Стивен Хантер - Точка зеро
— Быть может, это какой-то праздник, — предположил Халид.
— Нет, нет, только не с таким обилием полиции, — возразил сидящий за рулем Биляль. — Вероятно, случилась какая-то крупная катастрофа, пожар, преступление, что-нибудь такое банальное.
— Надеюсь, никто не пострадал, — сказал Халид.
— Какой же вы глупец! — воскликнул Фейсал. — Эти люди бомбят вашу родину, убивают соотечественников, оскверняют святыни, это сброд бездушных неверных, однако вы проливаете слезу, когда несколько человек погибли при пожаре в борделе.
— На самом деле мою родину они никогда не бомбили, и я вовсе не плачу, но сочувствую горечи утраты. Это очень сильная боль, и неважно, какой веры придерживается человек, которого она постигла. Вы бы это понимали, Фейсал, если бы в вас была хоть капелька сострадания, однако вы слишком любите себя…
— Люблю себя? Люблю себя! Разве я трачу каждое утро целый час на то, чтобы укладывать в ту или в другую сторону скудные остатки своих волос? Разве я тайком любуюсь собой в каждом зеркале? Разве я владею целым лексиконом очаровательных взглядов, почерпнутых из развращенных западных фильмов? Халид, будьте добры, покажите нам «слегка разгневанное, но втайне довольное» выражение.
— Вы сами смотрели западные фильмы, и не раз. С вожделением любуясь плотью, которая так щедро демонстрируется в них. Я вижу ваши высохшие глаза на старческом сморщенном лице, когда они провожают взглядом шестнадцатилетнего подростка в футболке и шортах. Вижу, как вы поправляете налившийся внезапной эрекцией член, надеясь, что никто этого не заметит. Нам крупно повезло, что из-за вас нас всех не арестовали…
— Старики! — не выдержал Биляль. — Молчать! Я устал от ваших нескончаемых склок. Ругань, ругань, ругань через всю Америку. Вы даже не замечаете эту Америку, если не считать мороженого…
— Это вот он, стервятник, одержим мороженым.
— Однако я не глазею на себя в зеркала, и мое сердце всецело принадлежит исламу.
— Прекратите же! — взорвался Биляль, поймав себя на том, что под влиянием стресса, вызванного спором стариков, он незаметно увеличил скорость.
Биляль нервно взглянул в зеркало заднего вида, проверяя, не увязалась ли за ним патрульная машина полиции штата Вирджиния, но ничего не увидел и снова сбросил скорость до допустимого предела.
— Тишина. Молча смотрите на то, что вы собираетесь уничтожить. Ради этого вы проделали такой путь. Взгляните на свою судьбу. Заключите ее в объятия. Восхвалите бога. Выполняйте то, что гласит священный текст. И заткнитесь, мать вашу!
Слева на противоположном берегу реки проплывал серебряный с белым город. Он напоминал Рим из кино. Его храмы сделаны из мрамора с колоннами, толстыми, словно вековые дубы, крыши плоские, и все это освещено гением, прекрасно разбирающимся в игре света и тени на сверкающих поверхностях, который, словно по волшебству, превратил всё в чудесные образы, вызывающие в памяти древние висячие сады.
Город весело подмигивал через широкую черную гладь реки, мерцающую отсветами, поочередно предлагая свои знаменитые достопримечательности — Центр имени Кеннеди, Мемориал Линкольна, высокий шпиль памятника Вашингтону. Мелькнувший особняк президента, окруженный деревьями, и, наконец, колоссальный купол с треплющимся на ветру флагом, подающим сине-бело-красные сигналы в такт волнообразным движениям огромного полотнища.
— Вы видите коррупцию, упадок, святотатство? — спросил Халид.
— Разумеется, нет. Эти люди прячут все глубоко внутри. Именно гниль изнутри угрожает миру. Но да, они устроили красочное шоу. Капитолий красив, не стану спорить, однако красота его выражает не любовь, а силу, не миролюбие, а войну и жажду стереть с лица земли всех врагов. В его изяществе и величии я вижу наш конец, если мы только не уничтожим его первыми. На самом деле именно его громада вдохновляет меня на то, что я должен сделать, хотя у меня никогда не было ни тени сомнений.
Халид вздохнул.
— Кто бы мог подумать, что в душе у этого похотливого старикана еще осталось немного поэзии… Да, Фейсал, я вижу то же самое. В своих снах я также ощущаю необходимость уничтожить все это.
В этом, и только в этом старики были солидарны.
Джип отряда контрактников,
П-стрит, Джорджтаун,
Вашингтон, округ Колумбия,
22.08
Никаких допросов.
