Андрей Троицкий - ФАЛЬШАК
– Я же говорю, весело доедем, – обернулся Ищенко и заржал.
– И, главное, с пользой, – поддержал Панов. – Вон старику подходящий кликан прилепили. Это уже большое дело. А, Старое Говно, чего сопли пускаешь? Тут тебе не родной сортир.
***Полдня и добрую часть ночи Архипов трудился, не покладая рук. Задание, которое, уходя, оставил Бирюков, сводилось к следующему. Нужно изучить альбом с фотографиями, найденный в квартире покойного Самойлова – Горобца. Возможно, Архипов узнает кого-то из общих знакомых. Затем предстояло залезть в портативный компьютер, просмотреть фотографии клиентов Самойлова, а также дела, которыми адвокат занимался в последние годы жизни. Под утро, когда за окном занимался серенький рассвет, Архипов закончил свои изыскания.
Выключив компьютер, он стал просматривать записи, сделанные в тощей ученической тетрадке. Альбом не содержал ничего, заслуживающего внимания. На сотне фотографий, сделанных в разные годы, можно узнать лишь одного Самойлова. Остальные персонажи – люди случайные. В интерьерах квартир, ресторанов, Московского ипподрома и горячих южных пляжей красовались в основном молодые девицы, худосочные и глазастые, похожие одна на другую, словно выращенные в одном инкубаторе. Реже попадались немолодые мужчины, в основном усатые кавказцы, сидевшие за карточным столом, те же мужчины в обществе фривольно одетых нетрезвых девушек. Место этому альбому в мусорном ведре.
Зато информация, содержавшаяся в компьютере, добытая через Пенкина, позволяла сделать некоторые выводы. Архипов начертил на тетрадном листе причудливую схему, обозначив кружочками действующих лиц этой истории, провел линии стрелок, которые вели от одного кружочка к другому. Белые пятна на схеме еще оставались, но общая канва событий становилась более или менее ясна.
Все началось семь лет назад, когда адвокат Самойлов успешно отмазал от тюрьмы Артема Павловича Гераскина, обвиненного в хищении пятьсот тридцати тысяч долларов путем перевода данной суммы со счетов торгового дома «Фора – Траст» на счета подставной фирмы. Герасим уже тогда имевший репутацию афериста и фальшивомонетчика высокого класса, видимо, решил, что юрист еще пригодится ему в жизни. Год спустя Герасим взялся за изготовление фальшивых акцизных марок, которые находили обширный рынок сбыта на Северном Кавказе, где «левую» водку гнали чуть ли не на каждом углу, а затем фурами отправляли на продажу в центральные области России. Что соединило этих совершенно людей, уголовного авторитета Герасима и адвоката Самойлова? Ответ на поверхности: денежные интересы. Адвокатские гонорары – крошки в сравнении с теми доходами, что сулили акцизные марки. Кроме того, Самойлов окончательно запутался в карточных долгах, а девичья любовь с годами не становилась дешевле.
Именно тогда Архипов носился с идеей создания собственной галереи современного искусства. Денег едва-едва хватило на то, чтобы выкупить помещения у старика букиниста и владелицы рыбного магазина. Но дальше дело не двигалось. Ремонт подвала, полное обновление интерьера первого этажа, взятки местным чиновникам из муниципалитета… Всех мелочей не перечесть. Эти «мелочи» выливались в совершенно астрономические деньги, которых у Архипова не было. Тогда якобы случайно с ним свел знакомство Самойлов. Представившись Романом Борисовичем Горобцом, бизнесменом и меценатом, живущем в Польше, он просто из любви к искусству предложил беспроцентную ссуду, которая покрыла все издержки по ремонту помещений и другие траты. Уже тогда фальшивомонетчик Герасим и Самойлов вовсю шлепали акцизные марки на спиртное, дело разворачивалось, разрасталось. И «Камея» представлялась надежным перевалочным пунктом, хорошим прикрытием для переправки печатной продукции на Северный Кавказ.
Архипов вступил в чужие игры, потому что долг платежом красен, отказать Самойлову он не имел ни сил, ни возможностей. Картинная галерея приносила больше хлопот, чем прибыли, и от больших легких денег Архипов не желал отказываться. Он втянулся в эту жизнь и до поры до времени его все устраивало. Борис Панов, уголовный авторитет по кличке Пан, которого Самойлов спас от длительного тюремного срока за убийство работника бензозаправки, взял на себя силовое прикрытие операции, он подбирал людей, которые решали спорные вопросы. Панов и его парни всегда держались в тени, об их существовании Архипов даже не подозревал. Позднее выпуск акцизных марок прекратился, потому что спрос на них на Кавказе упал. Герасим наладил выпуск долларов, Архипов нашел подходящих помощников для сбыта фальшивок: Максима Жбанова и Олега Сергеевича Покровского. На первых порах доходы упали, но позднее, когда нашлись надежные покупатели, снова полезли вверх.
