Фёдор Раззаков - Убить футболиста
— Серьезный клиент, — с тревогой в голосе отреагировал на это сообщение генерал.
Зотов продолжал:
— На улице собралось настоящее столпотворение, даже телевидение приехало.
Генерал встретил эту новость смачной руганью, после чего обратился к начальнику местного отделения милиции:
— Полковник, разве это не в вашей компетенции? Немедленно навести порядок вокруг здания. Всех зевак разогнать, а детей, которых собирались увезти в лагерь, погрузить в автобусы и отправить к месту назначения.
— Однако один из автобусов просят себе преступники, — напомнил генералу полковник.
— Значит, немедленно достаньте еще один. Не мне вам объяснять, как это делается!
Пока высокие начальники выясняли между собой отношения, Зотов тронул за локоть стоявшего рядом Громова и отозвал в сторонку:
— Я пока не стал говорить генералу — там внизу какая-то братва на двух джипах подъехала. Оказывается, вторая девчонка-заложница — дочь местного авторитета. Он узнал, что ты здесь, и попросил тебя спуститься.
— Он не сказал, как его зовут? — спросил Громов.
— Какой-то Самсон.
— Какой-то?! — удивился Громов. — Да это же сам Самсонов — один из лидеров бауманских. Мы с ним в этой школе когда-то учились, правда в разных классах. Неужели никогда не слышал про него?
— Я же в МУРе человек новый, — спускаясь по лестнице, оправдывался Зотов.
Когда они вышли на улицу, Громов поразился тому, сколько народу скопилось в переулке. Вся его противоположная сторона была буквально запружена людьми, которые оккупировали даже ближайшие деревья. Огромную толпу зевак сдерживали несколько десятков милиционеров из местного отделения, а также несколько спецназовцев из РУОПа. Глядя на эту толпу зевак, Громов сделал для себя невеселый вывод о том, что любая попытка разогнать этих людей по домам — дело практически безнадежное.
Самсона и его братву тормознули метрах в тридцати от школы — недалеко от здания посольства Республики Эквадор. Однако, прежде чем муровцы дошли до них, им пришлось сделать небольшую остановку. Громов услышал, как его окликнули из толпы, обернулся и увидел машущего руками Кадилина.
— Ты как там оказался? — подойдя к футболисту, спросил Громов.
— Вышел свою бывшую жену успокоить, а назад вернуться не могу — не пускают, — ответил Кадилин.
— А нужно ли тебе возвращаться обратно, футболист? Мы и без тебя справимся.
— Ты что несешь, там же дочь моя?! — возмутился Кадилин.
Громов в течение нескольких секунд размышлял, как ему быть, после чего приказал милиционерам пропустить Кадилина сквозь оцепление. Затем они втроем спустились вниз по переулку.
Человек, на встречу с которым шел Громов, никогда не был ему близок. Несмотря на то что они были одногодками, учились в одной школе и даже жили по соседству, общих интересов у них не было. В отличие от Громова, который никогда не имел серьезных нареканий со стороны учителей, Самсонов был на особом счету не только у преподавателей, но и у местной милиции. Единственный сын матери-алкоголички Вадик Самсонов слыл отъявленным хулиганом в районе и по количеству приводов в милицию мог дать фору любому столичному урке. В итоге в шестнадцать лет он уже угодил в специнтернат, а в восемнадцатилетнем возрасте, вместо того чтобы, как все его сверстники, уйти в армию, загремел в тюрьму на пять лет за вооруженный разбой. С тех пор его жизнь и судьба тесно переплелись с уголовным миром, в котором Самсонову в конце концов удалось достичь больших высот. Правда, в последние несколько лет он ушел из чистого криминала в легальный бизнес — открыл собственное дело и вполне комфортно чувствовал себя в роли удачливого коммерсанта.
В последний раз Громов виделся со своим однокашником лет пять назад. Их случайная встреча произошла на Тверской и длилась всего лишь пару-тройку минут. Обменявшись несколькими стандартными фразами о здоровье и житье-бытье, земляки тут же разбежались в разные стороны. С тех пор, как отметил про себя Громов, его однокашник практически не изменился — все та же крепко сбитая фигура, золотая цепь на шее, короткая шевелюра, несколько телохранителей по бокам. Даже сигареты, которые курил теперь Самсон, были те же, что и во время их последней встречи — «Винстон».
Увидев Громова, Самсонов первым шагнул навстречу и протянул для приветствия руку. Затем спросил:
— Что с моей дочерью, Громов?
