Александра Маринина - Чувство льда

– Надо искать автора писем, – жестко произнесла она. – Только это может спасти ситуацию. И дай бог, чтобы это оказался не ты.

– Ты мне не веришь? – печально спросил он.

– Антон, мне очень трудно, – Нана старалась не смотреть на него. – Мы с тобой любовники и близкие друзья, и я по определению должна тебе верить. Но ты – человек, имеющий мотив мести, и я в рамках своей профессиональной деятельности не могу закрывать на это глаза. Может, ты сам мне скажешь, как мне ко всему этому относиться, что делать, как себя вести? Если ты уверен, что знаешь, как правильно, – скажи.

– Ты меня с Большим Филом не спутала? – улыбнулся Антон. – Это же он у нас всегда знает, как правильно и как должно быть. Хочешь, я приготовлю завтрак?

– Хочу, – кивнула Нана.

Хоть какая-то передышка. Антон уйдет на кухню, а она закроется в ванной, будет долго стоять под душем и думать, что теперь делать. Верить Антону или нет? Если трезво рассудить, то кому, кроме сына Сергея Юрцевича, могло прийти в голову шантажировать Любовь Филановскую? Чем ее вообще можно шантажировать, кроме той истории? Ничем. Значит, письма пишет тот, кому об этом известно. Сергей Юрцевич умер. Остается только его сын. Впрочем, есть еще человек из КГБ, к которому обращалась за помощью Тамара Леонидовна. Любовь Григорьевна его имени не называла и вряд ли она знает: не стала бы Тамара это обсуждать с дочерью напрямую, да еще и конкретные имена называть. Или стала бы? Ох, как мало она знает о Сашиных бабушке и тетке! Ну ладно, предположим, можно под любым предлогом подкатиться к старой актрисе и окольными путями выведать имя. Допустим, она его назовет. Или назовет имя любого другого бывшего сотрудника КГБ, с которым была в свое время лично и хорошо знакома, а уж у него можно будет узнать, с кем еще контактировали народная артистка и ее заслуженный муж-режиссер. Короче, приложив изрядные усилия, можно этого комитетчика найти. И что дальше? Зачем ему шантажировать Любовь Григорьевну? Он должен быть ровесником Тамары или даже старше, то есть ему под девяносто. Ну какой шантаж, господи помилуй! Смешно… Конечно, у него могут быть дети и взрослые внуки, прослышавшие о процветании издательства «Новое знание» и решившие погреть на этом руки, но для такого сценария необходимо, по меньшей мере, чтобы им об истории Филановских кто-то рассказал. Кто бы это мог быть? Папа-дедушка? Еще смешнее. Никогда комитетчики, будь они хоть трижды бывшие и десять раз пенсионеры, своим родным о таких вещах не расскажут. Тогда кто? Кто-нибудь из подручных, кому он давал соответствующее задание касательно Юрцевича. Не сам же он оба раза документы о финансовых нарушениях составлял. Нет, с подручными тоже не получается, они могут помнить, как стряпали уголовные дела на Сергея Юрцевича, но не могут знать, что в этом замешаны были интересы семьи режиссера Филановского. Они просто «оформляли» диссидента в профилактических целях, пока он не стал по-настоящему опасным.

Выходит, кроме Антона – никаких кандидатур. Нет, надо все-таки попытаться разыскать человека, к которому Тамара Леонидовна обращалась за помощью, надо довести эту линию до конца. А вдруг он уже умер? Возраст-то солидный… Детей прощупать, если они есть, внуков. Надо что-то делать, идти вперед, надо предпринять все усилия для того, чтобы выяснить правду, какой бы она ни была, и надеяться, что это все-таки не Антон. Одним словом, вышла на лед – катай программу до конца, даже если пять раз упала, сорвала все элементы, и невыносимо болят ушибленные колени и локти, и растянута мышца, и уже понятно, что никакого места выше последнего ей не видать даже в том случае, если она отлично выполнит все оставшиеся прыжки и вращения. Не останавливаться на полдороге, не отчаиваться, не опускать руки и идти, то есть кататься, до конца – вот одна из главных заповедей спортсменов-фигуристов.

Нана выключила воду, вылезла из ванны на голубой непромокаемый коврик и потянулась за полотенцем. Успела только вытереть руки и грудь, как раздался стук в дверь.

– Нана, у тебя мобильник надрывается.

Боже мой, что-то с Никитой! Зачем еще кто-то станет звонить в шесть утра в праздничный день? Конечно, с ребенком что-то случилось на сборах! Заболел? Получил травму? Нана рванулась к двери, поскользнулась влажными ступнями на кафельном полу, с трудом удержала равновесие, с силой дернула ручку и чуть не сшибла с ног Антона, стоящего в коридоре с ее мобильником в руках.