На случай провала соблюдались строжайшие меры безопасности. Самойлов окончательно вошел в роль бизнесмена, живущего и работающего в Польше. Он якобы наезжал в Москву два-три раза в год, чтобы проверить, как движутся дела. Снимал апартаменты в дорогих гостиницах, но на самом деле никаких проверок деятельности Архипова не осуществлял, адвокату и так все было известно. Он устраивал себе что-то вроде отпуска и, поболтавшись по московским кабакам, уезжал обратно в Польшу. Загребая большие деньги, Самойлов не позволял себе никаких излишеств. Он по-прежнему жил в скромной двухкомнатной квартире, ходил на работу в юридическую фирму «Костин и компаньоны», правда, теперь он редко защищал в суде клиентов. Скинув с себя это бремя, сосредоточился на всякой мелочи: юридических консультациях и составлении исковых заявлений для своих клиентов. Единственная дорогая вещь, которую позволил себе подпольный миллионер, – автомашина «Ауди» представительского класса.
***Особую роль выполнял лже дипломат Илья Борисович Сахно. Разумеется, главных действующих лиц, Герасима и Самойлова он не знал, ни разу в жизни в глаза не видел. Фальшивки и оплату за работу получал от того же Панова. С партиями поддельных баксов Сахно курсировал из Москвы до Смоленска или Орши. Там брал билет в вагон международного класса, а места в этих вагонах из-за дороговизны билетов всегда находились, и пилил обратно в столицу. На вокзале дипломата встречал кто-то из людей Архипова, или он сам. Забирал «посылку», якобы привезенную из Польши. Сахно обычно травил байки из своей «дипломатической» жизни, а врал он легко и убедительно, садился в такси и отбывал в неизвестном направлении. Кем был Сахно на самом деле, какова его настоящая фамилия, теперь, наверное, уже не узнаешь. Но и большого значения это не имеет. Главное, что цепочка, отлаженная Герасимом и Самойловым, работала безотказно.
Если бы сотрудники ФСБ или прокуратуры прихватили Архипова или его ближайших помощников с поддельной валютой на руках, провели допросы с пристрастием и выбили из задержанных показания, следствие все равно не сдвинулось с мертвой точки. Потому что кроме лже дипломата Сахно, Архипову больше некого сдавать. А с Сахно какой спрос? Скажет, что случайные люди на платформе в Смоленске попросили передать посылку родственнику или знакомому, который встретит поезд в Москве. Что находится в посылке, Сахно, разумеется, не имеет понятия, он приличный человек и не сует нос в чужие вещи.
Пока следствие топталось бы на месте, «дипломата» мурижили на допросах, а время шло, Самойлов и Герасим успели бы спрятать все концы, избавиться от улик. За какую ниточку не потяни, она оборвется, никуда не приведет. Чем занимался все эти годы Герасим, догадаться нетрудно. Он вел жизнь честного фраера и в буквальном смысле слова делал деньги. Возможно, Герасим держал в типографии одного или двух помощников, но основную работу выполнял сам. Он довел прежние связи, не посещал воровские сходняки, не участвовал в разборках, не светился в сомнительных заведениях, катранах и кильдымах. Но все на свете имеет конец, иногда этот конец бывает нелепым. В середине лета Герасим на своем «Лексусе» влетел в грузовик, еще несколько часов он болтался между жизнью и смертью и умер в районной больнице, когда хирург еще не приступил к операции.
Двумя неделями позже заезжий ухарь с Украины Николай Осадчий ограбил и проломил голову весовой гирей Дмитрию Нифонтову, некогда работавшем на Гознаке, знавшем печатное дело лучше, чем свои пять пальцев. По информации, которую добыл Бирюков, Осадчего пришил в тюремной камере какой-то псих. Украинца исполосовали бритвой и вырезали язык. Так поступают с людьми, которые много знают и слишком откровенны на допросах. Подельники покойного Герасима с испугу наверняка отвалили родственникам убийцы очень приличные бабки. Но то были пустые траты и напрасно пролитая кровь. Осадчий знать не знал, кого именно он грохнул и каким макаром у старика оказались фальшивые доллары, поэтому ничего не мог рассказать следователю.
