Ирина Лобусова - Ветчина бедняков
— Стоять, сука! Оборачивайся! Медленно….
Она обернулась — ни жива, ни мертва. Перед ней стоял охранник в пятнистой форме, нацелив ей в грудь ствол автомата.
— Что ты здесь делаешь?
— Я….я заблудилась….
— Врешь! Как ты сюда пролезла!
— Пришла из города….
Он взвел затвор. Затвор глухо щелкнул.
— Пришла, говоришь? Так уже не уйдешь!
Она вдруг поняла, что он выстрелит. У нее в кармане оставалось еще немного серной кислоты, но дотянуться до цилиндрика, а потом его раскрутить. Было полностью нереально. Выхода не было. У охранника были холодные равнодушные глаза (она научилась видеть в ночи), глаза человека, которому ничего не стоит нажать на курок, и ускользающим краем сознания она вдруг поняла, что он это сделает. В голове пронеслось «Прости, Костик… Прости… прости меня…». А потом — потом не было ничего, до тех пор. Пока не раздался выстрел.
Оглушающей вспышкой выстрел проерзал ночную тьму, и охранник упал, нелепо взмахнув руками, словно дирижируя каким-то фантастическим вальсом…. Из раны на его спине хлынула темная кровь. Темная фигура нагнулась над трупом охранник, забирая автомат.
— Что стоишь? — разогнулся артур, — бежать надо! Быстрее!
— ты… ты… — она ничего не могла сказать, да он ей и не дал. Схватив за руку он поволок ее через поле к темнеющему лесу.
— Как ты… здесь…. — задыхаясь, она почти немела от немыслимого бега и от руки, которая грубо тащила ее за собой.
— Потом! Все разговоры потом! Мы должны успеть….
— До чего — успеть?
— Если повезет, увидишь!
Редкие деревья, склон. Он толкнул ее в спину. От удара она потеряла равновесие, полетела вниз, больно ударяясь о стволы деревьев всем телом, и наконец плюхнулась в какую-то зловонную лужу, подняв фонтан ила и мглистой болотистой ряски. Через секунду он плюхнулся рядом с ней.
— Ты цела?
— Вроде, — она встала, отфыркиваясь, — что проис…
— Нужно быстрее идти!
— Мы где?
— В болоте. Пойдем по болоту. Быстрей. Наше единственное спасение — идти по воде.
— спасение от чего?
— Они спустят собак по нашему следу.
Глава 44
— Ротвейллеров?! — она выплюнула жидкую болотную ряску: кое-где вода поднималась до подбородка — Артур намеренно шел дальше от берега. Он обернулся. В его узких черных глазах мелькнуло что-то вроде улыбки, и…. и еще одного чувства (очень быстрого, едва уловимого, но она успела его заметить) — восхищения. Артур похудел. Его лицо вытянулось, черты заострились, а подбородок и щеки покрывала трехдневная щетина. Он был одет в грубую потертую куртку из коричневой кожи и старые джинсы. Он совсем не был похож на того элегантного, богатого мужчину, которому в далеком деревенском домике она подсыпала снотворное в кофе.
— Ротвейллеры?
— Нет. овчарки. Мы должны идти по воде, чтоыб сбить их со следа.
— они все равно нас найдут — просто будут караулить у выхода!
— Нет. Выход с плантации — в противоположной стороне. Официальный выход.
— В противо…. — безумная надежда обожгла сердце. Она остановилась, схватила его за рукав (вернее, вцепилась обеими руками, выпустив сломанные ногти, дрожа всем телом и забывая, как сказать обыкновенное слово):
— Стасики? Стасики здесь?!
— Да, здесь. Мы идем туда, к ним.
— Они живы?
— Позавчера были живы. Я их видел позавчера.
— Где их держат?
— Бараки внизу, ближе к пойме. Вернее, там дом… Дети находятся в подвале.
— Ты уверен, что со стасиками все в порядке?
Он как-то странно посмотрел на нее:
— Нет. С ними не все в порядке. Поэтому нам надо спешить, — и потянул ее за руку (в свою очередь) — идем!
От болота поднимался тошнотворный мерзкий запах ила и еще чего-то сладковато — приторного. При каждом шаге вода чавкала, издавая отвратительный, утробный звук. Грязная и мокрая одежда липла к телу, неприятно обволакивая кожу какой-то мертвящей коркой. Липкие пряди волос лезли в глаза, в ноздри, изредка она нетерпеливо отбрасывала их рукой. Это было ужасно. Ее тошнило отм ерзкого запаха, от мертвой темноты стоячей воды… С каждым шагом они удалялись все глубже и глубже. Она не выдержала:
— мы же может провалиться!
— Здесь нет топи. Это даже не болото. Просто пойма маленькой речушки, стоячая вода.
— А змеи?
— Здесь их достаточно много! И змей, и пиявок, и жаб, и даже водяных пауков. Но поверь: они — самое безобидное из всего, с чем тебе придется столкнуться! Лучше дюжина змей, чем зубы одной овчарки, которая охраняет плантацию. К тому же змеи — ужи. Они не ядовитые.
