Лейф Перссон - Другие времена, другая жизнь

— Впрочем, в последнее время он больше ездит по миру и выступает с лекциями, — сказал интендант. — Дал несколько интервью по американскому телевидению, очень удачных. Лектор, говорят, он тоже хороший. И у нас бывал, последний раз в декабре, когда военные проводили конференцию в Карлбергском замке.

В период активной деятельности Лиска работал главным образом за границей, в основном в Европе, более всего интересовался, естественно, странами за железным занавесом, но выполнял задания и в Скандинавии, в том числе в Швеции.

— Парень даже выучился вполне понятно говорить по-шведски, — продолжал интендант, — вернее, по-скандинавски, знаешь, какая-то смесь шведского, датского и норвежского. В общей сложности он провел в Швеции и Норвегии около двух лет. — Интендант, по-видимому, был польщен повышенным вниманием Лиски к его родине. — Обычно он появлялся в американском посольстве на Юргордене.

— А что за контакты у него были в Швеции?

— Ты спрашиваешь, надо понимать, не об официальных контактах? Военная разведка… Разные крупные шишки из прошлых времен — этих-то ты найдешь на дискете…

Конечно найду, подумал Юханссон, этих старых филинов… Не пойти ли на курсы орнитологов? Работа, похоже, этого требует.

— Был ли у него какой-нибудь близкий приятель, о котором мне следовало бы знать?

— А как же. — Интендант слегка улыбнулся. — Один был. Очень пикантное знакомство.

— И кто же это? — спросил Юханссон, хотя уже был почти уверен в ответе.

— Ты его прекрасно знаешь. Серый кардинал премьер-министра по вопросам безопасности… известный в определенных кругах бывший особый эксперт… ныне госсекретарь в правительстве.

Странно, что его почти никогда не называют по имени, подумал Юханссон. Неужели так трудно запомнить его фамилию — Нильссон. И написание самое обычное — с двумя «с».

— Значит, госсекретарь Нильссон и агент ЦРУ Лиска — лучшие друзья? — спросил он.

— Что значит — «лучшие»? Нет, я бы так не сказал, но известно, что они поддерживают знакомство уже очень много лет.

— И как же господин Нильссон и упомянутый Лиска… каким образом они это знакомство поддерживают?

— Мы можем смело исходить из того, что они поддерживают знакомство целиком и полностью с благословения вышестоящих инстанций, — кротко покивал интендант.

— Извини за занудство, — сказал Юханссон, — и все же не могу не поинтересоваться: неужели за все время этого благословенного знакомства никто из нашей конторы не проявил достаточно такта, чтобы проинформировать госсекретаря, кто является истинным работодателем его собеседника? Исхожу из того, что эти сведения вряд ли указаны в его визитной карточке.

— Ни в одной из тех, что мы видели, — весело подтвердил интендант, — да ведь и секрет невелик. Госсекретарь, ясное дело, знает, на кого работает Лиска.

— Конечно знает. Я не об этом.

— Ты имеешь в виду, что мы должны были предупредить его официально? — спросил интендант, уже не улыбаясь.

— Вот именно! А вы предупредили?

Наконец-то клюнуло, подумал Юханссон.

— Нет, — сказал интендант помрачнев.

— Тогда это необходимо исправить, причем немедленно. Проследи, чтобы подобрали документы для аналитиков, и пусть они включат свои выводы в обычный информационный отчет госсекретарю. Копия — министру юстиции, чтобы они потом не валили друг на друга.

— Когда?

— Через пару часов.

К тому времени я успею ознакомиться с дискетой, а там поглядим, говноед, подумал Юханссон.

— Никто этому отчету особенно не обрадуется, — проворчал интендант, и, если судить по выражению его физиономии, в этом высказывании была большая доля правды.

— Меня это не волнует, — сказал Юханссон. — Предположим… вопрос, конечно, представляет чисто академический интерес, и все же: что было бы, если бы наш Лиска работал не на ЦРУ, а на советское ГРУ… или КГБ в те времена, когда они рассматривали Швецию как объект своей внутренней политики? Что было бы с нашим госсекретарем?

— Это некорректное сравнение, — попытался вывернуться интендант. — Я хочу сказать…

— Отвечай на вопрос, — прервал его Юханссон. — Что было бы с нашим госсекретарем?

— Угодил бы в кутузку, ясное дело.

— Вот и договорились, — закончил разговор Юханссон.

— Пожалуйста, подготовь мне три встречи, — попросил Юханссон секретаршу.

— Как шефу будет угодно. — Она улыбнулась и взяла ручку.

