Вся твоя ложь - Гарриет Тайс
Как только мы входим в дом к Николь, девочки, смеясь и перешептываясь, сразу же исчезают где-то наверху. Тем временем хозяйка дома открывает бутылочку отменного игристого итальянского вина просекко. Я беру бокал, который подает мне Николь, и сквозь моментально запотевшее стекло налитое в него содержимое приятно холодит мои пальцы. Я делаю глоток, пузырьки щекочут мне горло. Я начинаю кашлять, с ужасом понимая, что я снова подавилась и что сейчас я, вероятно, опять окунусь в волну страшного унижения наподобие того, что случилось тогда на вечеринке.
Но Николь начинает открыто и радостно смеяться, и Джулия тоже. Я успокаиваюсь. Кашель проходит. Я делаю еще глоток, и еще, и еще. И чувствую опьянение, но вовсе не алкоголем, а радостью зарождающейся новой дружбы и обещанием повторения таких вечеров, как этот. Прошел час, и мы уже опустошили две бутылки. За это время мне уже поведали абсолютно все сплетни об учителях и других мамах. Меня также посвятили в две семейные истории, рассказав о том, как трагично распались оба брака – у Джулии и Николь, но они нашли в себе силы и выжили.
Я впитываю это все как губка, хотя мало что могу сама рассказать о своем браке – только то, что мы с Эндрю расстались. Я сказала им, что меня пригласили стать членом комитета по цветоводству, на что они обе расхохотались, советуя мне обходить его стороной.
– Они там понятия не имеют, что и как нужно делать, – говорит Джулия. – Кто-то из них прошел однодневный курс в каком-то цветочном магазине в Мэрильбоне, и с тех пор там проходят настоящие кровавые баталии по поводу выращивания и ухода за одной-единственной розой.
Николь одобрительно усмехается:
– Джулия хочет сказать, что когда она возглавляла этот комитет с первого по четвертый класс, то очень хорошо справлялась с этим. Но потом там появились новые родители, которые заявили, что у них больше опыта в цветоводстве, и взяли все в свои руки. И вскоре там начались неприятные разногласия и ссоры. И больше не было смысла состоять в этом комитете. Оно перестало того стоить.
Я с удивлением смотрю на Джулию.
– Не могу себе представить, чтобы кто-то взял над тобой верх, – с удивлением говорю я.
– Я сама выбираю свои битвы, – заявляет Джулия, делая глоток просекко. – Главенство в этом комитете становилось все менее и менее привлекательным. К тому же в то самое время у меня с Полом начались очень серьезные разногласия, и мы впервые расстались. Я, конечно, очень серьезно отношусь к участию в школьной жизни, но не до такой степени, чтобы тратить свои силы и нервы на споры о гортензиях. – Тут она внезапно встает с таким видом, будто вспомнила о чем-то важном. – Разве у них сегодня не было контрольной по математике?
Николь кивает.
– Девочки! – окликает их Джулия.
Она встает, подходит к лестнице и снова зовет их.
– Девочки, вы можете спуститься? Мне нужно с вами поговорить.
Сверху раздается топот шагов, а затем появляются три девочки. Дейзи стоит сзади, высокая и серьезная, ее брови озабоченно сдвинуты. Пиппа тоже выглядит напряженной. Только Робин кажется расслабленной. Атмосфера в комнате заметно изменилась.
– Как все сегодня справились с тестом по математике? – спрашивает Джулия.
Выражение лица Робин не изменилось. Пиппа стоит, переминаясь с ноги на ногу. А щеки Дейзи стали пунцовыми, на шее у нее появились красные пятна. Никто не отвечает.
– Серьезно, девочки. Как прошла контрольная?
Робин стоит, вопросительно склонив голову набок, и смотрит на меня. Я пожимаю плечами и киваю.
– Восемьдесят два балла, – говорит она. – Но я делала упражнения на дроби еще год назад в своей старой школе.
Дейзи покраснела еще больше, а Пиппа уже просто нервно прыгает с ноги на ногу, ее движения становятся все более и более резкими.
– Это очень впечатляет, – кивает в ее сторону Джулия. – А как насчет тебя, Пиппа?
Пиппа судорожно дергается и тихо бормочет:
– Шестьдесят девять баллов.
– Но ты хорошо справилась с дробями, да? – спрашивает Джулия. – Это уже неплохо.
Пиппа немного расслабляется от этих слов. Она подходит к Николь, присаживается рядом с ней, и через мгновение Николь молча обнимает ее и крепко прижимает к себе.
– А ты, Дейзи? – не унимается Джулия, продолжая свой допрос.
Она смотрит в упор на Дейзи и улыбается одними губами, но в глазах у нее лед. От такой накаленной обстановки в комнате я сама начинаю нервничать, хотя я твердо знаю, что у меня сегодня не было тестирования по математике.
– Семьдесят семь, – мямлит Дейзи, глядя себе под ноги.
– Прости, что, дорогая? Что ты сказала? – вопрошает Джулия, делая сильный акцент на слове «дорогая».
– Семьдесят семь баллов, – говорит Дейзи уже погромче. Она откидывает волосы с лица и подходит вплотную к матери. – Семьдесят семь баллов! Не восемьдесят! Понятно? Теперь ты довольна?
Мать и дочь стоят какое-то время и
