимают, что зря...
- Зря, выходит, мы ноги ломали.
- Выходит все зря. Нет ей пары. Но самое главное, что я вдруг понял, что и она это прекрасно понимает. На что тогда надеется?..
- Ха, да это кто кому не пара! Ты бы все равно с ней не выжил.
- Да только б с ней бы и выжил! - Воскликнул Вадим и тут же пояснил удивившемуся Борису. - У меня отец художник был. Я знаю, что это такое. У меня балкон большой, застекленный, пусть бы там и писала бы свои картинки...
- Представляю, я как она бы мерзла в этой клетке зимой!
- Телефон! Ему нужен телефон! Ему срочно требуется позвонить в посольство! - Прорезал взволнованный голос Светланы их тихую беседу.
- Сейчас. - Виктория начала рыться у себя в сумочке.
- Странный этот миллионер какой-то - без мобильника. - удивился Вадим.
- О! Их миллионеры известные экономы! Потому и миллионеры. - Пояснил Борис.
- Нет. - Послышался растерянный голос Виктории. - Телефона нет.
- Украли?! - воскликнула Светлана. - Теперь их постоянно крадут!
- Нет. Я забыла его. - Спокойно ответила Виктория.
Американец вновь быстро и взволновано что-то проговорил.
- Но ему нужен срочно телефон! Он договорился о чем-то в посольстве! Они же любят точность!
- Сейчас, - как-то сомнамбулические глухо отозвалась Виктория, встала из-за стола, пошла к выходу, но остановилась на пол пути и, оглядела сидящих в зале, увидела Вадима, не изменилась в лице, так, словно как-то неестественно, если бы он не сидел рядом.
- Вадим! - Обратилась она к нему, и он даже вздрогнул, будто она его застала за каким-то неприличным занятием. Не обращая внимания на его нервозные движения, спросила его: - Тебе не жалко дать мне телефон на несколько минут?
Вадим тут же вынул телефон из кармана пиджака и протянул ей со словами: - Да для тебя даже жизни не жалко.
- "И жизни"? - Услышав его слова, она как будто очнулась.
- Да. Я тебе даже жизнь готов отдать. - Твердо ответил Вадим.
- Я сейчас. - Она вернулась к своему столику, протянула Вадимов телефон своему импортному жениху. - Вы там без меня поговорите. - Сказала она Светлане, - А у меня тут приятели. Сорри Билл! - кивнула она говорившем по телефону американцу, - И села на свободный стул между Вадимом и Борисом.
Борис настолько не ожидал её прихода, что поперхнулся и потерял дар речи.
Но она не обращала никакого внимания на Бориса. Развернулась лицом к Вадиму и, глядя на него так, что он ничего не видел, кроме её глаз спросила: - Так что же? И жизни не жалко?
- Не жалко. - Утвердительно кивнул Вадим.
- Навсегда? - лукаво усмехнулась
- Навсегда, - ответил он ей серьезно.
- Совет да любовь! - врезался в их действительность Борис с бокалом пива.
Они удивленно, словно никогда не видели, посмотрели на него.
Борис покраснел, но протянул бокал к бокалу Вадима. Чокнулся.
