Юлия Латынина - Промзона
— Я сейчас спирт принесу!
Когда он вернулся с одеколоном и ваткой, Настя уже сидела на постели, подвернув ножку под себя и замотав ее чистой салфеткой. Бутылочный осколок лежал на столе: это был кусочек горлышка, видимо от обычной бутылки с нарзаном, толстый и зеленый.
Денис встал на колени перед кроватью и принялся протирать ранку спиртом.
— Те! Больно!
— Не вертись. Мало ли сколько эта дрянь тут валялась, черт знает что, четырехзвездочная гостиница, называется…
Вид беленьких пальчиков с коротко подстриженными ногтями сводил его с ума. Настя вырвала ножку и забилась куда-то вверх, к подушкам, Денис полез за ней и схватил за лодыжку, а потом Настя как-то очень неловко дернулась, Денис проехался по покрывалу и обнаружил, что вместо маленькой ступни перед ним — тонкая девичья талия и обнаженный пупок, покрытый чуть заметными золотистыми волосиками.
Все поплыло перед глазами Дениса, и мир внезапно сузился до размеров этого пупка и тонкой насти-ной фигурки. Настя лежала, откинувшись на подушки, и глядя на Дениса темными смеющимися глазами. Денис поцеловал этот пупок и стал целовать все выше и выше, лихорадочно обрывая с Насти черный с красным топик, а Настины тонкие пальчики в это время пытались расстегнуть его рубашку.
— Давай сначала перевяжем ногу, — свистящим шепотом сказал Денис, но Настя только молча и сосредоточенно принялась расстегивать пряжку его ремня.
Ремень подавался плохо, Денис расстегнул его сам и кое-как стащил брюки, и последнее, что он мог помнить более или менее членораздельно, была тонкая настина рука, протянувшаяся, чтобы выключить свет, и ее тихий шепот:
— Дениска, только осторожно… у меня еще никого не было…
* * *Спустя час Денис лежал совершенно мокрый и счастливый, откинувшись на подушки, а Настя прилепилась к нему и тихо щекотала языком где-то за ухом.
Ножка ее уже была перевязана, в комнату сквозь незадернутые шторы вплывал белый свет от гудящего за окном фонаря, и вдруг Денису пришла на ум чрезвычайно простая мысль:
— Черт, — сказал он, — а ведь горничная убирала утром номер. Откуда взялся этот осколок?
— А я с собой принесла, — отозвалась Настя, водя пальчиком по его груди.
— Ты не сердишься?
— Шрам же может остаться, — сердито сказал Денис.
— До свадьбы заживет, — фыркнула Настя, — или не заживет?
— Да пожалуй, что и не заживет, — ответил Денис, — если поженимся на следующей неделе, так никак не заживет…
И все-таки не утерпел и спросил:
— А чем кончились танцы с Альбиносом?
Сияющая Настя наклонилась над ним и приложила мизинец к его губам.
— Он меня проучил, — сказала Наст, — он очень хорошо меня проучил. Знаешь, Денис, тебе ему надо сказать «спасибо».
* * *Заседание арбитражного суда по иску областной администрации к Павлогорскому ГОКу началось в девять пятнадцать утра.
В маленьком, похожем на школьный класс зале яблоку не было где упасть: адвокаты и помощники-обеих сторон заняли все скамьи, и Денис слегка вздрогнул, когда заметил впереди белые волосы и черный свитер Константина Цоя. Цой никогда не оставлял подписей под документами, не занимал официальных должностей и не присутствовал на арбитражных судах. Он являлся своим противникам так же редко, как Господь — верующим. Поэтому Цой не знал в жизни ни одного поражения: если кто-то проигрывал, то это были всего лишь его младшие партнеры.
И уж если Цой появился лично — это означало, что он не намерен проигрывать ни по чьей просьбе. Даже по просьбе Степана Бельского, для которого выигрыш этого суда означал крах программы «МиГ-Еврофайтер».
— Слушается иск о признании несостоятельным ОАО «Павлогорский горно-обогатительный комбинат», — объявила судья Антонова. Она нервничала и постоянно поправляла кружевное жабо на груди. — Иск подан совместно администрацией области, Черловской железной дорогой и АО «Черловскэнерго» в связи с отказом руководства ГОКа от выполнения требований о возмещении ущерба, причиненного истцам в ходе наводнения, вызванного халатностью и не правильными действиями руководителей предприятия.
Один из адвокатов Цоя поднял руку.
— Я вас слушаю, — сказала судья Баланова.
