Даниил Корецкий - Настоящее имя
У «черного» выхода из бара низко над землей торчал из стены простой стальной кран, как в туалете глухого российского полустанка. Положив нож, Макс тщательно вымыл руки, потом повернулся к тусклой лампочке и осмотрел себя. Большой, заходящий на живот карман куртки был прорезан, из узкой щели блеснул ослепительный луч.
Откинул полу куртки, что-то запрыгало по булыжнику, он понял, что выскочили несколько бриллиантов, но даже не нагнулся за ними. Его больше волновала рана. Распахнул мокрую от крови рубаху, затаив дыхание посмотрел… Камни, а точнее, судьба, опять увели смертельный клинок в сторону: глубокий поверхностный порез на левом боку сильно кровоточил, но опасности не представлял.
— Скорую! Вызовите скорую, суки! — орал ослепленный перцем бандит, его сотоварищ стоял на коленях, держась за живот и раскачивался из стороны в сторону, подвывая, как раненый зверь. Третий корчился на земле, хрипло ругаясь по-русски, четвертый лежал неподвижно. Надо было быстро сматываться.
Намочив платок, Макс лихорадочно смыл кровь, замыл рубашку, потом наложил скомканный платок на рану и притянул ремнем. Подняв нож, он через арку вышел на улицу. Несколько арабов что-то обсуждали, с любопытством вслушиваясь в несущиеся из подворотни вопли, стоны и причитания. Нервно заламывала руки девушка в короткой юбке. Здесь же стояли и два брюнета, но уже без сигар. Когда появился Макс, наступила гробовая тишина.
— Вася, Васенька! — в голос закричала «Элизабет» и, всхлипывая, бросилась во двор. Брюнеты сдвинулись, освобождая дорогу.
Он молча прошел мимо, держа окровавленный нож в опущенной руке. Никто не двинулся с места. Пройдя с полквартала, Макс обернулся — следом никто не пошел.
Завернув за угол, Макс сразу увидел такси и, бросив нож в решетку водостока, поднял руку. Такси остановилось и он с облегчением провалился в темный прокуренный салон. Тут же тело и сознание захлестнула волна болезненной слабости.
— В центр, — с трудом произнес он. — К отелю «Негреско».
Это был единственный ориентир, который он запомнил. Машина резко взяла с места. Он чуть не упал, но сумел удержаться и замер на грани обморока, откинувшись на спинку сиденья.
— Здесь есть быть множество хороший заведений, — таксист нещадно коверкал английские слова, но говорил с видом завзятого гида. — Женщины. Девушки. Есть очень традиционный… и есть немножко не очень традиционный. Если вам есть интерес, то…
Макс отдышался, поправил платок, посмотрел на ладонь. Она снова была в крови. Он вытер ладонь о рубашку и наглухо застегнул куртку. В кармане глухо постукивали оставшиеся бриллианты.
— Нет.
Таксист нисколько не смутился.
— Ну что ж, — продолжал он. — Все англичанин просят ехать их в «Гоген», там недорогой очень приличный выпивка, а потом я им всех советую посетить «Альбин-Клуб», там тоже есть…
— Не надо, — выдавил из себя Макс.
Таксист замолк, но ненадолго.
— А вы слышать сегодня случай в Антиб? — неожиданно спросил он. Какой-то перестрелка между гангстерский группы, а? В телевидение сказали, что кто-то из них скрывается в Ницца или Канн, автострада и дороги перекрыты, сюда нагнали всю жандармерию Прованса… Они, эти русский гангстеры… свиньи!..
Таксист скороговоркой произнес несколько слов на французском.
— И зачем они приезжать в наши города? Эти пьяный и жестокий, который проиграли собственный Россия, которые кроме автомат и пистолет и собственный дерьмо ничего не умеют делать, они сейчас обрушились здесь, приезжать к нам со своим оружий и стрелять, стрелять!..
Помолчав ещё немного, добавил:
— Наши полиция против них — бройлерный цыплята…
Макс так не думал. Он понимал, что дело идет к концу. Хватило бы и фото по телевизору, а ранение довершило дело. Он был обречен.
На Английской набережной было светло и многолюдно. Слишком светло и многолюдно.
— Сверните… направо…
Никакой рациональной цели эта команда не преследовала: то ли последний всплеск активности, то ли рефлекс умирающей собаки — забиться в безлюдное темное место, а там будь что будет.
Кружилась голова, он чувствовал полное безразличие ко всему и неимоверную усталость. И ещё зверский нервный голод. Казалось, что если хорошо поесть — восстановятся силы и появится шанс выбраться из этой передряги…
Машина въехала в узкую полупустую улочку, впереди светилась красная неоновая надпись: «Restaurant Barracuda». Под ней на двух цепях висел красно-белый круг с изображением стремительной хищной рыбы.