– Да! – задыхаясь, выпалила она в трубку.

– Нана Константиновна? – устало поинтересовался незнакомый мужской голос.

– Да, я. Что случилось?

– Старший лейтенант Баринов, уголовный розыск. У нас тут проблема. И у вас тоже.

– Да что случилось?! – она уже почти кричала.

– Андрей Владимирович Филановский вам знаком?

Боже мой, какое счастье, это не с Никитосом… Все остальное значения не имеет, лишь бы с ее мальчиком все было в порядке.

– Да, конечно, – ответила она уже спокойнее. – Что с ним?

– А его сожительница Екатерина Шевченко?

– Да, я ее знаю. Вы можете объяснить, в чем дело?

– Вам придется подъехать на работу, желательно прямо сейчас.

– На какую работу? – не поняла Нана. – К вам? Куда? Говорите адрес.

– На вашу работу, – медленно, словно разговаривая с тупицей, пояснил старший лейтенант Баринов. – Я нахожусь у вас в издательстве, ваш телефон мне дал старший по смене охраны. Дело в том, Нана Константиновна, что Екатерина Шевченко убита. Прямо в подъезде дома, где проживает брат вашего директора. Так что придется вам приехать, и чем скорее – тем лучше.

Она стояла посреди коридора, частично мокрая и совершенно голая, и не замечала, что ее трясет. Сашка допрыгался… Все его слова о том, что он не позволит женщине встать между ним и братом, ничего не стоят, потому что мертвая женщина теперь будет стоять между ними всегда. Кто-то из них двоих ее убил. Кто? Саша? Или Андрей?

Приготовленный Антоном завтрак они все равно съели: неизвестно, как день сложится, силы будут нужны, а десять-пятнадцать минут уже никого не спасут и потому никакой роли не играют. Кроме того, они поедут каждый на своей машине, и другой возможности поговорить до того, как они окажутся лицом к лицу с работниками милиции, у них уже не будет.

– Знаешь, – задумчиво проговорила Нана, обуваясь в прихожей, – если бы кто-то захотел напакостить братьям Филановским, то лучшего способа было бы не найти. Они оба окажутся под подозрением, если следствию станет известно о деликатной ситуации между Катериной и Сашей. И приятных ощущений большим ковшом нахлебаются. Хорошо, что ты всю ночь был со мной.

Антон посмотрел на нее внимательно и, как ей показалось, даже осуждающе.

– Неужели ты думаешь, что я на такое способен?

Она подумала немного, улыбнулась и ответила его же словами:

– Мне сложно об этом говорить… У меня нет ответа.

Застегнула меховой жакет, взяла ключи и добавила:

– Пока нет. Поехали.

Они уже почти подъехали к издательству, когда Нана услышала звонок мобильного. «Наверное, Саша, – подумала она, – ему уже позвонили. Или Антон, хочет что-то согласовать». Но это оказался Борис Родюков, владелец охранного агентства «Цезарь».

– Нана, тут мне ребята позвонили… ну, которые сегодня в издательстве дежурят…

– Да, – коротко откликнулась она. – Я уже в курсе, еду туда.

– Я не об этом… Слушай, тут такое дело… В общем, я не стал вчера волну поднимать…

– Борь, ну что ты мямлишь, ей-богу, – рассердилась Нана. – Давай быстрее говори, что надо, я уже почти приехала.

– Вчера у дневной смены оружие пропало, – выпалил Родюков. – А опер, который в издательстве сейчас сидит, сказал моим бойцам, что девицу застрелили. Вот.

– Твою мать, – выдохнула она и, свернув к бровке тротуара, резко затормозила.

До поворота к парковке перед издательством оставалось проехать ровно один дом. Быстро глянула в зеркало заднего обзора и с облегчением увидела, что машина Антона тоже остановилась.

– Какое оружие? – спросила Нана.

– Пистолет «ИЖ-71».

– Почему никто не доложил?! – заорала она в трубку. – Почему я об этом только сейчас узнаю?! Бардак!

– Ну, Нана… Ну ты чего, сама не понимаешь? Думали своими силами разобраться, а тут такое… Вот я и позвонил…

Козел, подумала Нана со злостью, нет, оба козлы, что Родюков этот беспомощный, что Сашка, который его тянет на собственном горбу. Доигрались. Мужская дружба, взаимопомощь, красивые слова. Сколько раз ей докладывали, да она и своими глазами видела, как безалаберно относятся к оружию парни из «Цезаря», оставляют в незапертом помещении у всех на виду, и сколько раз она скандалила с Родюковым из-за этого, и столько же раз он клятвенно обещал укрепить дисциплину и усилить инструктаж, но ничего не делал, и все продолжалось по-прежнему, а Филановский ни в какую не хотел менять агентство и уговаривал Нану не беспокоиться.