Ян Флеминг - Разглашению не подлежит. Осьминожка. Полковник Сун
Когда рассказ кончился и Маркос со вновь полученными инструкциями возвратился к аппарату, Гордиенко повернулся к Бонду. Его лицо стало серее прежнего. Тщательно поправив очки в тонкой проволочной оправе, он сообщил:
— Наш общий враг приступил в делу, не ведая жалости. Люди, которым было поручено похитить вас, убиты.
У Ариадны перехватило дыхание.
— Как вы понимаете, мистер Бонд, убийство агентов в мирное время — случай из ряда вон выходящий. Случается, конечно, — его рот на мгновение исказился, — но редко. Боюсь, противник поставил себе целью, ни больше ни меньше, как срыв намеченного нами мероприятия. Последствия могут быть самые серьезные. Вплоть до международного вооруженного конфликта. И находящиеся в моем распоряжении силы настолько незначительны на этом уровне, что теперь потеряли всякое значение.
Гордиенко конвульсивно осушил стакан. Взгляд его был суров.
— В нашей организации действует двойной агент. Иного объяснения происшедшим событиям я не нахожу. Мне стыдно в этом признаваться, но ведь мы союзники. И чуть не забыл… я хочу, чтобы мы пожали друг другу руки.
Бонд поднялся и без колебания протянул руку. Пожатие русского было крепким и сухим.
— Все, кто планировал ваше похищение, автоматически попадают под подозрение. — Гордиенко вновь неудобно облокотился о край стола. — С двоих я сразу могу снять подозрение. Оба они присутствуют здесь. Маркос неотлучно находился со мной с тех пор, как мы получили рапорт о вашем прибытии. Мисс Александру не знала всех деталей операции. Рассуждая логически, я не могу исключать Димаса, но ему я полностью доверяю. Мой план прост. Вместе с этими тремя помощниками я перехожу на другую явку, адрес которой известен только мне, и руковожу дальнейшими действиями оттуда. Москва пришлет мне замену, а Маркос наберет новых помощников из местных, но на это уйдет время. А у нас его почти нет. Вы хотите пойти с нами, мистер Бонд, или сперва хотите связаться с вашим командованием? В любом случае, я хотел бы услышать от вас ту информацию, которой вы вправе с нами поделиться.
Прежде чем Бонд мог ответить, с улицы отчетливо донесся скрип калитки (несмазанной специально, догадался он). У Гордиенко вытянулось лицо. Он кивнул Димасу, и тот направился к двери. Затем в дверь постучали тем же условным кодом, каким пользовалась Ариадна. Маркос обмяк. Но остальных троих напряжение не отпускало. Гордиенко отдал короткую команду. Димас, молча и без колебаний, пересек тускло освещенный холл, накинул цепочку и, приоткрыв дверь на несколько дюймов, тут же ее захлопнул. Его возвращение в комнату было уже не столь уверенным и отнюдь не молчаливым.
С трудом добравшись до ожидавших его людей. Димас уставился левым глазом на Гордиенко. На месте правого глаза зияла кровавая, с фиолетово-черными краями дыра. Потом его тело стало обмякать, словно жизнь покидала его, превращая плоть в песок, и рухнуло к ногам Гордиенко.
VIII. Военный совет
Теперь времени для колебаний не оставалось. Бонд поймал налету брошенный ему Гордиенко автоматический «вальтер». Маркос рванулся к выключателю, и комната погрузилась в кромешную тьму. Кто-то — похоже, Гордиенко — натыкаясь в темноте на всевозможные предметы, попытался пробраться к окну.
— Назад, — отрывисто скомандовал Бонд, — там может быть засада. Будем прорываться через главный вход.
— Правильно. Спасибо.
Они перебрались в холл, куда почти не проникал свет, и Гордиенко, стараясь действовать бесшумно, отсоединил от двери цепочку.
— Выждем минуту, пусть их внимание немного притупится. Будем выходить в таком порядке: Маркос, мистер Бонд, мисс Александру и я. В тридцати ярдах отсюда — в конце улицы, слева — есть переулок, с обеих сторон которого тянутся высокие стены. Встретимся там.
Гордиенко переключился на греческий, Маркос коротко ему ответил. Затем наступила пауза. Ариадна поймала руку Бонда и прижала к своей груди. Бонд ощутил, как бьется ее сердце — торопливо, но без испуга. Он прижал ее руку к своим губам.
— Удачи, друзья. — Гордиенко осторожно повернул ручку двери. Бонду на миг показалось, что Гордиенко легко коснулся плеча Маркоса. Потом дверь широко распахнулась, и они рванулись вперед.
