Антон Леонтьев - Под маской хеппи-энда
Нет, врагу не сдается наш гордый «Варяг», и если «Титанику» суждено пойти на дно, то он утащит с собой всех! Зарычав и завыв, я бросилась крушить стеллажи. Остервенело хватая колье, браслеты, серьги, я рвала их, швыряла на пол, давила ногами. Под руки попадались пачки денег, я сминала их, расшвыривая во все стороны. Обнаружился даже и крошечный пистолетик. Только чем он мне поможет? Бронированные двери все равно им не повредишь. Разве что на крайний случай пригодится – застрелиться, и все тут... Но зачем стреляться, если и так склею ласты от удушья? Очень быстро я почувствовала усталость – насос продолжал отсасывать воздух. В голове зашумело, в ногах и руках я ощутила покалывание. Да, вот и настал мой последний час! Интересно, что сделают с моим телом Дина и ее шеф? Ведь даже по-божески не похоронят – наверняка либо с гирей на ногах отправят на дно Гудзона, либо «кремируют» в мусоросжигательной печи.
В изнеможении я опустилась на пол и вскрикнула от боли – в попу впилось что-то чрезвычайно острое, скорее всего игла искореженной броши. Затем зарыдала от осознания собственного бессилия. Ну надо же, сижу среди несметных богатств и слышу, как с тихим шелестом из комнаты вылетает воздух, за каждый глоток которого я отдала бы все бриллианты и жемчуга в мире!
Я отшвырнула купюры, улеглась на пол, закрыла глаза и принялась ждать смерти. Не папа, не мама, не даже тяжело больной Сашка уйдут первыми в темную вечность, а я, мечтавшая о долгой и счастливой жизни где-нибудь на южных морях, в бунгало на собственном тропическом островке. Если я и думала порой о смерти, то считала, что настигнет она меня не раньше чем лет через семьдесят и скончаюсь я в объятиях мускулистого аборигена от каскада оргазмов... Впрочем, какие, к черту, могут быть оргазмы в возрасте ста лет! Впрочем, если учесть, что геронтомедицина идет семимильными шагами вперед... Человек предполагает, а бог располагает!
У меня в голове билась одна-единственная мысль: неужели все так и закончится? Я ведь не хочу умирать, боженька, ой как не хочу! Сделай так, чтобы я спаслась! Хотя нет, ты этого не сделаешь, так как я большая грешница. Но если сделаешь, то обещаю тебе: с воровством навсегда завяжу. Сотвори чудо, о Всемогущий! Ну что тебе стоит? Ты ведь и Красное море заставил расступиться, и даже президенту Джорджу Бушу-младшему позволил зачем-то два срока подряд занимать пост президента США! Так отчего бы тебе не спасти меня, юную грешницу (впрочем, не такую уж и юную)? Будь милосерден, о Боже!
Но вседержитель в тот день был, видимо, как обычно, туговат на ухо, поэтому мои молитвы он не расслышал. Я сжалась в комок, одна рука коснулась разбросанных по полу купюр и драгоценностей, другая опустилась в карман. Даже карандаша или ручки нет, чтобы написать прощальную записку родителям и Сашке (я бы нацарапала ее вслепую на банкноте). Правда, даже если бы и нацарапала, то эта тварь Дина ни за что бы не отдала ее моим родичам. Да, Господи, правы, правы воинствующие атеисты, нет тебя! Иначе бы ты не допустил, чтобы я сдохла в ближайшие пять минут!
Рука шарила в кармане, и пальцы нащупали что-то твердое. Мысли путались, тело словно свинцом налилось. Уж поскорее бы заснуть, что ли... Впрочем, раз воздух исчезает с такой скоростью, я не погружусь в сладкий вечный сон, придется принимать смерть в полном сознании и в страшных мучениях. Ах, поскорее бы уж сдохнуть! Вот стану привидением и буду являться Дине по ночам... Нет, тогда бы уж лучше превратиться в оборотня или вурдалака, чтобы сделать из мерзкой предательницы отбивную или высосать кровь подчистую. Но ведь она курит беспрестанно, в крови полно никотина, а для вурдалаков никотин вреден. Хотя как может быть что-то вредно, если они и так уже мертвые?
«И о чем только ты думаешь, дура», – вяло шепнуло мне сознание. А я поняла: конец очень близок – ничего путевого в голову мне не лезет, сплошные глупости, как в том зыбком промежутке между сном и явью, когда находишься в полудреме и в мозгу устраивают свистопляску абсолютно идиотические мысли. Значит, все-таки мучиться не буду и сознание потеряю?
Тут, сжав в кулаке какую-то твердую вещицу, которую нашарила в кармане (видимо, уже начались непроизвольные судороги), я вспомнила, что же это такое. Это платиновая зажигалка с черными брюликами, принадлежащая любительнице прокоптить дымом собственные легкие Дине Розенштейн. Вот и все, что мне осталось от жизни...
Бэзил
Дина вернулась в малую гостиную одна, а когда я поинтересовался, где же Танюша, моя бывшая любовница ответила:
– У себя в комнате, занимается какими-то упражнениями, кажется, дыхательными.
