Значит, я умерла - Хилари Дэвидсон
– Давай будем реалистами, – ответил отец. – Она никогда уже не сможет бросить пить по-настоящему. Так зачем притворяться?
– Странно, ты все время говоришь, что прошлое прошло, а сам как будто не веришь, что человек может освободиться от своей истории, – заметил я. – А вот я верю, что люди способны менять свою жизнь, и очень серьезно.
Он пожал плечами.
– Тебя ждет разочарование, сын.
– Может быть, – согласился я. – А может быть, и нет.
За моей спиной раздались шаги.
– Я слышала, что просили принести газированной минералки, – начала Джульетта. – У Тео отличный выбор импортных минеральных вод. Налить тебе?
– Я пока не держу в доме алкоголя, совсем, – пояснил я.
Отец даже растерялся.
– М-да, не ожидал увидеть тебя здесь, Джульетта, – сказал он наконец.
– Почему же? Мы с братом часто обсуждаем историю. Этот предмет интересует нас обоих.
– Знаю, – небрежно бросил отец. – Просто я еще помню, как ты буквально на днях говорила, что лучше бы умер твой брат, а не Кэролайн.
И его взгляд василиска остановился на ней. Джульетта на мгновение застыла. Что ж, обычная стратегия отца – разделяй и властвуй. Он всю жизнь контролировал нас обоих, периодически подливая масла в огонь нашей давней вражды.
– И неудивительно, – сказал я. – Мне и самому хотелось того же.
Сестра бросила на меня взгляд, полный усмешки и, как мне показалось, облегчения. И ее понесло.
– Как ты любишь говорить, папа, у лжеца должна быть хорошая память. Острота твоей памяти приводит меня в изумление.
– Ну по крайней мере одну цитату из Шекспира я помню точно: «…острей зубов змеиных неблагодарность детища!»[20] А у меня таких неблагодарных двое. Вот, значит, как вы решили мне отплатить за все, что я для вас делал?
– Не начинай, – перебила Джульетта. – Я посвятила жизнь управлению твоей компанией. Беспрекословно выполняла все, чего ты от меня требовал. Так что теперь я имею право потребовать у тебя ответ. Точнее, мы оба имеем такое право.
– Разве не ты сама столько раз повторяла мне, что я ничем не обязан твоему брату? И что мне стоит вышвырнуть его на улицу, так как от него нет проку? – Я понял, что отец видит в Джульетте слабое звено, которое даст слабину при должном давлении. Ничего странного: я сопротивлялся ему уже много лет, а она, наоборот, старалась заслужить его расположение всеми способами. И теперь он решил обернуть ее лояльность против нее же и подавить ее сопротивление.
– И была права, проку от меня действительно было мало, – снова согласился я.
– Сам он обзывал тебя куда хуже, можешь мне поверить, – холодно и твердо сказала Урсула, стоя в дверях. Одета она была совсем просто – в белую рубашку и брюки; ее глаза сверкали так, как я не припомню никогда в жизни. – Убийцей, вот как он тебя называл. И заставил нас всех в это поверить.
– Вы что тут, сговорились против меня, все трое? Ну так и оставайтесь втроем, потому что у меня нет времени мусолить с вами это дерьмо. – Отец поднялся на ноги. – А тебе, Тео, я делаю официальное предупреждение – освободи дом. Я – его хозяин, а ты всего лишь жилец, арендатор. Можешь жить хоть на улице, мне безразлично.
– Погоди уходить, ты рано собрался, – сказал я. – Тебе еще предстоит услышать потрясающую новость.
– Какую же?
– Я возвращаюсь в компанию «Трэкстон интернешнл».
Он уставился на меня так, словно я был курьезным артефактом, подлинность которого вызывала у него сомнения.
– Ты это серьезно? Хочешь работать со мной?
– С тобой – нет. Я буду работать с Джульеттой. – Я повернулся к ней: – Напомни, как называется моя новая должность?
– Старший вице-президент по соответствию глобальных операций этическим требованиям, – торжественно объявила Джульетта.
– Это что, шутка такая? – Отец вертел головой, глядя то на одного из нас, то на другого.
– Мы с Тео решили, что небольшой отельный бизнес – самая лучшая перспектива для будущего, – сказала Джульетта. – По крайней мере, нашего будущего. Никакого больше отмывания денег, никаких преступных схем. Ты хотя бы можешь себе такое представить, папа? Не отвечай; я знаю, что нет.
– Думаете, вы можете вот так взять и уйти?
– Мы никуда не уходим, – возразила Джульетта. – Мы увольняем тебя.
Отец расхохотался.
– Вы двое просто неподражаемы, – сказал он, отсмеявшись. – Да у вас ни гроша за душой – ни у одной, ни у другого. И как вы собрались отнять у меня мой бизнес?
– Отнимать ничего не придется, потому что ты будешь сидеть в тюрьме, – сказала Джульетта.
Он покачал головой.
– Если уж посадят меня, то и тебя посадят вместе со мной. Каждое обвинение, которое можно предъявить мне, можно с тем же основанием предъявить и тебе. Тео, может, и сорвется с крючка, но подпись Джульетты Трэкстон стоит на всех документах отсюда и до Москвы.
– Вообще-то, Теодор, – вмешалась Урсула, – Джульетте ничего не грозит. В тюрьму сядешь ты один.
Отец посмотрел на свою жену и моргнул, видимо, еще не поняв, насколько сильно земля уходит у него из-под ног.
– Убийство? – И он посмотрел на меня. – Извини, Тео, но если ты насчет Мирей, то у тебя нет и тени доказательств. Ни у кого из вас нет. Клаус не станет свидетельствовать против меня. Руки у меня чисты. Людям, которые работают на меня, хорошо платят за молчание.
– Все это уже не важно, – сказала Джульетта. – У нас есть тело мамы.
– Ничего подобного. – Отец был так уверен в себе, словно похоронил мать своими руками. Впрочем, я даже не сомневался, что так оно и было.
– Прошу прощения, я не так выразилась. Я хотела сказать, что у нас есть мамина копия, – поправилась Джульетта.
Отец побледнел как смерть, поворачиваясь к Урсуле:
– Ты не посмеешь.
– Я сделала все так, как ты мне приказал, – сказала та. – Полетела в Нью-Йорк, перекрасилась в брюнетку и собрала два чемодана вещей твоей жены. С ними я полетела в Гуам, где три месяца просидела в отеле, чтобы дать тебе возможность развестись быстро и по-тихому. Развод был не настоящим, но тебя он вполне устраивал, ведь в твоей жизни и так было полно фальши.
Я смотрел в окно, поджидая, когда же появятся полицейские. Две машины подкатили к дому точно в назначенное время.
– Смотри-ка, полиция, – сказал я. – Сейчас будет весело.
Отец повернулся к окну.
– Они меня не арестуют. У них нет ордера. У них нет полномочий. У них нет…
– Ш-ш-ш, – перебил его я. – Это еще не твой выход. Пока не твой.
Мы молча наблюдали, как полицейские громко постучали в дверь отцовского особняка