— Вот почему Боджер так поступил, — объяснил Боб. — Он говорил нам: «Я ни за что не выдам своих хозяев, они этого не заслужили», но действовал по кодексу наемников, жить по которому, как он сам признался, гораздо труднее, чем по кодексу морского пехотинца. Однако Боджер в конце концов так и не получил это право, Крус оказался храбрее его.
— Крус — герой на все сто процентов, тут никаких сомнений, — согласилась Сьюзен. — В этом он ничуть не уступает Свэггеру.
— На самом деле он гораздо лучше меня, — поправил Боб. — Он не совершил ошибку и не постарел.
— Но это еще впереди, — сказал Крус.
— А тебе большое спасибо, — обратилась Сьюзен к Свэггеру, — за то, что ты не стал голословно утверждать, будто эти таинственные боссы скрываются в Управлении.
— Я просто научился не портить с тобой отношения. Быть может, Управление тут ни при чем. Но речь идет о человеке, обладающем силой творить мерзости и скрываться от последствий. Этот человек выходит на охоту, не боясь получить пулю в ответ. Именно этот ублюдок мне и нужен.
— Возможно, сейчас как раз то время, когда мы его возьмем.
— Ну, если не сегодня вечером, то завтра, — сказал Боб.
— Свэггер всегда поражает цель, — добавил Ник.
Они стояли рядом с «Эксплорером», который использовал отряд контрактников. Машина превращена пулями в решето, в ней не осталось целых стекол и дверей, все колеса спущены, а в лужице вытекших жидкостей валялись осколки стекла и кусочки искореженного металла.
— Похоже на последнюю поездку Бонни и Клайда,[75] — заметил кто-то. — И догадайтесь, что внутри. Та же самая добыча. Только посмотрите, что было у этих ребят.
Криминалисты деловито фотографировали и протоколировали улов: одна винтовка «барретт» «М-107» 50-го калибра с оптическим прицелом «Шмидт и Бендер», четыре девятимиллиметровых пистолета, одна винтовка «Сако» «ТРГ-42», одна неавтоматическая винтовка под патрон.338 «Магнум» с десятикратным оптическим прицелом «Шмидт и Бендер» и сделанным на заказ глушителем «Джемтек», два карабина «М-4» с оптикой «Эймпойнт» или «ИО Тех», по меньшей мере четыре тысячи патронов всевозможных калибров, бинокль «Шмидт и Бендер», двухспектральный прибор ночного видения, куча радиостанций «Моторола», несколько сотовых телефонов, с полдюжины фонариков «Шурфайр», банки йогурта, пачки жевательной резинки, несколько пузырьков с амфетаминами, несколько…
— Послушайте, мистер Мемфис, — вмешался Крус, — мне не по душе учить вас, как нужно заниматься своим делом, но я не вижу здесь никакой спешки. Мы просто стоим и со смехом обсуждаем барахло, которое имелось у этих парней. Но разве вы еще ничего не поняли? Снаряжение первоклассное, лучшее из лучших. Морская пехота оснащена не так хорошо. И то обстоятельство, что даже в самом конце визита Зарси кто-то по-прежнему отправляет на его защиту обученных людей с такой ценной техникой, потому что, на его взгляд, ФБР и Секретная служба с этой задачей не справятся. Лично мне все это указывает на то, что еще не все кончено, что-то еще должно произойти, поэтому тот человек готов оберегать Зарси до самого конца, не обращая внимания на риск. И вот я смотрю на то, как секунды уходят, а никому до этого нет дела.
— Земля вызывает Круса, — сказал Ник. — Сбор вещественных доказательств лежит в основе расследования любого преступления, и ошибки, допущенные на этом этапе, могут поставить под угрозу срыва ход следствия. Эти криминалисты опытные, доскональные, лучшие в мире. Им нужно обеспечить условия для работы, и как только они разберутся в том, что же у них в руках, они передадут все нам.
Крус ничего не сказал, но было видно, что он остался неудовлетворен.
— Отлично, — наконец произнес один из криминалистов, подходя к Нику, — это ведь то, что нужно, правильно? Вы искали именно это?
— Оно самое, — подтвердил Ник.
— Один телефон спутниковой связи «Турайя» самой последней модели, СГ-2520. Занесен в опись и проверен на отпечатки пальцев. Распишитесь вот здесь, господин заместитель директора, и в протоколе будет отмечено, что он временно передан вам на хранение. Нацарапайте на нем ключом или еще чем-нибудь свои инициалы, и когда будете его возвращать, распишитесь еще раз. Таковы правила.
— Хорошо, — согласился Ник. Бросив взгляд на Рея, он затем повернулся к Сьюзен и Бобу и нацарапал на пластмассе грубые «НМ». — Полагаю, вы найдете это весьма любопытным. Я включу громкоговорящую связь, чтобы вы также были в курсе. Итак, ребята, начинается главное представление!