Я поднялся из кресла, желая навестить Таню, но в дверном проеме маячила массивная фигура Дины.
– На твоем месте, Василек, я бы осталась здесь, – заявила она, и ее тон мне не понравился.
– Диночка, неужели слышу в твоем голосе ревность? – спросил я, и некогда любимая мной женщина скривилась.
– Ревность? Чтобы появилась ревность, Васенька, надо любить, а я тебя уже давно не люблю. Я тебя ненавижу!
Я опешил и всмотрелся в лицо Дины. Оно не выражало эмоций (еще бы, она ведь изуродовала себя пластическими операциями и постоянными инъекциями ботокса), но в глазах горело адское пламя.
– Ты меня ненавидишь? – удивился я. – Но за что, Дина?
– За то, что я влюбилась в тебя, – прошипела она, – за то, что ты подарил мне надежду, за то, что я была так безумно счастлива с тобой, за то, что ты расстался со мной, как с надоевшей игрушкой, за то, наконец, что потом из года в год постоянно тащился ко мне, чтобы поведать о своих сексуальных победах и выплакаться у меня на плече в случае сексуальных неудач. Думаешь, мне было легко? Ты превратил мою жизнь в преисподнюю, Бэзил!
Она впервые назвала меня на американский манер, а это значило, что Дина взбешена.
– Дина, прошу тебя, давай не будем обсуждать поросшие мхом истории, – заявил я и хотел выйти из гостиной. Но моя бывшая пассия явно не собиралась выпускать меня. Внезапно сердце мое сжалось от дурного предчувствия.
– Где Таня? – хрипло крикнул я. – Что ты с ней сделала?
– Я же сказала – девчонка занимается дыхательными упражнениями, – ответила со смешком Дина. – Впрочем, продлятся они еще от силы минут десять.
– Пропусти меня немедленно! – приказал я. – Или мне придется применить силу, Дина!
– Ты ударишь меня? – зло усмехнулась она. – Впрочем, что такое физическая боль по сравнению с душевной, которую ты причинял мне, Бэзил? Я давно хотела с тобой поквитаться, и вот момент настал!
Я приблизился к Дине, схватил ее за плечо и оттолкнул в сторону. Не по-джентльменски, конечно, но иного выхода не было. Что она сделала с Танечкой?
Дина бросилась на меня, визжа и стараясь выцарапать мне глаза своими длинными когтями. Я, защищаясь, отступал: энергия из Дины так и перла. Она что, намерена пронзить меня своими когтями, как стилетами?
– Предоставьте мне возможность разобраться с мистером Бэскакоу! – услышал я вдруг насмешливый мужской голос.
Дина отодвинулась в сторону, и я смог увидеть высокого белобрысого типа, стоявшего в дверях.
– У нас гости, – произнесла моя бывшая любовница и с горечью добавила: – Очень жаль, Бэзил, что не могу расправиться с тобой сама. Однако агент Миггс обещал мне, что тебе придется помучиться перед тем, как ты умрешь!
Я в страхе взглянул на гостя – значит, вот он, тот самый Патрик Миггс? И как только он нашел меня? Впрочем, что за глупый вопрос – на мой след его вывела Дина.
– Вижу, вы рады видеть меня, – продолжил Миггс, проходя в гостиную. – И наверняка задаетесь вопросом, как мне стало известно, что вы находитесь в Нью-Йорке. Еще до того, как со мной связался мистер делль’Амма, я уже имел представление, что искать вас надо именно здесь. Вы же расплатились за билеты на самолет кредитной карточкой, а отследить ее было проще простого...
Что же, конспиратор из меня, оказывается, никудышный! Однако при чем здесь Энтони делль’Амма? Ага, начинаю понимать, ведь миллиардер с подмоченной репутацией – шеф Дины Розенштейн! И она сразу же побежала к нему и доложила о том, что объявился я вместе с Танюшей.
– Что с девушкой? – спросил я злобно. – Эта особа, – ткнул я пальцем в Дину, – совсем свихнулась. Если хотя бы волос упадет с головы Тани, то я...
– Давайте обойдемся без патетики, мистер Бэскакоу, – поморщился агент Миггс. – И не напоминайте мне, что вы нобелевский лауреат и приятель многих политиков и звезд – вам ваши звания и знакомства не помогут.
Я постарался, чтобы на моем лице возникла удивленно-пренебрежительная мина.
– Агент Миггс, вы хотите сказать, что собираетесь лишить меня жизни? – спросил я надменно. – Меня, Бэзила Бэскакоу? Да вы в своем уме? Моя смерть или мое исчезновение повлечет грандиозное расследование. Неужели вы думаете, что швейцар внизу или дама за стойкой не вспомнят, что я пожаловал в гости к мисс Розенштейн? Да если вы отследили путь моей кредитной карточкой, то же самое могут сделать и сотрудники ФБР. Еще раз повторяю свой вопрос – где Таня? Немедленно отпустите ее, или мне придется вызвать полицию!
