Тайна пациента - Лорет Энн Уайт
Примерно через полкилометра Джо замечает среди тумана и деревьев свет фонаря.
Он останавливается, тяжело дыша, и ждет.
Она подбегает ближе, и он кричит ей:
– Мама!
Она замирает.
– Мама, подожди! – он направляется к ней.
Она разворачивается, ныряет в кусты и пробирается сквозь подлесок. Джо видит в тумане среди стволов луч ее налобника. Он направляет фонарик в лес, пытаясь ее отыскать. Его сердце бешено стучит от паники.
Она идет к скалам за деревьями.
Джо спешит за матерью в кусты, следуя за прыгающим светом ее фонаря.
– Мама! Это я! Джо! Пожалуйста, остановись!
Свет движется вперед, разрезая туман. Он слышит, как она падает, а потом начинает ползти. У него колотится сердце. Он не знает, насколько она близко к скалам. Джо торопится и снова зовет мать.
Она снова падает. Фонарик выключается.
Джо останавливается.
– Мама?
Только стук дождя и шум ветра в кронах. Раздается раскат грома, и с дерева с треском слетает ветка. Джо наклоняется вперед и светит фонариком на землю. Он видит в грязи ее следы.
– Мама? – неуверенно зовет он. Вспыхивает молния, гремит гром. Внезапно она выскакивает из папоротников и, словно раненый олень, прорывается к краю утеса. Опасаясь за ее жизнь, Джо спешит следом.
Он выскакивает из леса и видит ее там, на самом краю обрыва. У Джо сжимается сердце. Он не может дышать. Он на мгновение освещает ее лицо и видит свежие порезы. Паника спорит с осторожностью. Он понимает: она впала в бредовое, маниакальное состояние.
Джо поднимает руку.
– Все нормально, мама, это я, Джо, все в порядке. Возьми мою руку.
Он тянется к ней.
Она бросается на него, как дикое животное, и бьет по лицу. С его головы слетают кепка и капюшон. Ее фонарь освещает его лицо. На мгновение она замирает.
– Ты?
Эмоции жгут ему глаза.
– Да, да, мама, это я. Все хорошо. Дай руку.
Он снова протягивает ей ладонь.
Внезапно налетает порыв ветра. Деревья гнутся, сломанная ветка падает вниз и бьет ее по голове. Она кричит и отступает назад. Он бросается вперед, пытаясь ее схватить, но она отбивается, срывая с его запястья подаренный Фиби браслет, и тут у нее под ногами крошится песчаник. Размахивая руками, она падает вниз. Джо слышит ее крик и тошнотворный удар. Она снова кричит, ветер уносит ее голос, и звук тонет в раскате грома.
Джо в глубоком шоке. Он подходит к краю, вглядывается в темную бездну. Но ничего не видит. А слышит только ветер и дождь.
Он со всех ног мчится обратно на тропу. Бежит к утесам. Пересекает парковку и спешит по скользкой лестнице вниз, освещая путь карманным фонариком, потому что налобник потерян.
Когда он наконец находит мать на каменистом пляже, она мертва. Лежит на камнях, разбитая, изломанная и окровавленная. Джо садится рядом, рыдает и воет.
А потом ему становится страшно.
Ру
Сейчас
Ру сидит на скамейке рядом с Джо, тихо слушая его признания.
Какое-то время она молчит. Они смотрят на воду.
– Почему, Джо? – тихо спрашивает она. – Почему ты просто не пришел к нам и не рассказал о случившемся?
– Я… Я испугался. Я… У нее было столько проблем, и я испугался. Я один. У меня никого нет. Я… не знал, что со мной будет, и не хотел в тюрьму. И еще не хотел никому рассказывать о ее проекте, чтобы защитить Фиби. Но потом вы арестовали родителей Фиби, и им все равно плохо.
– Я не понимаю.
Он глубоко вздыхает.
– Прошу, Фиби и журналисты не должны узнать. Я читал. По закону, малолетний преступник, чья судимость была удалена, – ее имя нельзя оглашать публично. Даже полиции.
– Джо, о чем ты?
– Она была ребенком-убийцей.
– Каким ребенком-убийцей?
– Миссис Брэдли. Она была ребенком, убившим вместе с бойфрендом свою семью, в 1989 году, в Медисин-Хат. Миссис Брэдли была Софи МакНейл.
Волновой эффект
Сейчас
4 сентября, воскресенье
После церкви Лили, Том и дети идут домой и останавливаются купить мороженое в фургоне возле воды. Лили бросает взгляд на мужа. Глаза Тома улыбаются, когда он протягивает ей рожок с ромом и изюмом.
– Не понимаю, как ты перевариваешь этот вкус, – ворчит он.
– Да, гадость, – подтверждает Мэттью, набив рот мороженым с шоколадной крошкой.
– Согласна, – поддакивает Фиби.
– Ну, не нравится – не ешьте, – говорит Лили, облизывая шарик.
Они с Томом медленно идут рядом, пока дети убегают к пруду кормить уток. Солнце греет Лили плечи. Вдоль дорожек бурными красками цветут цветы. А самое прекрасное – журналисты оставили Брэдли в покое. Все внимание немедленно переключилось на Саймона Коди, которого обвинили в убийстве трех женщин и назвали Убийцей Бегуний. На ток-шоу отставные работники правоохранительных органов высказывали предположения, что Саймон может оказаться связан с гораздо большим количеством дел. Лили думает над словами криминолога, услышанными прошлым вечером по телевизору.
Социопат и серийный сексуальный маньяк, такой, как профессор Саймон Коди, не может стать таким в одночасье. Требуется практика. Оттачивание навыков. Он делал это и раньше. Я уверен, найдутся другие жертвы.
Тома освободили вскоре после ареста Саймона Коди, когда ДНК спермы с тела Арвен совпала с другими убитыми бегуньями. Ханну допросили, и уже на следующий день она улетела с Джейкобом и Фионой в Виннипег, где временно остановилась у родителей. Величественный дом Коди на утесах с видом на море стоит пустой и опечатанный.
По иронии судьбы – впрочем, это никого не удивило – Диана Клайстер, подобно ракете с тепловым наведением, завладела вниманием СМИ, предложив представлять интересы профессора Кордельского университета, доктора Саймона Коди, известного как Убийца Бегуний.
– Ты догадывался – у тебя были хоть малейшие подозрения насчет Саймона? – снова спрашивает Лили у Тома. – Потому что у меня – нет. Я просто считала Саймона чудаком, какими бывают профессора философии. Но ты, ты с ним пил, ты с ним тренировался, бегал марафоны. Ты его знал.
– Возможно, уже в ретроспективе, трещины виднелись. Как он вел себя с Арвен и со мной… Как сидел на своей яхте и делал те снимки, что потом мне говорил. В нем проглядывала темная сторона.
– Возрождалась?
– Возможно. Так обычно и бывает. Возможно, он был готов убить снова и нервничал, пытаясь придумать, как все провернуть.
– Думаешь, при возможности он бы напал на Арвен?
– Саймон прагматичен. Он не стал бы охотиться у себя на заднем дворе, – говорит Том. – Он
