Джеймс Чейз - С/С том 4. Заставьте танцевать мертвеца. Вечер вне дома. А жизнь так коротка!
Итак, мисс Доман опередила Фей и оказалась в квартире раньше ее. Она выключила свет, убила бывшую подругу и спокойно отправилась домой.
О'Брайен встал, вынул из портсигара сигарету и подошел к бару.
— Все это лишь выдумки, — сказал он, закуривая. — Хороший адвокат вдребезги разнесет всю эту вашу гипотезу. К тому же Джонни признался, что это он убил Фей.
— Конечно, — согласился Адамс. — Ведь не на нем же вы собирались жениться. Вы не взяли бы мисс Доман замуж, если бы считали ее виновной. А мисс Доман очень хотела стать вашей женой, потому что любит денежки.
— Ваши обвинения не выдерживают критики, — заявил О'Брайен. — Вам придется передать это дело более умному коллеге.
— Через неделю я представлю необходимые доказательства, и никому не передам этого дела.
О'Брайен положил сигарету в пепельницу и взял пистолет, спрятанный Тильдой в баре.
— Не двигайтесь, или я буду стрелять! — и, взглянув на Кена, который все еще стоял в двери гостиной, добавил: — Подойдите и встаньте рядом с этим фликом.
Кену пришлось подчиниться.
Адамс не казался огорченным.
— Это ничего не даст, О'Брайен. Ей не удастся выкрутиться с двумя мертвецами: один — в холодильнике, другой — посреди кухни.
— Вы говорите так, потому что не знаете моей организации. Вы, конечно, чертовски хитры, но вам еще многому надо учиться, — и, обращаясь к Тильде, попросил: — Вызови Вайти, дорогая. Спидвей 56778. Скажи, чтобы привел с собой четырех человек. Для него есть дело.
Тильда, словно выброшенная пружиной, вскочила с кресла.
— На вашем месте я не стал бы этого делать, — тихо сказал Адамс. — Это ничего не изменит.
— В самом деле?! — сверкнул глазами О'Брайен. — Хотите знать, что мы сделаем? Мы пришьем вас, Холанда и портье. Мои парни унесут тех двоих мертвецов из кухни и сделают так, чтобы они исчезли. Вас же найдут внизу, убитым из револьвера Холанда, а тот будет валяться на лестнице, застреленный вами. Что же касается портье, он будет убит случайно.
— Очень правдоподобно, — похвалил Адамс.
— Безусловно. Фей Карсон же убил Холанд и никто другой, — обнажил в злой усмешке зубы О'Брайен.
Тильда дрожала так, что с трудом удерживала телефонную трубку.
— Я не могу, Сион, — наконец простонала она.
— Оставь, — нетерпеливо сказал О'Брайен. — Я все сделаю сам. Иди в свою комнату, и ни о чем не переживай. Самое страшное — позади.
Тильда, шатаясь, прошла в спальню и закрыта за собой дверь.
О'Брайен вновь взглянул на Адамса.
— Руки вверх, шутник вы этакий.
Из кухни в этот момент вышел Лео. Шерсть на нем быта выпачкана кровью и стояла дыбом. Он подошел к О'Брайену сзади, встал на задние лапы и передними уперся гангстеру под коленки. О'Брайен вздрогнул, оглянулся и отшвырнул животное ногой.
Этого хватило, чтобы рука Адамса нырнула под пиджак и вынырнула уже с пистолетом.
Раздались два выстрела, но О'Брайен все же опоздал на долю секунды, и между его глаз появилась кровавая дыра. Он выронил пистолет и зашатался. Адамс выстрелил еще раз, и О'Брайен упал вниз лицом.
— Мерзавец! — облегченно вздохнул Адамс. — Ну и натерпелся же я страху!
Холанд ничего не ответил: он упал в кресло и обхватил голову руками.
— Концерт окончен, — объявил Адамс, распахивая дверь в комнату Тильды. — Собирайтесь, красавица, теперь вам предстоит выкручиваться самой. Сейчас мы поедем в полицию, и там вы расскажете свои басни.
Тильда отшатнулась.
— Эта крошка, — Адамс указал на болонку, — разрушила все его грандиозные проекты. О'Брайен предусмотрел все, кроме собачонки. Идите девочка, не заставляйте меня ждать!
— Не подходите ко мне! — с искаженным ужасом лицом закричала Тильда.
— Возможно, судьям понравятся ваши ножки, и приговор не будет слишком суровым, — усмехнулся Адамс. — Если повезет, вы отделаетесь двадцатью пятью годами.
Гильда резко повернулась и молнией метнулась к окну. Зазвенело стекло, раздался долгий крик, и шестью этажами ниже тело глухо ударилось о тротуар.
Адамс вернулся в гостиную и, не обращая внимания на Кена, который все еще сидел, обхватив голову руками, вызвал управление полиции.
