Синтия Хэррод-Иглз - Некрочип
– Что ж, возможно, – согласился Атертон. – И что было дальше?
– Встреча должна была состояться в такое время, чтобы Лэм, которому предстояло возвратиться в Хитроу, не опоздал на свой рейс. Но бар-то работал до одиннадцати, за исключением, правда, тех случаев, когда Ронни закрывал его чуть-чуть пораньше. И вот Кейт, зная об этом, посылает туда Питера Лемана, чтобы завлечь этого увальня перспективой выпивки в приятной компании и вытянуть из бара раньше, чем наступит половина одиннадцатого. Леман без труда справился со своим заданием, о чем мы можем судить по их появлению в одном людном месте. Но об этом немного попозже, а пока скажу только, что когда Ронни и Леман вышли через переднюю дверь из бара, в этот же самый момент через заднюю дверь в него вошли Кейт и Чанг.
– Каким образом?
– У Кейта имеется ключ от этой двери, а задвижки к тому времени успел отодвинуть Леман, сумевший чем-то отвлечь внимание Ронни.
– Но ведь Ронни клялся и божился, что утром, когда он пришел на следующий день на работу, дверь была заперта на обе задвижки, верхнюю и нижнюю, – возразил Атертон.
– Да, это так. Признаюсь, и меня довольно долго смущало это обстоятельство, пока я наконец не разобрался, что к чему. А дело все вот в чем. Кейт, если ты не забыл, все время подчеркивал тот факт, что у него никогда не было ключа от передней двери. Сначала я думал, что это он делает только для того, чтобы мы поверили, что он никак не мог попасть в бар после его закрытия и что, следовательно, убийство совершил Ронни Слотер. Кстати, ты помнишь реакцию Ронни при первом упоминании имени Кейта? Думаю, Кейт его неоднократно предупреждал, что если он забудет запереть на задвижки заднюю дверь, то это ему дорого обойдется. Добавь сюда еще и то, что Ронни, как мне сказал об этом Питер Линг, был бесконечно предан Кейту и никогда бы не позволил себе сделать то, что могло бы хоть в какой-то мере повредить его хозяину. И кроме всего прочего, он его просто боялся... Вот отчего я в конце концов пришел к выводу, что, когда мы спросили Ронни, была ли дверь заперта на задвижки, он, зная, что его слова могут дойти до Кейта, решил ответить утвердительно, чем с самого начала ввел нас в заблуждение. А Кейт на это как раз и рассчитывал.
– А может быть, он просто не помнил, в каком положении находились задвижки, и ответил, что все было как обычно, потому что ему самому так показалось. Ронни особым умом не отличался, – заметил Атертон. – Ну а что, интересно, было бы, если бы мы тогда получили бы не утвердительный, а отрицательный ответ? Думаю, пришлось бы устанавливать, где в тот вечер находился Кейт.
– У Кейта есть алиби. Его охранник заявил – и готов подтвердить это под присягой, – что Кейт оставался весь вечер дома. А замок, которым запирается задняя дверь, сконструирован настолько бесхитростно, что с ним мог справиться вообще любой желающий. На каком основании, в таком случае, мы подозреваем, что это сделал именно Кейт?
– Хм. Ну хорошо, продолжай. Я слушаю.
– Так, на чем же я остановился? Ах да... Кейт и Чанг дождались прибытия Лэма из аэропорта, впустили в бар через переднюю дверь и тут же совершенно хладнокровно с ним расправились. В следующий момент Чанг, завладев паспортом жертвы, сделался Майклом Лэмом и, взяв с собой микрочип, на машине Лэма отправился в аэропорт, чтобы вылететь в Гонконг тем рейсом, на который зарегистрировался Майкл. Естественно, что человек, встречавший настоящего Лэма в аэропорту Гонконга, так его и не дождался. Потому что его просто не могло быть среди пассажиров прибывшего самолета. Первым исчез Лэм, а вслед за ним исчез и Чанг.
– Значит, по-твоему, Кейт сам расчленил, труп? – сказал Атертон.
– А кто это мог сделать лучше, чем он? Он знал этот бар, как свои пять пальцев, со всем его оборудованием. А потом, не забывай, будучи еще подростком, Кейт несколько лет занимался разделкой рыбы в баре своего отца. Если, как мы считали, это было по силам Слотеру, то с не меньшим успехом с подобной задачей мог справиться и Кейт. Расчленив труп, он затем рассовал все по наполненным отходами мешкам. За исключением, правда, тех частей, которые могли быть использованы для установления личности убитого. Вымыв с помощью шланга пол и оборудование, Кейт затем тщательно протер и возвратил на место ножи. Короче говоря, он постарался сделать так, чтобы даже Слотер, придя утром на работу, ничего не заметил. Думаю, – добавил Слайдер, несколько замедлив речь, – если бы все шло строго по плану, разработанному Кейтом, труп вообще бы никогда не был обнаружен. Мусорщики побросали бы мешки, не проверяя их содержимое, в машину и они очень скоро оказались бы на городской свалке. А там всю работу производит мощная техника. Их смешали бы огромным ковшом вместе с прочими отходами в огромную кучу, и поди разбери, где что лежит. Тем более, что запах стоит такой, что охотники вряд ли найдутся. Кроме того, на свалке обитает множество всяких животных, питающихся в основном падалью. Чайки, крысы, вороны и, возможно, даже лисицы...