— Не волнуйся, она жива. Мы делаем все, чтобы уговорить этих ублюдков отпустить детей.
— Пропусти меня к ним, я сам с ними поговорю.
— Не могу, Самсон. Во-первых, потому что сюда уже понаехала тьма-тьмущая всякого начальства. А во-вторых, не думаю, что у тебя что-нибудь получится. Это отморозки, для которых никаких авторитетов не существует. Они три дня назад самого Мудреца грохнули.
Судя по тому, как поперхнулся дымом Самсонов, последняя новость его ошеломила.
— Чего они хотят? — спросил он после некоторой паузы.
— Полтора лимона баксов.
— Так дайте им — пусть подавятся!
— Откуда же у бедной московской милиции такие деньги? Мы отправили людей в банк, однако они медленно шевелятся. Сам понимаешь — банкирам нужны гарантии.
— Плевать на банкиров, я сам достану эти гребаные бабки! — сказал Самсонов.
Он подошел к одному из своих качков и сказал ему несколько фраз. Качок в ответ согласно кивнул головой, вскочил в джип и укатил в сторону Денисовского переулка. Самсонов тем временем вернулся к Громову.
— Минут через десять эти полтора лимона будут здесь. Что еще надо? Может быть, дать тебе моих людей?
— Не надо, Самсон. Ты же видишь, здесь до хреновой тучи спецназовцев. А за деньги спасибо. — И Громов в знак благодарности пожал руку своему однокашнику.
Оставив Зотова дожидаться обещанных денег, Громов и Кадилин вернулись в школу. И как оказалось, очень вовремя. Капоне вновь стал отпускать угрозы в адрес заложников и требовать деньги.
— Через двадцать минут деньги будут у тебя, — сообщил ему Громов.
Стоявший рядом генерал, услышав это, удивился:
— Откуда у вас такая информация? По моим данным, деньги будут не раньше чем через час.
— Эти деньги нам даст один знакомый мне коммерсант, — ответил Громов.
Капоне, услышав об очередной затяжке с выплатой выкупа, потерял терпение и заорал:
— Слушай, мент, ты меня уже достал своими байками! Я тебе обещал, что грохну девку, так что не обижайся.
В следующую секунду за дверью раздалось какое-то непонятное движение, после чего тишину пронзил оглушительный визг. Судя по голосам, это кричали юные заложницы. Затем возле самой двери Громов вновь услышал голос Капоне:
— Мент, ты здесь? Девка рядом со мной, и сейчас ты услышишь, как я ее грохну.
— Постой, Капоне! — закричал Громов и буквально припал к двери. — Я же сказал тебе, что через двадцать минут деньги будут у тебя. Всего лишь двадцать минут! Даю тебе слово.
— Слово, говоришь? — переспросил бандит. — Мне еще ни один мент слова не давал. Ну, ладно, уговорил: жду двадцать минут — ровно до шести. Но если наврал, не обижайся — смерть этой девки будет на твоей совести.
Добившись очередной отсрочки с выплатой, Громов на этот раз не испытал никакого облегчения. Слишком маленьким было время, которое ему удалось отвоевать у преступника. Шансов на то, что гонец, посланный за деньгами, действительно успеет обернуться за столь короткий промежуток времени, были равны нулю. Громов взглянул на часы — до окончания отпущенного бандитом срока оставалось уже десять минут. «Где же ты, где?» — пульсировала в сознании сыщика одна и та же мысль. Когда стрелки на часах отсчитали еще две минуты, а гонца все не было, Громов не выдержал и сам отправился к нему навстречу. Выбежав из школы, он подбежал к тому месту, где несколько минут назад он разговаривал с Самсоном. Тот по-прежнему стоял возле своего навороченного джипа и курил.
— Где же твой человек с деньгами? — спросил Громов.
— Я только что звонил ему — он уже едет обратно, — ответил авторитет. — А в чем дело?
— Этот ублюдок хочет убить одного из заложников, если деньги не вручат ему немедленно.
— Кого? — подался вперед Самсон.
— Девушку-журналистку.
— Слава Богу! — вырвался из уст авторитета облегченный вздох, который Громову показался кощунственным.
В этот миг один из телохранителей Самсона издал радостный возглас и указал рукой в ту сторону, откуда должен был появиться гонец с деньгами. Все повернули головы в этом направлении и заметили в самом начале переулка долгожданный джип, который на огромной скорости мчался к школе. Буквально через минуту автомобиль затормозил, и качок, сидевший за рулем, передал Громову дорожную сумку, доверху набитую деньгами. До окончания срока ультиматума оставалось две минуты.