— Пришлите санитарную машину. Патрульную тоже. Мэддокс-Курт, сто сорок пять. Это срочно.
Потом он подошел к Холанду и как следует тряхнул его за плечи.
— А вы убирайтесь отсюда! Разве вам не хочется вернуться домой?
Кен, не веря, смотрел на детектива.
— Идите, живо! — прикрикнул Адамс. — Вас это больше не касается. Держите рот на замке, и не ходите по девкам. Ну, вперед!
Ничего не понимая, Кен поднялся и пошел к двери.
— Скажите, — неожиданно окликнул его Адамс, — вы не хотели бы усыновить его? — и указал на Лео, который притулился в углу.
Холанд с ужасом посмотрел на животное.
— Нет, — дрожащим голосом ответил он. — Все, о чем я сейчас мечтаю, никогда в своей жизни не видеть больше рыжих болонок, — и на подгибающихся ногах стал спускаться по лестнице.
На следующее утро, около восьми часов, Холанд остановил машину недалеко от дома Макса Паркера. Ждать пришлось недолго: дверь открылась, и Паркер нетвердой походкой вышел на тротуар. Кен вылез из машины.
— Я подвезу вас к банку, — сказал он как ни в чем не бывало.
Паркер вздрогнул и во все глаза уставился на сослуживца.
— Впервые вижу такую наглость! — гневно сказал он. — Как вы можете идти в банк, когда вас ищет полиция? Я не поеду с вами.
— Не стоит так нервничать, — улыбнулся Кен. — Я уже сам сходил в полицию. Этой ночью они нашли убийцу, я — вне подозрений.
Челюсть Паркера отвисла.
— Нашли убийцу! Так значит, это не вы?
— Конечно, нет. Как вы могли подумать?
— Ну, ладно. И все же я не хочу иметь с вами дела: вы разбили мою семейную жизнь.
И тогда Холанд задал вопрос, который мучил его в данный момент больше всего.
— Вы говорили вашей жене, что я ходил к Фей?
— Жене? Думайте, что говорите! Неужели я стану докладывать ей, что рекомендовал эту девку своим знакомым.
Кен облегченно вздохнул и похлопал Паркера по плечу.
— И если можно, не говорите об этом и Энн.
— Я не собираюсь ставить вас в дурацкое положение, — обиделся Паркер. — Для нас обоих это был хороший урок.
— А как чувствует себя ваша Мези?
— Она похожа на великомученицу. Она спокойна, словно ей дали наркоз, и очень вежлива со мной. Понадобятся месяцы, чтобы это забылось.
— Купите ей хороший подарок. Меховое манто, например.
— О, как вы распоряжаетесь моими деньгами!
— Отсюда вывод: никогда не признавайтесь жене в своих грехах… Но не стоять же нам здесь целый день! Вы поедете или нет?
Устраиваясь в машине Паркер с любопытством поглядывал на Холанда: ему казалось, что рядом находится совсем новый, незнакомый человек, от которого веет уверенностью, силой и энергией.
— Что же произошло на самом деле? Расскажите мне.
— Я знаю не больше вашего. Я пошел вчера в полицию и признался лейтенанту, что провел часть ночи с Фей. По правде говоря, я думал, он меня задержит. Не тут-то было. Лейтенант сказал, что убийца уже задержан и чтобы я убирался восвояси. Ну, а я не заставил себя уговаривать.
Машина подъехала к банку, и Паркер спросил:
— Вы расскажете что-нибудь Энн?
Кен покачал головой.
— Вы вели себя с женой, как мальчишка. Я постараюсь не повторить вашей ошибки.
Прошло пять дней, и Холанд в радостном предвкушении прогуливался по платформе. Через несколько минут подойдет поезд, которым возвращается Энн.
Холанд чувствовал себя спокойным и счастливым. Последние четыре вечера он потратил, чтобы подстричь лужайку, прополоть розы и навести порядок в доме. Все поручения, которые дала ему Энн перед отъездом, были выполнены. Кухня была покрашена, стекла вымыты, испорченная петля на калитке исправлена, автомобиль блестел…
Газеты много писали о той страшной ночи. Многие городские деятели были опозорены, отдельные полицейские чины полетели со своих мест, и среди них — капитан Джон Монтелли. Линдсей Барт должен был на ближайших муниципальных выборах занять руководящий пост в правительстве. Пресса сообщала также, что лейтенанту полиции Адамсу светят капитанские погоны.
Поезд медленно подползал к перрону, и Холанд увидел светловолосую головку Энн, которая высунулась из окна. Она махала рукой, и через несколько секунд уже замерла в объятиях мужа.
— О! Кен!
— Дорогая! Как мне не хватало тебя!
— Все было хорошо? — спросила Энн, слегка отстраняясь: муж удивил ее вдруг затвердевшей линией подбородка и губ и легкой худобой, которая делала его еще привлекательней.
— Я в хорошей форме! — улыбнулся Кен.
