Белая как снег - Самюэль Бьорк
– Как там дела?
– Тс-с-с, они только начали.
– Как долго вы посещали Академию искусств Амунда Андерсена?
– Чего?
Бритоголовый фыркнул.
– Какую такую академию?
Мунк подвинул ему листок.
– Это вы нарисовали эту картину, верно?
– Че?
Хельмер хохотнул и посмотрел на своего адвоката.
– Нарисовал? Вы что, сбрендили? Я даже линию ровно не смогу прочертить!
65
Кевин Мюклебюст сидел одетым на диване и наблюдал, как мама разбирает пакеты с вещами, которые она купила в торговом центре «Стрёммен». Ульф явно потратил на нее много денег, и ужин сегодня будет приличный. Лазанья. Ульф оказался умелым поваром, сделал все по рецепту, со специальными листами для лазаньи и правильными соусами. Блюдо вышло совсем не таким, как тогда купила мама в супермаркете, где надо просто добавить воды. Кевин уже потерял надежду, что в пакетах будет что-нибудь для него. Мама всегда так делала – забывала спросить, что он хочет, хоть он и много раз осторожно намекал ей на это, и в последний раз, когда провожал их с Ульфом к машине, тоже.
Машинку на радиоуправлении.
Он пытался хитро вплести ее в свой рассказ, чтобы было не так очевидно, чтобы не попрошайничать, потому что больше всего мама ненавидела попрошаек. В их городе попрошаек нет, а в Осло есть – они не работают, просто сидят и попрошайничают, обманывая людей, а потом на эти деньги покупают дорогие дома в Румынии, в то время как такие люди, как она, коренные норвежцы, даже пособие по безработице не получают.
– Я говорил с Ронни, он очень хочет пойти в вечерний поход. Жалко только, что его машинка на радиоуправлении сломалась, он так хотел взять ее с собой. Было бы классно, ну что ж, бывает.
Мама вышла из душа, завернутая в полотенце.
– Как думаешь, мне стоит постричься?
– Что?
– В торговом центре? Там наверняка парикмахеры лучше, чем у нас тут.
– Думаю да, они хорошие.
И потом, когда она примеряла одежду перед зеркалом.
– Во что обычно одеваются, когда идут в торговый центр, как думаешь, Кевин?
– Даже не знаю, мама.
– Платье будет перебором, как считаешь? Не хочется выделяться, а то платье отдельно, я отдельно.
– Оно красивое, мама. Мне нравятся пайетки, они светятся на солнце.
– Нет, боже, о чем я только думаю. Я же не на вечеринку иду. Лучше джинсы с футболкой, да? Или ту обтягивающую черную водолазку? Просто, но в то же время элегантно, правда?
– Хорошая идея, мама. Ты напомнила мне о свитере, который я носил, когда был маленький, помнишь? Такой синий, с машинкой. А Ивар притворялся, словно управляет мной с пульта, а я бегал, крутясь туда-сюда, налево, направо, стоп, назад, следовал его командам.
– Ты же знаешь, в этом доме не говорят об Иваре, Кевин. О, придумала. Большие солнечные очки? Узкие джинсы, черная водолазка и очки? Может, собрать волосы сзади в хвост, буду как Анжелина Джоли, как думаешь?
– Да, мама, тебе очень пойдет.
Он сделал последнюю попытку, когда они садились в машину. У Ульфа был странный взгляд, как и у многих из тех, кто жили с мамой. Они хотели ее на некоторое время, а Кевин постоянно мешал.
– Хорошо вам съездить. Надеюсь, тебе понравится. Не разбейте машину по дороге, ведь тот, кто приезжает в таких случаях, сам сидит в машине, кто вас тогда заберет? Никто. Наверняка. Я буду управлять вашей машиной с пульта.
Он встал перед машиной, делая вид, что в руках у него пульт, но они даже не взглянули на него. Ульф смотрел на маму, как она красилась, любуясь в зеркало заднего вида.
В пакетах для Кевина ничего не оказалось.
– Когда там придет Ронни? – нетерпеливо спросила мама, бросив взгляд на настенные часы у холодильника, как будто они работали.
– Собирался в семь.
– О, осталось недолго.
Она подошла к сыну и ущипнула его за щеку, как обычно, когда что-то хотела от него.
– Кевин, малыш, вам понравится ночевка в палатке. Но знаешь, ты не мог бы подождать на улице, у дороги? Мне нужно тут прибраться и привести себя в порядок, нельзя же в таком виде встречать суперповара, правда? Сможешь?
– Хорошо, мама.
Он встал с дивана и надел рюкзак.
– Хорошо вам повеселиться.
– Спасибо, мама.
Ему повезло – дождя на улице не было.
7
66
Мунк в пальто сидел у большого углового кабинета на пятом этаже управления полиции в Грёнланде, впервые за долгое время ощущая поражение. Спал он ужасно. Крутился в постели, несколько раз вставал, беспокойно мерил шагами гостиную, умудрившись удариться ногами о стол – приобретение Марианне. Она купила новую мебель, сделала перестановку. Так она проводила время, и осуждать ее не за что, ведь он почти не бывал дома в последние недели.
Золотая табличка на блестящей двери: Ханне-Луисе Драйер. Начальник полиции. Ей, видимо, нравилось заставлять его ждать, вынуждая заняться самоедством. Мунк, поднявшись слишком близко к солнцу, обжег крылья и летел в свободном падении. В киоске на Борггате заголовки газет цепляли взгляд – Мунк уже во второй раз выставил начальницу не в лучшем свете, да и себя, конечно, но ему-то плевать, что думают эти недоумки, а вот ей нет.
Ханне-Луисе Драйер. Настоящий Дракон. Мунк наивно полагал, думая, что, хотя бы на этот раз у него будет хорошее начальство. Но нет. Естественно нет. Оно оказалось хуже, чем когда-либо. Он просто терпеть не мог ее рожу. Она защищала все, против чего он боролся последние двадцать лет. Она даже не из полиции. По образованию экономист и адвокат. Какого черта ее вообще назначили на эту работу? Взяли с какой-то другой руководящей позиции, чтобы наконец навести порядок в полиции Осло. Порядок? Мунк тихо выругался и пожалел, что не выкурил третью сигарету на улице, организм просто требовал никотина. Навести порядок, какого хрена? Она вообще понимает, о какой организации идет речь? Здесь тебе не страховая компания или откуда там взяли эту ведьму, там у них имеет значение только одно. Выгода. Деньги. Прибыль для и без того сказочно богатых акционеров. Разве это цель полиции? Эти сволочи политики и жадные свиньи. Мунк ходил на обязательную лекцию, которую Драйер прочла для всех начальников среднего звена округа, и да, без преувеличения, она говорила только о бабках. Сэкономить тут. Урезать бюджет там. Сократить расходы. А эти сраные жополизы в роскошной униформе, как будто одежда что-то значит, поддакивали. Конечно, он тогда не смог с