— Ваша честь, — сказал адвокат, — в нашем иске в качестве кандидата на должность временного управляющего ГОКа был назван Фаттах Абишевич Олжымбаев. Мы все знаем, что случилось вчера. Мы просим заменить кандидатуру Фаттаха Олжымбаева кандидатурой Константина Кимовича Цоя.
Денис вздрогнул. Это было невероятно. Даже появиться на сегодняшнем заседании для Цоя было также тяжело, как морскому спруту — выползти на берег.
Открыто назвав себя преемником погибшего партнера, Цой дал понять, что ему нужна не победа — а полный и сокрушительный разгром.
— Да, конечно, — растерянно сказала судья.
Рядом с Денисом вскочил молодой московский юрист.
— Ваша честь, а у господина Цоя имеются документы, позволяющие ему претендовать на подобную должность?
Денис хотел одернуть юриста, но было уже поздно.
— Да. Имеются, — ответил адвокат группы «Сибирь». — Константин Цой имеет диплом арбитражного управляющего второй степени. Я также хочу напомнить, что в 1994 году Константин Цой занимал должность внешнего управляющего Нечерномысского медно-никелевого комбината.
Это была единственная ответственная должность, которую когда-либо занимал Константин Цой. «Ошибка молодости, — говорил Цой о подписанных тогда документах. — Больше не повторится». Хотя решительно ничего страшного Цой тогда не подписывал.
Адвокат встал и, сделав несколько шагов к судейскому столу, с полупоклоном положил перед судьей Антоновой пачку документов.
— Имеются ли у истцов какие-либо добавления? — спросила судья Антонова.
Все тот же московский адвокат поспешно вскочил с места.
— Ваша честь, — сказал он, — я прошу вас обратить внимание на общественную значимость этого процесса. Здесь судят не просто недобросовестных должников. Здесь судят руководителей предприятия, по вине которых погибли семнадцать человек, и еще несколько сот жителей Черловской области лишились крова. Ахтарский металлургический холдинг отказался возмещать этим людям ущерб: эту обязанность добровольно взяла на себя администрация области. Многие из этих людей перенесли в дни наводнения тяжелейшую психологическую травму. Некоторые лишились близких, другие потеряли все, что нажили за сорок, пятьдесят, восемьдесят лет жизни. И это была не случайная трагедия. Это был результат систематической политики разграбления природных ресурсов черловской области, которую практиковали чужаки. Их виллы на Рублевке и в Ницце остались в полной сохранности. Их «мерседесы» не смыло водой, как «запорожец» пенсионера Омельника, их девочки по-прежнему ждут их в дорогих московских казино, в отличие от дочери Ирины Смолянской, которая погибла в семнадцать с небольшим лет.
Адвокат закончил свою пламенную речь и сел.
— Ответчик что-либо желает сказать? — спросила судья.
Денис встал.
— Я прошу отложить заседание суда, — сказал Денис, — в связи с тем, что иск обращен к ненадлежащему ответчику Павлогорский ГОК не является самостоятельным предприятием. Его акции переданы в федеральную собственность, и управляющей компанией Павлогорского ГОКа выступает государственное унитарное предприятие «Южсибпром».
Зал замер.
— У вас есть документы? — недоуменно спросила судья Антонова.
Денис встал и положил на судейский стол пачку бумаг. Бумаги были подписаны Денисом и Ревко только вчера.
— А… в зале есть представители «Южсибпрома»?
— Да, Ваша Честь, — ответил Денис. — С сегодняшнего дня я — генеральный директор ФГУП «Южсибпром».
Судья Антонова растерянно поглядела на своих двух коллег.
— Я… я прошу объявить перерыв, — сказала судья. Когда Денис спустился на первый этаж, его кто-то окликнул. Денис обернулся. Константин Цой сидел на подоконнике и нервно курил.
— Вы что-то хотели сказать, Константин Кимович?
Кореец воткнул сигару в горшок с ощипанным фикусом.
— Передай своему хозяину, что олигарх, который отдал этому государству хоть списанный «мерс», не достоин управлять даже скобяной лавкой.
Цой поднялся и пошел наверх. Денис смотрел ему вслед. Похоже, это была капитуляция. Денис представил себе, какой переполох сейчас творится в администрации области. Губернатор Орлов не тот человек, чтобы вот так сцепиться с федеральной властью. Для этого надо иметь яйца, а есть ли у Орлова яйца — большой вопрос.
Кто— то вежливо тронул Дениса за плечо. Он обернулся и увидел перед собой старшего следователя прокуратуры Шевчука в сопровождении двух милиционеров.
— Денис Федорович Черяга? — спросил один из милиционеров, с лейтенантскими погонами.
