Ю Несбё - Красношейка

Наконец его разбудил телефонный звонок. Было утро. Улицы уже успели высохнуть.

Харри посмотрел на часы на ночном столике. До самолета «Вена — Осло» оставалось два часа.

Эпизод 88

Улица Тересесгате, 15 мая 2000 года

Желтые стены кабинета доктора Столе Эуне были сплошь увешаны картинами Эукруста и полками с литературой по психологии.

— Присаживайтесь, Харри, — сказал доктор Эуне. — Хотите — в кресло, хотите — на диван.

Стандартная формула для того, чтобы начать разговор, и Харри в ответ слегка улыбался уголком рта, будто говоря: «Забавно, но мы это уже слышали». Когда Харри звонил из аэропорта в Гардермуене, Эуне ответил, что, конечно, с радостью примет его, но коротко, потому что сегодня ему предстоит открывать в Хамаре семинар психологов.

— Тема: «Проблемы диагностики алкоголизма», — сказал Эуне. — Ваше имя названо не будет.

— Поэтому вы так прифрантились? — спросил Харри.

— Одежда может сказать о нас больше, чем все остальное. — Эуне провел рукой по лацкану пиджака. — Твидовая одежда говорит о мужественности и уверенности в себе.

— А галстук-бабочка? — поинтересовался Харри, вытаскивая блокнот и ручку.

— Дерзость ума. Серьезность с налетом самоиронии, если вам так угодно. Больше, чем нужно, чтобы понравиться руководству и подчиненным.

Эуне сложил руки на животе и с довольным видом откинулся на спинку кресла.

— Лучше расскажите мне про раздвоение личности, — сказал Харри. — Про шизофрению.

Эуне недовольно скривился:

— За пять минут?

— Значит, расскажите самое важное.

— Ну, во-первых, вы назвали раздвоение личности шизофренией — это общее укоренившееся заблуждение. Слово «шизофрения» обозначает целый ряд различных душевных расстройств и не имеет ничего общего с раздвоением личности. Конечно, само слово «схизис» по-гречески означает «расщепление», но доктор Эйген Блейлер[49] имел в виду расщепление психических процессов мозга. И если…

Харри показал на часы.

— Понимаю, — сказал Эуне. — Раздвоение личности, о котором вы говорите, иначе называется СРЛ — синдром расщепления личности. То есть в одном человеке сосуществуют две личности, и проявляются они поочередно. Как в истории о докторе Джекиле и мистере Хайде.

— Значит, сосуществуют?

— Да. Но это бывает редко, гораздо реже, чем в голливудских фильмах. За двадцать лет, что работаю психологом, мне ни разу не посчастливилось наблюдать случай СРЛ. Но все равно я имею о них кое-какое представление.

— И что же это такое?

— СРЛ практически всегда бывает связано с потерей памяти. То есть одна личность больного может проснуться с утра с похмельем, не подозревая о том, что другая личность вчера вечером напилась. И вообще, первая личность может быть трезвенником, а вторая — алкоголиком.

— Ну не в буквальном смысле?

— В самом буквальном.

— Но ведь алкоголизм — это физическое заболевание.

— Да, и именно это в СРЛ самое презамечательное. Я читал об одном пациенте с СРЛ, одна личность которого была заядлым курильщиком, а другая сигареты в рот не брала. И когда просыпалась его первая личность, кровяное давление становилось на двадцать процентов выше. А о женщинах с СРЛ я читал, что у них чаще происходят менструации, поскольку у каждой личности свой цикл.

— Выходит, такие люди меняют свое состояние физически?

— В какой-то мере — да. История о Джекиле и Хайде недалека от истины, и в нее можно было бы даже поверить. Доктор Ошерсон описывает случай, когда одна личность человека была гетеросексуальна, а другая — гомосексуальна.

— У этих личностей могут быть разные голоса?

— Да, именно по различиям в голосе легче всего определить, когда происходит смена личности.

— А голоса могут разниться настолько, что даже человек, хорошо знакомый с больным, не узнает его другого голоса? Например, по телефону.

— Да, если этот знакомый не знает о другой личности. А если он плохо знаком с больным, то может не узнать его, даже находясь с ним в одной комнате — настолько меняются мимика и жесты.

— Вы допускаете, что родственники больного могут не знать о расщеплении личности?

— Допускаю. Частота, с которой меняются личности, индивидуальна. А некоторые к тому же могут сами управлять этой сменой.

— Но в таком случае эти личности должны знать о существовании друг друга?

