Артём Корсаков - Обратная ночь

Выбор, он есть у каждого...

   Люди не меняются - это незыблемое правило. Рушатся империи, гибнут нации, отбрасывается идеология и только человеческий характер остаётся неизменным. Люди лысеют, обрастают жиром, женятся, а затем разводятся, богатеют и разоряются, рожают детей и стареют, но зачастую внутренне остаются такие же, какие сформировались в период полового созревания. Люди могут прятаться за масками, лгать себе, что изменятся, могут подстраиваться под обстоятельства или просто закрываться в себе. Странно, но зачастую даже те жизненные катаклизмы, что выбивают нас надолго из колеи и оставляют глубокие шрамы, на лице ли, на теле, не приводят к каким-либо серьёзным изменениям в наших душах. Характер может выдержать любые нагрузки.

   Люди не меняются - чёрта с два! Этот постулат рухнул в тот миг, когда я, стоя на коленях, смотрел в зеркало. Чтобы измениться, чтобы возненавидеть себя и всё, чем раньше жил, мне хватило десяти ночей; лучших - теперь это можно сказать с уверенностью - ночей в моей жизни.

Ночь первая

Когда предыдущий шаг хранит больше загадок, чем следующий...

   Боль - первое, что я почувствовал. Боль, боль и только боль. Именно она привела меня в сознание. Я ощутил её в голове, тупую, давящую на виски, ещё не успев открыть глаза. Это было всё, о чём я мог думать. Я не стал открывать глаза в надежде, что неприятное ощущение утихнет. И действительно - понемногу боль начала отступать.

   Я открыл глаза. Надо мной шелестела листва. А за нею было небо, звёздное небо. Я почувствовал дуновение ветра и вдохнул сочный запах травы. Стояла безоблачная, тихая ночь. Если бы не шум ветра, да запах травы, я бы подумал, что всё вокруг ненастоящее. В спину больно впивалась ветка. Подняться бы и убрать её. Я с усилием привстал и увидел, что моя рубашка разорвана в клочья. Неужели ранен?! Наскоро себя ощупал, нет ли где крови и ран. Кажется, всё цело, всё в порядке... А голова? Схватившись за голову, я со страхом принялся её ощупывать. Ничего: ни шишки, ни тёплой, липкой крови. А ощущение такое, будто огрели по голове чем-то тяжёлым. Эх, мне бы сейчас зеркало, посмотреть на себя и убедиться, то цел и невредим.

   Сидя на траве, я осмотрелся. Вокруг ни души. Ночь, лес, я один - даже не представляю, как на это реагировать. Главное, не поддаваться панике. Какого чёрта я здесь делаю?! Где люди?! Что это за место?! Я поднялся на ноги и посмотрел по сторонам. Никого. Весёленькая ночка получается.

   - Ну что, добился своего? - голос прозвучал так неожиданно, что я подскочил на месте.

   Передо мной вдруг появился мальчик - откуда взялся, понятия не имею - такой бледный, что... боже, да это призрак. Не может быть! Тело мальчика просвечивало, и через него можно было разглядеть траву и корни дерева, перед которым он стоял.

   - Я спрашиваю, добился своего? - голос мальчика звучал враждебно, его глаза сузились, а маленькие ручки сжались в кулачки. Такое впечатление, будто он сейчас на меня набросится.

   - Сволочь, гад! - чуть не плача прокричал мальчик.

   - Ты чего? - удивлённо воскликнул я. - Ты вообще кто?

   Несколько секунд мальчик смотрел на меня всё так же враждебно, затем вопросительно сдвинул брови и спросил:

   - Ты понимаешь, что произошло?

   - Со мной? - предположил я.

   - Но не со мной же, - всплеснул руками мальчонка, похоже, удивляясь моей тупости.

   - И что же произошло?

   Мальчик стоял и пытливо смотрел на меня, чуть прищурив глаза.

   - Тогда ладно, подожду, - сказал он, скрестив на груди руки.

   - Может, ты мне скажешь, что происходит?

   - Не хочу, ты должен сам вспомнить, кто ты, - топнув ножкой, мальчик исчез.

   Что значит, кто я? Я - это я... стоп... э-э-э... бред какой-то... А ведь действительно, кто я? Да, хотя бы, как меня зовут? Родители, обиды противников, лучшие друзья, бесконечные уроки в школе, сладкие мгновения первой любви, - хоть что-нибудь вспомнить. Я не вспомнил ничего, совершенно ничего. И следом, как из рога изобилия, посыпались другие вопросы. Кем я был? Чем занимался? Как попал сюда? И что я здесь делаю?

   Так, выдохнем... я всё вспомню. Иначе и быть не может. Чуть позже, но вспомню. Только не впадай в панику. Я снова огляделся, на сей раз более внимательно всматриваясь в окружающий мир. Я почувствовал, что что-то было не так. Что именно? Пожелтевшие листья, роса, под тяжестью которой чуть пригибалась трава, корни деревьев - что не так в окружающем лесу? Всё, вроде бы... Постойте-ка... странно... всё слишком чётко, ясно... я вижу мельчайшие прожилки на осенних листьях, как гусеница изгибаясь ползёт по ветке, как листок под порывом ветра срывается с вершины длинной берёзы, как под напором капельки росы прогнулась травинка и, когда капля сорвалась, травинка встрепенулась и задрожала. Я это вижу! И это ночью-то?! Без особого напряжения. Бледный свет луны лишь слабо разгонял темноту - в таком свете разглядеть хоть что-либо уже достижение, а тут такие детали. О Боже, я даже различаю, как раздуваются щёки у совы, восседающей на ветке в метрах, наверное, ста от меня.

   Я глубоко вдохнул, и на меня обрушилось ещё одно ошеломляющее открытие: приобретено не только феноменальное зрение, но и невероятно тонкое обоняние! Вот мышь прячется в траве у корней ближайшей берёзы - и я чувствую, как кровь бежит по её сосудам. Как в крови совы, застывшей на ветке надо мной, повышается уровень адреналина, словно она заметила мышь и приготовилась нападать. Кровь, я чувствую кровь животных, даже самых мелких... Боже, что такое? Почему так происходит? Беспокойство постепенно перерастало в страх. Слишком много необычного. Ещё этот мальчишка, который хотел меня побить. Господи, всё против меня. Я боялся даже пошевелиться, вдруг произойдёт ещё что-то ненормальное. Не говоря уже о том, что дышал с ужасом. Чёрт возьми, страх уже перерастает в панику. Ещё чуть-чуть и закричу. Хоть что-нибудь, мне надо зацепиться за что-нибудь, чтобы не сойти с катушек.

   И этот поганый вопрос... Мерзкий вопрос, глупый, но мерзкий... Кто я... Чёрт бы побрал этого мальчишку. Имя, у меня должно быть имя. Человека всегда как-то называют. Да, даже у домашних животных есть клички. Я чем хуже? Я начал рыться в карманах, но мои надежды отыскать хоть что-то не оправдались. Пусто! Да что ж я так и отправился в лес безо всего? В порыве отчаяния я даже снял кроссовки и вывернул носки. Бесполезно, тоже ничего. Ни-че-го!

   Я обессилено опустил руки и почувствовал тяжесть на левом запястье. Часы! Золотые с кожаным ремешком. Откуда они у меня? Рука, казалось, помнила их и уже была к ним привычна. Такие стоят, должно быть, недёшево. Я снял их и перевернул. "Максиму от отца", - было выгравировано на задней стенке. Максим, Макс - что-то одновременно чужое и родное было в этом имени. Знакомое и чуждое, притягательное и пугающее. Меня зовут Максим, если, конечно, часы не украдены.