— Во-первых, мне надо встретиться с генеральным, но не раньше чем через два часа, а лучше к концу рабочего дня. — Юханссон поднял вверх указательный палец. — Мне нужно полчаса.

— Во-вторых?

— Во-вторых… — К указательному пальцу добавился средний. — Закажи на завтра встречу в Розенбаде с нашим дорогим госсекретарем по безопасности. Лучше с утра.

— И в-третьих?..

— И в-третьих, — сказал Юханссон, но следующего пальца не поднял: по отношению к женщине такой жест выглядел бы неприлично, — после встречи с вышеназванной персоной мне надо повидаться с Хеленой Штейн, заместителем министра обороны. Вечером, без огласки и желательно в ее квартире.

— Вот это да! — весело воскликнула секретарша. — Надеюсь, ничего такого…

— Нет, — сказал Юханссон.

Даже наоборот, подумал он.

39

В десять часов утра Юханссон уже был в Розенбаде, в кабинете заместителя премьер-министра по безопасности, и передал ему памятную записку с объективкой на американского гражданина Майкла Лиску, составленной накануне сотрудниками отдела контрразведки и одобренной генеральным директором СЭПО в тот же вечер.

— Хочу поблагодарить за оказанную мне честь, — иронически кивнул госсекретарь на папку, которую он даже не открыл. — Я, разумеется, поделюсь с шефом вашими открытиями.

— Вы, сдается мне, не особенно удивлены! — хохотнул Юханссон. Он решил подыгрывать собеседнику до последнего.

И не надо давить на меня высокими покровителями, подумал он.

— Почти уверен, никто в этом здании не удивился бы, узнав, каким образом Лиска зарабатывает себе на картошку. Если вам известны и другие его контакты, я искренне надеюсь, что вы с нами поделитесь.

— Конечно-конечно, — вздохнул госсекретарь. — Вот уж не думал, что вы такой формалист, Юханссон.

— Да, я законченный, можно сказать, прожженный формалист, — улыбнулся Юханссон. — И когда меня ущемляют, я становлюсь таким формалистом, каких свет не видывал. И еще, чтобы избежать взаимонепонимания, хочу подчеркнуть, что вам не следует рассматривать меня и моего шефа как своего рода вспомогательный ресурс, которым вы можете располагать по своему усмотрению. Напоминаю, что это противоречит Конституции, а к покушениям на основной закон я особенно чувствителен.

— Ну и ну, — спокойно произнес госсекретарь. — Звучит, как прямая угроза. Кстати, не хотите ли кофе? — Он приглашающим жестом показал на журнальный столик, где стояли кофейник, чашки и вазочки с выпечкой. — Как видите, я хорошо подготовился к вашему визиту.

Вижу, подумал Юханссон. Он сразу заметил необычное разнообразие булочек, плюшек и пирожных и решил, что ни за что не позволит себе соблазниться коньячным кренделем. Хотя почему бы и нет? Вон тот наполеон выглядит просто божественно…

— Как там, кстати, дела с госпожой Штейн? — спросил госсекретарь, наливая Юханссону кофе.

— Дела с госпожой Штейн не особенно хороши, — ответил Юханссон.

Сейчас самое время, подумал он.

— Не особенно хороши? — Удивление госсекретаря казалось совершенно искренним. — Неужели вы имеете в виду эту старую историю с западногерманским посольством?

— Нет, — сказал Юханссон. — Если бы все было так просто…

И не лей кофе мимо чашки, подумал он. Госсекретарь явно нервничал.

— Я начинаю беспокоиться. — Он поставил кофейник и пристально посмотрел на Юханссона без обычной иронической гримасы. — Как вам известно, мой уважаемый шеф намерен предложить ей пост в правительстве, и, если вы с вашими помощниками придерживаетесь другого мнения, имейте в виду, что мы не пожалеем сил и времени, чтобы ваши аргументы…

— А ей уже предложили должность? Официально? — перебил его Юханссон.

— Пока нет. Но скоро предложим.

— Тогда скажите вашему уважаемому шефу, пусть поищет кого-нибудь еще. Если вам это не с руки, я могу поговорить с ним сам.

— Юханссон, Юханссон, — укоризненно протянул госсекретарь, — пора уже рассказать, в чем закавыка. Надеюсь, ваш отвод не связан с захватом посольства двадцать пять лет назад?

— Нет. Не связан.

— Слава богу, — обрадовался госсекретарь, примеряя улыбку. — Да перестаньте же, наконец, дразнить мое любопытство. Что она еще натворила? Замешана в убийстве Пальме?