Хорошие девочки тоже лгут - Карен М. МакМанус
– Возможно.
– Ага. Всем известно, что дядя Паркер был сама доброта, – морщится Огастес. – Надоело гадать. – Опустив плечи, он осторожно кладет часы на комод. – Как все это достало.
Все это? Включая меня? Что ж, его право. Мой отец тоже помог подлить масла в огонь. Не знаю, как после этого оправиться.
– О-о, – замечает Огастес.
Я мгновенно настораживаюсь и, повернувшись, бросаю взгляд в коридор в поисках новой угрозы.
– Что такое?
– Расслабься, – с легкой усмешкой он машет рукой. – Просто ты внезапно как-то слишком нахмурился.
Я смущаюсь. Да, нервы ни к черту. Сейчас я дергаюсь даже больше, чем после травмы, полученной в детстве в Вегасе. К тому же мои чувства к парню, с которым я познакомился всего три дня назад, слишком очевидны.
– Мы с тобой встретились в разгар настоящего хаоса, – вздыхаю я. – И что дальше?
– Понятия не имею, – отвечает Огастес. – У меня есть предложение.
– Какое?
Надежда мешается во мне с беспокойством, поскольку я-то не могу с такой же легкостью читать его чувства, как он мои. И понятия не имею, о чем думает младший Сазерленд. «Поцелуй» или «Уходи»?
Огастес берет меня за руку.
– Давай поужинаем и сходим в кино. Попробуем хоть раз ни во что не ввязываться.
Глава 54
Кэт
– Я думал, ты меткая, Хаос, – замечает Огастес, когда брошенный мною дротик отскакивает от стены в стороне от мишени.
– Все равно он вряд ли воткнется, – бормочу я.
– А это новая игра. Смысл в том, чтобы просто бросать дротики. Я сам придумал.
– Можно купить новый набор, – улыбается Лиам.
– Что? И испортить все веселье?
Признаться, я сомневалась, что Огастес захочет со мной разговаривать. Очевидно, младший Сазерленд понял, что мы с Лиамом идем в одной связке. Или же после пережитого наша дружба только укрепилась, и я ему в самом деле нравлюсь. Как бы то ни было, сегодня утром, спустя неделю после смерти Паркера, меня пригласили в поместье Сазерлендов, и когда Лиам проезжал через главные ворота, мне даже не пришлось пригибаться.
Лиам бросает дротик, и тот отскакивает от металлического края мишени.
– Я думал, что попаду, – морщится он и идет его поднимать.
– Мазила, – усмехается Огастес. – Ты неправильно кидаешь. Вот, смотри, покажу.
Я отхожу от мишени для игры в дартс и начинаю крутить глобус, стоящий на краю стола. В последнее время эти двое постоянно вместе. И я за них рада. Приятно сознавать, что, даже если мир переворачивается с ног на голову, люди не утрачивают способность любить.
«Когда все это закончится, мы с мамой поселимся там, куда опустится мой палец», – мысленно говорю я себе и закрываю глаза. Миниатюрный земной шар постепенно начинает замедляться.
Из офисного здания в Рэндалле мы с Джейми вышли, обнявшись. Я положила голову ей на плечо и назвала ее мамой, а она так радостно вскрикнула, что у меня защемило сердце. Следовало обращаться к ней так с самого начала; вероятно, не будь Джем, к которой я большую часть своей жизни относилась как к суррогатной матери, мне и в голову не пришло бы звать родную маму по имени. По счастью, теперь это в прошлом. Минуло меньше недели, а я уже с трудом вспоминаю, что когда-то называла маму по-другому.
Ей предстоит трудный путь. Сейчас она свободна, и завтра с разрешения следователей мы едем домой, в Бостон, где мама продолжит сотрудничать с ними из штаб-квартиры «Чистюли». Предотвратив самоубийство Джем, она как нельзя лучше позаботилась о собственном будущем. Впрочем, мама бросилась за ней по другой причине – просто не хотела больше смертей. И тем не менее, раз Джем осталась жива, прокурорам пока не до мамы, у них есть «рыбка» покрупнее. И все-таки, боюсь, Джейми не сможет избежать тюрьмы.
Но я стараюсь не заглядывать слишком далеко вперед. Хотя мой опекун пока еще Джем, Марианна уже начала оформлять необходимые документы. Кстати, мы с ней пообщались, и мне она понравилась. Марианна сказала, что я могу жить у нее, когда и сколько пожелаю. Впрочем, мне не хочется так далеко уезжать.
– Что ты делаешь, Кэт? – спрашивает Лиам.
– Предоставляю судьбе решить, где буду жить дальше, – отвечаю я, упираясь пальцем в неподвижный глобус.
– Серьезно? И где же? – Кажется, Лиам совсем рядом, но я по-прежнему стою с закрытыми глазами.
– Не знаю. Боюсь смотреть.
Лиам осторожно поднимает мой палец и тут же начинает смеяться.
– Что? – спрашиваю я, открывая глаза.
– Ну, из-за масштаба трудно сказать наверняка… Кажется, ты будешь жить в Биксби.
Лиам указывает мне точку на глобусе. Он прав, я прочно обосновалась в Новой Англии. Возможно, это знак того, что маме больше не позволят никуда уехать, но лучше смотреть на ситуацию позитивно. Здесь есть все, что нам надо: любимые мамой пляжи, мой почти брат и несколько настоящих друзей.
Не знаю, что еще нужно для настоящего дома. У меня уже много лет его не было. А может, не было никогда. В первые несколько лет жизни, будучи Кайли Берк, мне приходилось жить с придурком-отцом – кстати, о его смерти я ни капли не сожалею. Потом мы ненадолго уехали в Неваду к Марианне, моему будущему опекуну, – ее я почти не помню. Дальше был Лас-Вегас, двое суток в котором изменили всю траекторию моей жизни. А последующие десять с лишним лет мы постоянно переезжали с места на место – всякий раз, едва Джем решала, что «Чистюле» пора начинать с начала.
Поэтому о доме я знала только то, что там моя мама.
Огастес подходит сзади к Лиаму и кладет ему на плечо подбородок.
– Великолепно. На остаток лета ты можешь переехать сюда, в поместье, к прочим псевдосиротам.
Нет уж, спасибо. Роскошь не для меня. К тому же я не хочу стать еще одним ребенком в коллекции Аннализы Сазерленд. Когда увезли Люка, она, по сути, забрала Лиама себе – пусть на время и из лучших побуждений, но такое чувство, что для нее он сродни очередному украшению.
Хотя, возможно, я чересчур болезненно воспринимаю ситуацию. Однако из головы не идут сказанные Джем слова: «Я немало потрудилась, чтобы ее удержать». Словно я какой-то приз или домашнее животное. Мне не хотелось бы такой судьбы ни для себя, ни для Лиама, в какой бы красивой упаковке ее ни преподнесли. Что ж, по крайней мере, скоро в страну возвращается его дядя Джек и намерен обосноваться в