– Достаточно, Билл, – прервал Атертон с нетерпением в голосе. – Эту картину я себе уже представил.
– Но если бы даже кто-то что-нибудь и обнаружил на этой свалке, потребовалась бы невероятная по сложности работа, чтобы установить, из какого места поступил мусор, содержавший части расчлененного человеческого тела. И вот тут я как раз приближаюсь ко второму защитному рубежу, который Кейт предусмотрел, чтобы гарантировать успешное осуществление своего плана. В случае обнаружения трупа до того, как мешки были бы вывезены на свалку, следственная группа – то есть мы – автоматически получала все необходимые доказательства того, что убийца – Ронни Слотер.
– А Ронни, утверждая, что является хозяином рыбного бара, еще больше укрепил нашу уверенность в его вине, – сказал Атертон. – Такую голову, как у Ронни, светлой не назовешь.
– Но если ты помнишь, вначале он показался нам достаточно сообразительным, чтобы догадаться уничтожить все отпечатки пальцев на ножах, а утром на следующий день нарочно оставить несколько новых, – самокритично заметил Слайдер. – Правда, я сразу почувствовал, что здесь что-то не то, что есть какое-то несоответствие, но не смог...
– С размаху ткнуть в него пальцем?.. Но раз уж мы заговорили о пальцах, нельзя не вспомнить и о пальце в кульке с чипсами. Думаешь, Кейту в этом смысле просто не повезло?
– Злая шутка судьбы. Но лишь отчасти. Потому что гораздо больше это похоже на заслуженное наказание. Кейт бросил в овощерезку руку убитого, как мне кажется, из чисто ребяческого любопытства. Захотелось посмотреть, что из этого получится. Эта мысль не возникла в голове Кейта случайно. Она, должно быть, сохранилась у чего в подсознании с того самого времени, когда он, будучи еще фактически ребенком, работал в баре своего отца. И вот вдруг представился такой случай. Соблазн был настолько велик, что Кейт не удержался. А в результате произошло то, что, как мне кажется, и должно было произойти. Один палец затерялся. Трудно сказать, заметил это Кейт или нет. Скорее всего, заметил, но найти не смог из-за недостатка времени. Да он не очень, должно быть, и обеспокоился этим обстоятельством. Потому что в случае обнаружения отрезанного пальца в баре, ему лично это ничем не грозило. Просто начинал действовать второй защитный рубеж. Подозрение падало на Ронни. И заметь, как только мы занялись поиском доказательств вины Слотера, мы сразу же узнали о существовании некоего Лемана.
– С двумя адресами, – проговорил Атертон, задумавшись. – Он подклеился к Слотеру, пригласил выпить где-нибудь за компанию и, оказавшись в конце концов у него в комнате, спровоцировал шумную ссору. Кому нужны мотивы преступления – вот, пожалуйста.
– И еще. Внешне он был очень похож на Лэма. Поэтому можно было не опасаться, что при опознании возникнут какие-то сложности. Любой патологоанатом без колебаний мог подписать заключение, в котором констатировалось бы, что убитый был не кто иной, как Леман. Родственников и друзей у него не было. А это означало, что никто не будет его искать и не всплывут никакие чреватые осложнениями подробности. Но если кто-то стал бы всерьез интересоваться судьбой Лемана, тот опять мог появиться, так же внезапно, как и исчез. Думаю, что Кейт с самого начала предусмотрел этот вариант и, заставив Лемана лечь на дно, просто ждал, по какому пути пойдет следствие. И если бы вдруг отпала необходимость в подобном «мертвеце», Леман снова стал бы Неманом.
– А если бы не отпала, тогда пришлось бы ему скрываться постоянно.
– Правильно. Так вот, поначалу – если смотреть на события с позиции Кейта – все складывалось довольно удачно. И тут мы совершенно неожиданно отпускаем Слотера. У Кейта, естественно, возникли сомнения относительно его преданности, которые были тут же разрешены самоубийством Ронни. На столе в комнате самоубийцы нашли исполненную горестного отчаяния предсмертную записку и дело прекратили. Единственное, что требовалось от Бэррингтона при подобной развязке, это изобразить свою подпись над пунктирной линией и принять поздравления. Но, к несчастью для Кейта, Леман не смог долго оставаться «мертвым». И он не был столь предан своему хозяину, как тому хотелось верить. Леман сильно страдал от того, что у него не было возможности видеться с любимой девушкой, связь с которой сохранялась в тайне от шефа, но еще больше – от необходимости все время молчать.