— Да. И в этом нет ничего необычного. И, как и в романе о Джекиле и Хайде, между этими личностями может идти отчаянная борьба, потому что у них разные цели, разные представления о морали, различное отношение к одним и тем же людям и так далее.

— И человек начинает писать чужим почерком, верно?

— Почему чужим? Харри, скажите, на протяжении дня вы — один и тот же? Нет. Когда вы возвращаетесь домой с работы, в вас происходит масса незаметных перемен: в голосе, жестах и прочем. Странно, что вы назвали почерк. У меня есть книга — как-нибудь дам вам ее полистать, когда время будет, — в ней есть фотография письма, которое написал пациент с расщеплением личности. У него было семнадцать различных почерков.

Харри занес некоторые опорные слова в блокнот.

— Разные менструальные циклы, разные почерки — любопытная болезнь, — пробормотал он.

— Вот видите, Харри. Надеюсь, что чем-то вам помог, а сейчас мне нужно бежать.

Эуне вызвал такси, и они с Харри вместе вышли на улицу. Эуне спросил, какие у Харри планы на семнадцатое мая.

— Мы с женой хотим с утра пригласить друзей, — объяснил доктор. — Будем очень рады, если вы придете.

— Спасибо, конечно, но неонацисты собираются «разобраться» с мусульманами, которые семнадцатого будут справлять ид, и меня назначили руководить охраной мечети в Грёнланне, — ответил Харри, одновременно обрадованный и смущенный таким неожиданным приглашением. — Нас всегда запрягают в праздники.

— Ну, вы могли бы зайти к нам совсем ненадолго. У других наших гостей ведь тоже какие-то планы на завтрашний день.

— Спасибо. Я постараюсь и, если смогу, позвоню вам. А кто ваши друзья?

Эуне еще раз поправил галстук.

— Вроде вас, — ответил он. — Но у жены есть и приличные знакомые.

В эту секунду подъехало такси. Харри открыл доктору дверь, Эуне забрался внутрь, но перед тем, как он уехал, Харри вдруг спросил:

— А отчего у человека появляется СРЛ?

Эуне внимательно посмотрел на Харри:

— Зачем это вам?

— Точно не знаю. Но это может быть важно.

— Хорошо. У большей части больных СРЛ в детстве имела место травмирующая ситуация. Но душевную травму они могли получить и позже. Люди создают себе иную личность, чтобы уйти от проблем.

— О каких душевных травмах можно говорить, если речь идет о взрослом человеке?

— Ну, подумайте. Возможно, он пережил природный катаклизм, потерял любимого, подвергся насилию или долго жил в страхе.

— Как, например, солдат на войне?

— Да, такая травма вполне может быть у солдат.

— Или у партизан.

Последнюю фразу Харри сказал сам себе, потому что такси с доктором Эуне уже уехало.

— В «Скотсман», — сказал Халворсен.

— Ты собираешься провести семнадцатое мая в пабе «Скотсман»? — Харри сделал недовольное лицо и поставил сумку за вешалкой.

Халворсен пожал плечами:

— А есть другие предложения?

— Ну, если обязательно должен быть паб, выбрал бы что-нибудь поприличнее. Или тоже вариант: попроси начальство, чтобы тебя записали на дежурство. Приличная надбавка за работу в праздник, и никакого похмелья.

— Я над этим подумаю.

Харри плюхнулся в кресло.

— Когда ты его починишь? Оно так ужасно скрипит.

— Его невозможно починить, — проворчал Харри.

— Пардон. Как там с Веной?

— Сейчас. Сначала расскажи, как у тебя?

— Я проверял, есть ли у Эвена Юля алиби. Он утверждает, что в день исчезновения жены был в городе, сидел в кафе на Уллеволсвейен, но не встречал никого из знакомых, кто бы мог подтвердить это. В кафе мне сказали, что у них слишком много посетителей, чтобы запоминать их в лицо.

— Кафе находится через дорогу от «Скрёдера», — заметил Харри.

— И что с того?

— Так, к сведению. А что Вебер?

— У них ничего. Вебер говорит, что если Сигне Юль привезли к крепости в машине, которую видел сторож, то у нее на одежде должны быть волокна ткани с заднего сиденья, либо земля или масло, если ее везли в багажнике. В общем, что-то должно быть.

— В том автомобиле были подстелены мешки для мусора, — сказал Харри.

— Вебер говорит то же самое.

— Помнишь, у нее на платье были сухие травинки?

— А как же. Возможно — из конюшни Мускена. Или откуда-нибудь еще. Таких мест — миллион.

— Это не просто травинки. Это сено.