999,9… Проба от дьявола - Юрий Гайдук
Предстояла долгая кропотливая работа, и Геннадий Михайлович даже представить не мог того счастливого момента, когда он сможет сказать самому себе: «Мавр сделал свое дело, мавр может уйти».
Не мог ожидать более спокойной жизни и Антон Крымов, он же — Седой. Буквально на третий день после того как погиб Кудлач, в номер гостиницы заявился тот самый Кошак, который угощал Крымова спиртом в камере воронцовского СИЗО, и, выставив бутылку водки на журнальный столик, произнес, усмехнувшись:
— Не забыл, надеюсь? Узнал?
Несколько опешивший от столь неожиданного визита, Крымов кивнул головой, но тут же протянул Кошаку руку:
— Добрые дела, как и хорошие люди, не забываются.
— Вот и ладненько, — согласился с ним Кошак. И тут же: — Стаканы есть?
— Найдутся.
— В таком случае помянем Кудлача.
Он наполнил выставленные на этот же столик фужеры и, троекратно перекрестившись, поднял свой:
— Ну, за него, родимого, чтоб земля была пухом. Правильный был человек и смотрящий, каких мало.
Выпили не чокаясь, и, когда Кошак налил по второй, Крымов непроизвольно откашлялся:
— Может, я закуску в ресторане закажу, а заодно к ней и еще одну бутылку?
— Годится, — согласился с подобным раскладом гость, — тем более что разговор серьезный будет.
Дождавшись, когда Крымов позвонит в ресторан и сделает заказ, он догнал второй фужер и все тем же осипшим голосом, каким отдавал команды своим сокамерникам, произнес:
— Ну, я тебя пока в суть разговора введу. Ты, конечно, этого не знаешь, но в город уже съезжаются авторитетные люди со всей России, и после похорон состоится сходняк, на котором будет избран новый смотрящий.
— А как же… как же менты, не помешают? — не удержался, чтобы не спросить, Крымов.
— «Менты»… — скривился в презрительной ухмылке Кошак. — Ты еще прокурора вспомни. Короче, этим вопросом уже занялись весьма серьезные люди, и Кудлач будет предан земле, как и положено, со всеми почестями, с венками, с траурной музыкой и поминальным обедом в ресторане «Центральный». Разрешение от воронцовских властей уже получено, так что об этом не стоит особо заморачиваться.
Кошак вновь потянулся синюшной от застаревших наколок рукой к бутылке, разлил остатки водки, молча опрокинул свою долю в себя и только после этого продолжил:
— А теперь насчет того, зачем я пришел к тебе. Народ знает, что ты был едва ли не свидетелем того, как эти козлы замочили Кудлача, и те люди, что съезжаются сейчас в город, хотели бы услышать от тебя лично всё то, что ты показал в ментовской конторе. Я имею в виду тот самый «мерс», который врезался в вас неподалеку от дома Кудлача, и тех хохлов, которые спешили сделать ноги, пока их не повязали.
— Разве это были хохлы? — моментально отреагировал Крымов.
— А ты что, этого не знаешь? — вскинулся Кошак. — Да об этом сейчас весь город талдычит.
— Право слово, не знал, — прижав руку к сердцу, покаялся Крымов. — Но если надо будет…
— Надо, брат, надо! Надо, чтобы вся Россия знала, кто порешил смотрящего, чтобы прыгнуть на его место. Да и вообще попросил бы тебя, чтоб ты пару теплых слов о нем сказал, иначе люди не поймут. — Он хмыкнул и доверительно произнес: — Поди, до сих пор гадаешь, кто тебя вытащил из СИЗО? Так это его заслуга, Кудлача.
Это уже была более чем серьезная заявка на легализацию Седого в воронцовском регионе, заявка, которой нельзя было пренебрегать, и Крымов согласно кивнул:
— Что ж, спасибо ему и за это, а насчет добрых слов… В этом можешь не сомневаться — и на похоронах скажу, и на поминках.
«Панкову. Срочно.
На похороны Кленова (Кудлача) съезжается славянское крыло российских авторитетов; намечается выбор нового смотрящего. Воронцовские авторитеты настоятельно предложили мне остаться в городе, так как со мной хотят переговорить прибывающие в город законники. Жду вашего решения.
Крымов».
«Крымову. Срочно.
Центром предложено остаться до окончательного выяснения столь завидной заинтересованности российских законников в Седом, однако советую действовать по обстановке. Главное — не допустить возвращения того влияния пособников «Возрождения» на завод цветных металлов, каким оно было до этого. Золото ни при каких обстоятельствах не должно уходить на Украину.
Панков».
Итак, приговор окончательный и обжалованию не подлежит: «Золото ни при каких обстоятельствах не должно уходить на Украину». Это звучало как приказ, и Крымов невольно вспомнил шифровку, с которой его ознакомил Панков, перед тем как отправить в Воронцово:
«По ходу оперативной разработки львовской штаб-квартиры радикально-националистической организации «Возрождение», которая является составной частью УНСО, выявлен факт продажи полякам эталонного слитка золота пробы 999,9.
Этот факт — еще одно подтверждение того, что на Украине готовится вооруженный переворот, и УНСО срочно понадобились деньги для активизации пока не задействованных националистических сил, а также для проплаты тех ячеек террористических организаций в Москве, на юге России и на Северном Кавказе, которые будут задействованы для диверсионно-подрывной работы».
Задействованы для диверсионно-подрывной работы…
Означать это могло одно — Украина готовилась превратить Россию в плацдарм, где будут взрывать поезда, мосты и туннели, устраивать террористические акты в метро городов-миллионников, в залах ожидания аэровокзалов, в торговых центрах, в местах скопления людей во время спортивных и особо интересных культурных мероприятий. И перечень этот можно было продолжать бесконечно…
Что ж, ради предотвращения этого стоило оставаться не только Седым, но даже Рыжим и Лысым.
Примечания
1
К а ш а л о т, капустник — мразь, ничтожный человек.
2
Д у ш м а н ы — сотрудники МВД, специализирующиеся на борьбе с наркобизнесом.
3
А н т р а ц и т — общее название наркотиков (сленг).
4
Гостиница — камера в СИЗО (тюремно-лагерный сленг).
5
Статья 228 УК РФ — незаконное приобретение или хранение в
