Сдвиг по фазе - Кит А. Пирсон
— Круто, а? — говорит Клемент. — Даже не нужен ключ, чтобы отпирать двери.
Не совсем понимаю, к чему эта ирония, и забираюсь на пассажирское сиденье без комментариев. Великан втискивается за руль и поворачивает ключ зажигания. Судя по шумному выхлопу, в автосервисе машина не появлялась очень давно.
— Так у кого вы одолжили фургон?
— Да у кореша.
— Надеюсь, этот ваш кореш в курсе, что вы одолжили?
— Конечно, в курсе. Он все равно им не пользуется.
— Почему?
— Да тачка техосмотр не прошла.
— Вы шутите?
Вместо ответа великан тычет кнопку проигрывателя.
— Тут можно слушать компакт-диски! — перекрикивает он внезапно раздающийся визг гитар. — Подумал, ты захочешь послушать «Ти-Рекс»!
Вообще-то нет, но крайне сомнительно, что мои возражения пробьются через рев музыки. Клемент включает первую передачу, и фургон катит по узкому переулку, примыкающему к главной дороге. На перекрестке великан лишь мельком проверяет ситуацию слева и сразу же поддает газу, едва не столкнувшись с приближающимся автобусом.
Мы не проезжаем и километра, как я осознаю свою ошибку. И чем я только думал? Если и существует какой-то тип водителя, с которым не захочется сидеть рядам, то это определенно человек с повышенным уровнем агрессивности и пренебрежением к личной безопасности. Грохот музыки и завывание двигателя заглушают все мои протесты, и мне только и остается, что с закрытыми глазами цепляться в сиденье да молиться.
Поездка, при обычных условиях требующая никак не менее получаса, милосердно завершается через двадцать минут. Одному богу известно, сколько дорожных камер зафиксировали нашу гонку по улицам Лондона, и я радуюсь, что злосчастный фургон зарегистрирован не на меня.
Но вот мы останавливаемся на улице с односторонним движением рядом с бывшим бильярдным клубом «Ридженси», заехав двумя колесами на дорожку возле намеченного места проникновения.
Клемент глушит двигатель, и наконец-то воцаряется тишина.
— Боже правый, — исторгаю я стон. — Это было ужасно.
— Тебе не понравился «Ти-Рекс»?
— Я про вашу манеру вождения!
— Доехали же целыми, а?
Я лишь хмурюсь в ответ и отстегиваю ремень безопасности.
— Так что, приступаем?
Мы одновременно покидаем кабину и сходимся у задних дверей фургона. Клемент открывает грузовой отсек, встречающий нас темнотой. Затем великан вручает мне желтый светоотражающий жилет, вроде тех, что носят дорожные рабочие.
— А это еще зачем?
— Натягивай.
— А они не привлекут к нам внимания?
— Как раз наоборот. В такой штуке ты невидимка — просто какой-то работяга.
— Как скажете…
Я облачаюсь в жилет, Клемент тем временем извлекает из кузова оранжевые дорожные конусы.
— Конусы?
— Ага, в придачу к жилетам. Если закосить под настоящие работы, на нас точно никто внимания не обратит.
— Где вы их взяли?
— Подобрал по пути к твоей хате. Просто стояли на дороге.
Я живо себе представляю, как где-то в городе несчастный водитель пытается вытянуть из ямы на дороге свою машину.
Великан расставляет по три конуса с каждой стороны дорожки и тоже надевает жилет. Затем возвращается к фургону и достает из кузова кувалду.
— Приступим. Фонарь и инструменты взял?
— Э-э… Они в кабине.
— Так дуй за ними.
Поспешно выполняю указание, в то время как мой мнимый напарник направляется к обреченному на уничтожение участку стены и проводит по нему рукой сверху вниз — видимо, чтобы найти слабое место. Насчет голоса в голове предпочитаю не спрашивать.
Затем он в качестве разминки вращает плечами, после чего берется за кувалду, расставляет ноги пошире и примеряется для первого удара. Я предусмотрительно отступаю назад.
Против моих ожиданий, звук удара не особенно громкий, но в стене возникает прямоугольная дыра размером со стандартный шлакоблок, от которой во всех направлениях разбегается паутина трещин.
— Фонарь! — требует Клемент.
Подаю ему требуемое, и великан освещает пустоту и улыбается:
— Там коридор, и никакой сигнализации что-то не слышно.
Я слишком впечатлен произведенным разрушением, чтобы отвечать. Мне-то казалось, что придется изрядно попотеть, только чтобы сделать в стене вмятину, однако Клемент оказался прав насчет качества кладки. Одного мощного удара хватило, чтобы выбить из стены целый блок, прямо как из башни дженги.
— Сейчас расширю дыру, и можно будет пролезть.
Он отдает мне фонарь и машет рукой, чтобы я отошел подальше, что я и делаю.
Для проделывания бреши приемлемых размеров великану требуется всего восемь ударов. Для него самого проем на вид несколько тесноват, однако я через дыру проберусь без труда.
— Инструменты у тебя?
Я киваю.
— Тогда двинули.
И с этим он просовывает левую ногу в зияющую черноту. Нащупав опору, пригибается и протискивается в брешь. Прежде чем последовать за соучастником, я оборачиваюсь и осматриваюсь по сторонам. Поблизости никого, завывания сирен тоже не слышно. Тогда я передаю фонарь Клементу и тем же путем проникаю внутрь.
Тишина в помещении стоит полнейшая, и я слышу стук собственного сердца. Казалось бы, молчание сигнализации и отсутствие топота ног в темноте должны вызывать облегчение, но есть что-то тревожное в этом безмолвии.
Клемент делает пару шагов и включает фонарь. Мы и вправду находимся в коридоре, и теперь нам предстоит выбрать, в какую сторону двигаться.
— Сюда, — негромко распоряжается он.
Не вижу причин спорить и послушно иду за ним.
В конце коридора мы упираемся в дверь, Клемент выключает фонарь и осторожно ее открывает. Судя по темноте, в здании никого — по крайней мере, в этой его части. Снова вспыхивает фонарь, и мы переступаем через порог.
В новом помещении пока ничего не разглядеть, однако сильно пахнет плесенью. И становится заметно прохладнее.
Великан описывает фонарем широкую дугу, чтобы получить представление о нашем местонахождении.
Мы оказались в огромном помещении: несомненно, когда-то это был зрительный зал театра и затем кинотеатра. Теперь же от него осталась лишь оболочка — кресла давно вынесли, сцена в полном запустении.
Луч фонаря выхватывает дверь в задней части зала.
— Что думаешь, док?
— Туда так туда.
Мы подходим к двери, и Клемент снова выключает свет и тянет за ручку. Предательски скрипят петли, и вновь нас встречает мрак. И опять луч фонаря не обнаруживает ничего достойного внимания, пока не останавливается на двух двойных дверях впереди.
— Кажется, это фойе, — шепчу я. — Точнее, бывшее фойе.
— Да, давненько здесь не проверяли билеты.
Мы перемещаемся в центр вестибюля, и великан водит фонарем на предмет других проходов. Еще одна дверь обратно в зал, две с табличками «М» и «Ж», наконец, луч замирает на ступеньках лестницы.
— Наверх?
— Пожалуй.
Поднимаемся по широкой лестнице на первый ярус, где обнаруживается очередная дверь. За ней нечто вроде кладовой, и мы