— Остановите…
С трудом разобравшись в купюрах, Макс расплатился с таксистом, выбрался из салона, толкнул угловую дверь и тяжело ввалился внутрь.
Это был уютный рыбный ресторанчик с непременными рыбацкими сетями в интерьере, и чучелами летающих рыб под потолком. Изогнутые полукругом мягкие диванчики с вписанными в них столиками, почти все свободны, официант в красном жилете и белой «бабочке» нес две большие черные чашки, доверху наполненные раскрытыми ракушками мидий. От мидий шел пар, Макс уловил распаренный запах морепродуктов и его чуть не стошнило. Он понял, что спасенье в виде плотного ужина к нему не придет и нетвердой походкой двинулся в глубину зала.
Там за стойкой стояла молодая симпатичная женщина, над обычной выставкой бутылок висело чучело зубастой рыбины, дающей название этому заведению. Стойка приближалась, женщина посмотрела на него, приняв за подгулявшего туриста.
Лишь бы не упасть… Взять рюмку джина или виски, зайти в туалет продезинфицировать рану… Должно стать легче. А потом… Что делать потом — он решительно не знал. Пошатываясь, он подошел и тяжело облокотился локтями на стойку. Между полками с бутылками раскрылась узкая, «под старину», дверь. Из неё вышел очень похожий на кого-то веселый загорелый мужчина, приобнял барменшу, шепнул что-то ей на ухо и встретился глазами с Максом. Вдруг веселье будто вытерло мокрой губкой, лицо его напряглось, вытянулось и посерело, эта реакция явилась сигналом — мир сплющился в картонку и перевернулся, потому что перед ним стоял двойник мистера Томпсона, его отца, томящегося в лондонской особорежимной тюрьме Уормвуд-Скрабз. Но двойник не мог его узнать!
— Это ты! — хрипло сказал мужчина по-русски. — Ну давай, стреляй!
Это был не двойник. Это был его отец. Но отец не мог здесь находиться, потому что сидел в тюрьме. Значит, Макс галлюцинировал. Голова пошла кругом, окружающий мир сжался гармошкой, стойка, стены, хищная морда барракуды деформировались… Сознание уходило, Макс вцепился в реальность истощенной волей и лишь локти, упирающиеся в твердую гладкую поверхность, удерживали его на поверхности.
— Давай, стреляй! — галлюцигенный образ отца заслонил собой ничего не понимающую, напуганную женщину и рванул на груди рубаху, так что пуговицы заскакали по стойке и раскатились по полу.
Локти Макса соскочили со стойки, он нырнул в черноту беспамятства и только бесшумный фонтанчик взметнулся над сомкнувшимися волнами обморока. А тело упало на пол с ощутимым звуком.
* * *Это была обычная однокомнатная квартира, обставленная скромно и без претензий, — однако в аптечке имелся широкий ассортимент лекарств, холодильник забит едой, бар — выпивкой, в шкафу тесными спрессованными рядами висела мужская и женская одежда на любую погоду. Макс достал из бара бутылку виски и пил, глядя в окно на вращающийся неоновый круг с рекламой пиццы. Мистер Томпсон возился с микроволновкой на кухне.
— Ну как, отошел? — он заглянул в комнату, тоже налил себе рюмочку, выпил, налил еще.
— Да. Я проспал больше суток и теперь мне гораздо лучше. Я просто был выжат, как лимон. Стрессы, да и эта дурацкая рана…
Макс осторожно потрогал повязку. Теперь она была наложена по всем правилам.
— А ведь я был уверен, что ты пришел по мою душу! — Томпсон выпил вторую рюмку и налил третью, на его лице плясали красноватые отсветы мертвого неонового света. — И очень удивился, когда не нашел при тебе оружия. И только увидев в новостях твое фото — поверил, что ты здесь по другому делу…
На лестнице за дверью послышались детские голоса, топот ног. Где-то далеко, наверное, в одной из соседних квартир, зазвонил телефон. Звонок повторился пять или шесть раз, потом замолк.
— Значит сделка, — спросил Макс, но в голосе не было вопросительной интонации. — С англичанами?
— Нет. У них тоже есть старший брат…
Макс кивнул.
— А где… мама?
Он с трудом выговорил это слово. Да и мистера Томпсона, хозяина уютного рыбного ресторанчика он тоже не воспринимал, как своего отца. Хотя во время свидания в тюрьме такое восприятие появилось.
— Она вышла замуж за нашего адвоката. Еще тогда, в семьдесят четвертом. Теперь она миссис Уотерфорд, у них поместье в Уитеме. Правда, он старше её лет на двадцать…
