Когда мы виделись в последний раз - Лив Константайн
Кейт мрачно посмотрела на Блер:
– Ты считаешь, что я еще не все слезы выплакала по Джейку? Его нет. А мне надо жить дальше.
Блер видела, что разговор ни к чему не приведет.
– Прости. Я знаю, как тебе было тяжело, но я могу помочь тебе пережить это. Мне не обязательно возвращаться домой. Я могу остаться здесь, найти работу. А Саймон тебе не нужен.
Кейт покачала головой:
– Сегодня я выхожу замуж. Я люблю его. Ты – лучшая подружка невесты. Веди себя соответственно.
Злость и отчаяние сжигали Блер изнутри. Ведь она так старалась ради Кейт. Почему та этого не видела?
– Я так себя и веду. Это просто чепуха какая-то. Меньше месяца осталось до того дня, как ты приступишь к работе в больнице Джона Хопкинса. У тебя будет столько дел, что ты без труда отвлечешься от мыслей о Джейке. А Саймон просто красавчик, а внутри у него ничего нет. И, выходя за него, ты порочишь память о Джейке.
Блер знала, что этот удар попадет в цель, что тем самым она напомнит Кейт, как она себя ведет и кто ей действительно дорог.
Но Кейт прямо-таки затряслась от злости:
– Да как ты только смеешь стараться заставить меня чувствовать себя виноватой из-за того, что я выхожу замуж? Ты просто ревнивая сучка!
– Мне-то с какой стати пытаться выставить тебя виноватой? Похоже, ты вовсе не чувствуешь себя виновной в том, что убила Джейка.
Но как только эти слова слетели с ее губ, Блер поняла, что перегнула палку.
– Да, да, я знала, что ты всегда винила меня! Убирайся! Не хочу, чтобы ты вообще была на моей свадьбе! Прочь из моей жизни!
– Кейт, успокойся… Я не…
– Вон! Глаза бы мои тебя не видели!
Теперь, по прошествии времени, Блер признавала, что ее слова были бесчувственными, но все люди в запальчивости, бывает, произносят речи, о которых потом горько сожалеют. Но это вовсе не означает, что таких людей вычеркивают из своей жизни. А Кейт поступила именно так. За несколько часов до свадьбы лучшей подруги Блер в слезах сложила в чемодан свои вещи и даже не попрощалась с Лили и Харрисоном.
Кейт все считали героиней. Она спасала жизнь детям, она творила добро. Кейт до такой степени приукрасила свой фасад, что, наверное, и сама в это верила. Ей все так легко доставалось. Она никогда особо не хотела детей, но Вселенная подарила ей Аннабел – именно потому, что у Кейт было все. А когда появилась Аннабел, разве Кейт это оценила? Нет, она продолжала работать так же много, как работала до родов, а заботу о дочери целиком и полностью предоставила Хильде. Эта женщина стала для Аннабел матерью больше, чем когда-либо была Кейт. Но разве Кейт воздала Хильде по заслугам? Нет, она уволила няню без особых причин.
Когда Кейт позвонила и сказала о смерти Лили, Блер была раздавлена этой новостью. На протяжении лет они время от времени связывались по электронной почте, но всего лишь за два дня до звонка Кейт Блер получила от Лили письмо в конверте. Первым чувством был шок, а потом пришел гнев. Как посмела Лили скрывать от нее правду? Блер была в такой ярости, что чуть было не порвала письмо на клочки. Но тут она осознала, что у нее снова есть семья. Лили хотела, чтобы она вернулась в Балтимор. Чтобы она жила вместе с ними. А ей так нужна была семья, потому что попытки построить жизнь с Дэниелом оказались абсолютно безуспешны.
Его привело в отчаяние упорное сопротивление Блер мысли о приемном ребенке. Она пыталась все объяснить ему, но он не желал слушать. Ей хотелось своего ребенка, связанного с ней узами крови. Теперь, зная правду о своей истории, Блер гадала, ощущала ли когда-нибудь Шейна настоящую связь с ней. Не оттого ли ей было так легко бросить Блер и уехать, что она не была ее биологической дочерью? А ее отец… Он отослал ее из дома подальше, как только женился и Энид стала для него важнее нее. Блер так хотелось познать это чувство – чтобы кто-то был связан с ней кровными узами. Даже Кейт смогла взять ей на смену Селби, не моргнув глазом. А Блер хотелось ребенка, который ее никогда не бросит.
Когда ушел Дэниел, она была в полном отчаянии. Повинуясь порыву чувств, она позвонила Лили. Обычно они обменивались электронными письмами каждые несколько месяцев, но очень давно Блер не слышала голоса Лили.
– Привет, Лили. – Блер с трудом сдержала рыдания. – Это Блер.
– Блер? Милая, что случилось?
– Он бросил меня. Дэниел бросил меня. Я совсем одна. Никого не осталось.
В тот вечер они проговорили несколько часов, и, прежде чем положить трубку, Лили произнесла слова, которым суждено было стать последними, которые от нее услышит Блер.
– Все наладится, вот увидишь. Ты не одинока. Поверь мне, все будет хорошо.
А потом, неделю спустя, она получила письмо от Лили. Блер не могла позвонить отцу и потребовать от него ответа – почему он ни слова не говорил ей об этом? Ей в голову не приходило, что она – приемная дочь. Но теперь отца уже не было в живых, а Энид она такой радости не доставит, ни за что не спросит ее ни о чем.
Блер вспомнила, как виделась с ними в последний раз. В предпоследний раз она вернулась в Нью-Гемпшир после того, как Кейт выгнала ее в день своей свадьбы. Той ночью Блер ворочалась с боку на бок на неудобной кушетке, которую родители переставили в ее старую комнату, где теперь стало еще больше «произведений искусства» Энид. Блер представляла себе Селби рядом с Кейт на церемонии венчания – как та поправляет шлейф свадебного платья Кейт, держит букет и произносит речь в ресторане. Все они веселились там, праздновали свадьбу, а о Блер все забыли, будто ее и не было никогда.
В те выходные ее отец был нервным и нетерпеливым, и Блер догадалась, что он не желает ее видеть. Ни он, ни Энид не сказали ей правду. И она решила уехать на следующее утро. Она попросила отца одолжить ей денег, чтобы вернуться в Нью-Йорк и найти там работу. Отец выписал ей щедрый чек, и она уехала. Шесть месяцев спустя ей позвонила Энид:
– Блер, ты можешь приехать домой? Твоему отцу плохо.
– Что значит «плохо»?
Послышался долгий вздох.
– Он