Оказалось, враг допустил счастливую, почти спасительную оплошность — забыл запереть калитку. И к тому времени, когда грянул первый выстрел, все четверо уже достигли освещенной тусклым лунным светом мостовой. Огонь вели с противоположной стороны улицы, от погруженных в тень дверей лавки. Почти сразу же раздался удивленный полувскрик-полустон Маркоса, и он, закинув назад голову и пробежав по инерции несколько шагов, упал. Бонд, почти не целясь, выпалил по дверному проему очередь из трех выстрелов, слившихся в один долгий выстрел и наполнивших тесную, мощенную булыжником улицу трескучим эхом. Молниеносно кинув взгляд влево, он увидел мчавшуюся со скоростью олимпийского спринтера Ариадну. От него и от Гордиенко ее отделяло равное расстояние, что лишало противника возможности вести убийственный огонь по групповой мишени. Молодец девчонка!
В пространстве между Бондом и Ариадной что-то прожужжало в воздухе на уровне колена. Вспышки сверкали откуда-то спереди, по всей видимости, из того переулка, о котором ранее говорил Гордиенко. Бонд метнулся вправо, остановился, сделал еще шаг, опустился на одно колено и, дождавшись следующей вспышки, быстро, но прицельно выстрелил. Пуля, пролетев ярдах в четырех от Гордиенко, угодила в цель, о чем свидетельствовал раздавшийся вслед за выстрелом приглушенный стон. Бонд вскочил и, превозмогая в себе естественное, но так замедляющее движение и потому опасное инстинктивное желание пригнуться, сделал диагональный рывок через мостовую. Еще шаг — и он уже в переулке, очутившись на мгновение в безопасности. Гордиенко и Ариадна уже там, у их ног лежало тело.
Испытывая неуютное чувство незащищенности темнотой, Бонд выглянул из-за угла и стал пристально всматриваться в сторону лавки. Тут же сверкнул выстрел; пуля угодила в стену в двух ярдах от Бонда и, отскочив рикошетом, просвистела у него перед лицом. Бонд невольно подался назад, однако больше выстрелов не последовало. Когда он выглянул вновь, стрелявший уже успел отбежать ярдов на пятьдесят и продолжал быстро удаляться. Бонд не стал тратить патроны на такую мишень.
Вся операция заняла не более тридцати секунд, но улица уже ожила: в окнах загорелся свет, повсюду раздавались возбужденные голоса и лай собак. И люди, державшие под прицелом задний выход из дома, если такие были, наверняка спешили сюда. Значит, оставаться здесь не имеет смысла. Однако, прежде чем уйти…
Бонд подбежал к тому месту, где упал Маркос. Грек лежал лицом вниз, его руки были вытянуты вперед в позе ныряльщика. На дешевом хлопчатом пиджаке пониже левой лопатки темнело густое пятно крови. Бонд перевернул труп, конечности двигались с ватной кукольной податливостью, которой не бывает в живом теле. Глаза Маркоса были открыты. На лице застыло выражение мягкого удивления, точно соответствовавшее тому вскрику, который он издал, когда в него попала пуля. Бонд закрыл ему глаза. Быстро окинув взглядом дом, Бонд побежал назад в переулок. Там, не теряя времени, он подошел прямо к тому террористу, которого сразила его пуля.
Со стороны нельзя было сказать, жив ли этот человек или уже умер. Он сидел, развалясь и облокотившись спиной о стену. На рану, которую в груди террориста проделала пуля из его «вальтера», Бонд даже не обратил внимания. Его заинтересовало лицо террориста — бледное, с крючковатым носом и необычно тяжелыми веками, прикрывавшими глаза наполовину. Это лицо он уже видел около тридцати часов назад на вилле Куортердек. Этот человек руководил группой. Сомнения, если таковые и оставались, теперь были окончательно разрешены.
Довольно. Бонд поднялся и обернулся к двум своим товарищам. Картина, которую он увидел, повергла его в ужас. Гордиенко, медленно и неглубоко дыша, сидел, прислонившись к противоположной стене. Он поднял на Бонда глаза, его тонкие губы были искажены в попытке что-то сказать.
— Похоже, он ранен в спину, — пробормотала Ариадна. — Это сделал тот, что прятался у входа в лавку.
В продолжение еще нескольких мгновений русский пытался заговорить. Наконец, оставив бесплодные усилия, он медленно поднял руку и жестом, который был красноречивее любых слов; поочередно указал то на Бонда, то на Ариадну. Неожиданно у него изо рта хлынула кровь, целый поток крови, глаза как-то странно застекленели, и повалившись на бок, майор управления заграничной разведки Комитета государственной безопасности, Петр Григорьевич Гордиенко остался лежать в сточном желобе.
По лицу Ариадны текли слезы.
— Мы должны сделать так, как приказал нам мистер Гордиенко.