Ее передернуло. Один раз что-то даже скользнуло вдоль ее ноги (словно толстая, крепкая веревка) и она невероятным усилием воли подавила истерический крик. Отсровки осоки царапали лицо и руки. Края травы были достаточно острыми, и вскоре на ее губах от многочисленых порезов запеклась кровь.
— Куда мы идем?
— К дому, где держат детей. Будем ждать в камышах. Ночь уже заканчивается. В половине шестого их выводят из дома.
— Куда?
Вдалеке послышался собачий лай, и Артур дернул ее за руку:
— Ныряй!
Набрав воздуха, она нырнула в теплую вонючую воду. Под водой лай слышен не был, но, когда вынырнула, набрав воздуха, лай просто вибрировал в ее ушах. Злобный, глухой лай псов, жаждущих ее крови. Артур вынырнул следом за ней.
— Я не ошибся. Они пошли в противоположную сторону. Могли и не нырять.
— Я тебя ненавижу! — она выплюнула воду с ряской и илом, — ублюдок! Ненавижу! Пристрелила бы, если б у меня был пистолет!
— Могу одолжить! Но только без меня ты отсюда не выйдешь. И Стасиков, уж конечно, далеко не уведешь!
— Ты действительно за мной следишь?
— Знаешь, а ты действительно хороший врач! — артур усмехнулся, — я несколько часов был в отключке! Провалялся как в коме! Еле — еле напал на твой след!
— Но все-таки напал?
— ты здорово прошла через забор! Хотя это было достаточно глупо! Ты могла погибнуть. То, что прошла… Тебе просто повезло!
— Можно подумать, ты бы печалился!
— Я ждал тебя по другую сторону забора. Со стороны плантации. Я знал, что ты пройдешь.
— Странно. Я думала, ты спокойно спишь в трехэтажном доме посреди голой земли….
Он усмехнулся:
— Я знал, что рано или поздно ты все узнаешь!
— ты поддонок, Артур Телаев! Ты должен был все мне сам рассказать!
— Что — рассказать? Если ты знаешь все, ты должна знать, что очень долгое время я не поддерживаю с отцом никаких отношеий!
— ты врешь! В этом тоже врешь!
— Нет. мы не общаемся. Отец думает, что я до сих пор живу заграницей.
— А ты ведь там и живешь, правда?
— дом близко. Мы должны дойти, а потом сможем спокойно поговорить.
— Спокойно поговорить?! Ты мне врал с самого начала, ты за мной следил, подставлял на каждом шагу, твой ублюдочный отец медленно убивает стасиков и ты думаешь, что я смогу с тобой спокойно поговорить?!
— Успокойся, пожалуйста! — в его глазах была удивительная нежность, а потом…. Потом произошло что-то очень странное и непоправимое: он обнял ее обеими руками, просто притянул к себе и обхватил изо всех сил… А она — она уткнулась в теплую кожу куртки, как потерявшийся жалкий щенок, уткнулась, едва не скуля, до тех пор, пока омерзительная почва болота не пошла из — под ее ног кругами… Потом они шли. Он порезал щеку осокой и громко выругался, а потом покосился на нее краем глаза, а ей вдруг стало смешно… Как два глупых школьника! Как будто и не в болоте! А потом впереди забрезжили огоньки — тусклые, расплывчатые, один, два… Он увлек ее в камыши, и, наконец, заставил остановиться и перевести дух.
— Можешь выглянуть. До рассвета осталось часа два. Пока нас не заметят.
Она выглянула наружу, раздвинув камыши. Небольшой кирпичный дом из двух этажей был огорожен сетчатым забором с воротами. У ворот дремал охранник с автоматом. Второй охранник был на вышке, справа от ворот, но он смотрел в противоположную сторону. Дом был темен. В нем не светилось ни одно окно. Где-то глухо лаяла собака. Вдалеке за домом виднелось что-то темное — что, она пока не могла разглядеть.
— Стасики здесь?
— В подвале, — он говорил шепотом, — в половине шестого утра их выводят на работу.
— Куда выводят?
— На работу. На плантацию. Дети собирают листья.
— Эти зеленоватые растения без запаха?
— Нет, они имеют запах, и сильный.
— ничего подобного! Я сорвала, понюхала….
— Вот — вот! Сорвала и понюхала. Я не знаю, как называется это растение на китайском. Из Китая оно перекочевало в другие страны, к примеру, в Афганистан, Пакистан, частично в Индию… Из его листьев получается очень сильный наркотик растительного происхождения. Он только получает распространение по всему миру. Кайф от этого растения не сравним с кайфом от героина или другого известного наркотика. Он дает абсолютно другие ощущения. Говорят, это что-то невероятное. Но и разрушительная сила у него намного больше. Буквально десять уколов полностью выжигают весь организм. Человек превращается в ходячий труп. В турп с белыми глазами…. В нашей стране наркотик называют «белый китаец» или «белая смерть». Один грамм чистого порошка из травы стоит от 3 до 5 тысяч долларов. С добавлением других опиатов одного грамма хватает примерно на 100 уколов. А один укол стоит 100 долларов. Можешь посчитать. Мой отец здесь. На плантации, выращивает именно такую траву. Он узнал о ней в Китае, он часто ездил туда с мамой.
