Темная Дейзи - Элис Фини
– Она была со мной, – сказал Конор, запыхавшись от бега.
Я уставилась на него, потом перевела взгляд на Роуз. Потом на Лили, которая тоже прибежала. Она все еще была в одном лишь полотенце поверх белья, и ее помада была немного смазана. От ее взгляда мне снова захотелось сбежать.
– Я ничего не видела, – вырвалось у меня.
– Чего ты не видела, Дейзи? – нахмурилась Роуз.
Я чувствовала, как краснею. Из-за выпитого мной дешевого вина я чувствовала себя нетвердо. Я не знала, что сказать. Поэтому я выбрала правду.
– Я только что видела, как Лили с Конором занимались сексом за камнями.
На мгновение повисла тишина. А потом Роуз рассмеялась.
– Дейзи, ты совсем не умеешь врать, – сказала она.
Она мне не поверила.
– Вау, Дейзи. – Конор тоже начал смеяться. – Вот это у тебя богатое воображение!
– Ты вообще знаешь, что такое секс? – промямлила Лили. Она была пьяна. Как и все они. – Вы только поглядите, что выдумывает малышка Дейзи после пары напитков!
– Я не вру. Лили влюблена в Конора, – сказала я.
Они снова рассмеялись. Потом Роуз перестала улыбаться. Сначала мне показалось, что она поверила мне. Но это была ее улыбка, когда она решала какой-то пазл. Такое выражение лица у нее бывало, если она успешно решала сложное уравнение.
– Это ты сделала? – сказала она, уставясь на меня. – Это ты порезала мое новое голубое платье в мой день рождения и притворилась, что это была Лили? Ты что, годами лгала и не попадалась? Пыталась нас рассорить?
– О. Боже. Мой! – захохотала Лили. – Дейзи втюрилась в Конора! Вот в чем дело!
Роуз снова посмеялась.
– Ну, ты правда втюрилась в Конора? – спросила она, и ее злая улыбка превратила ее красоту в уродство.
– Нет, – прошептала я.
– Как я говорила, ты не умеешь врать, Дейзи, – ответила Роуз, все еще улыбаясь.
Я посмотрела на Конора и увидела жалость на его лице. Унижение было хуже разбитого сердца. Потом лицо Лили помрачнело.
– Это ты отрезала мне косы во сне? В ночь перед днем рождения? Когда все – включая меня – решили, что это была Роуз?
Я побежала прежде, чем они успели сказать или сделать что-то еще. Отрезать волосы своей сестре было худшим поступком в моей жизни, и я плохо справлялась с чувством вины. Я все еще любила свою семью, даже когда ненавидела ее. Я просто хотела, чтобы они тоже меня любили.
– Дейзи, подожди! – закричала Роуз, но я бежала, не оглядываясь.
Должно быть, я бежала – и плакала – дольше десяти минут, по большей части вверх по склону, вдоль прибрежной дороги к скалам, выходящим на бухту Блексэнд. Это был самый быстрый путь до дома, когда прилив был так близко, в обход камней, не дававших просто пройти по песку. Я чувствовала себя такой одинокой. Я не могла перестать думать о мальчике, поцеловавшем меня, а затем обозвавшем ненормальной, и о том, что он был прав. Я была ненормальной и никто меня не любил. Никому я даже не нравилась, даже не своим родным. Мне казалось, что сердце дрожит у меня в груди.
Я была на полпути к дому когда это случилось. Прямо на вершине скалы, но так близко к песчаным дюнам и потайной тропе, которая вывела бы меня к нашей части бухты Блексэнд, и к перешейку, соединившему бы меня с Сиглассом. В тот момент я хотела только одного – вернуться к себе в спальню незамеченной, закрыть дверь и запереться от мира навсегда.
Я услышала музыку прежде, чем увидела машину. Я узнала машину Конора по песне Don’t Worry, Be Happy. Я остановилась на середине дороги, решив, что он приехал спасти меня. Что, может, он все же любил меня. Мое воображение разыгралось не на шутку, как всегда, и я представила, как Конор скажет мне, что Роуз и Лили были ошибкой, и что он тоже хотел бы стать первым, кто меня поцелует.
Но машина не притормозила.
Don’t Worry, Be Happy[11] разносилась по всей бухте Блексэнд, пока голубая «Вольво» приближалась. Но я беспокоилась, и не была счастлива. Я помню, каким чернильно-черным было небо, а звезды время от времени стеснительно прятались. Я помню звук моря, разбивающегося о скалы внизу, и я помню, как невыносимо холодно мне было. У меня стучали зубы.
На мне были лишь джинсовое платье-комбинезон, полосатая кофта с длинными рукавами, радужные колготки и кроссовки с маргаритками, а Хэллоуин выдался особенно холодным. Я набросила на себя свой костюм из простыни, пытаясь согреться, пока шла вдоль дороги. Меня не заботило, что я смахиваю на призрака, потому что я себя им ощущала. Может, Конор счел меня всего лишь призраком, въехав в меня на скорости тридцать миль в час. Я уверена, в противном случае он бы затормозил.
Я помню, как пролетела по воздуху. Высоко, как птица. Было совсем не больно. Даже когда я приземлилась на дорогу. Белая простыня тоже полетела, а затем упала на меня, прикрывая лицо, словно объявляя мою смерть. Машину занесло, она резко и внезапно остановилась, освещая фарами простыню и меня под ней. Кругом все было таким совершенно неподвижным, тихим и спокойным.
Пока одна из дверей машины не открылась.
Первым я услышала голос Лили. Она звучала ужасно пьяной.
– Какого хрена это было?
Потом открылись еще две дверцы.
– Думаю, ты во что-то въехал, – сказала Роуз. – Нужно было смотреть на дорогу, а не играться с магнитофоном.
– Поверить в это не могу, – сказал Конор, звуча еще более пьяным, чем мои сестры. – Оно появилось из ниоткуда.
– Оно? – сказала Роуз. Я слышала, как она медленно приближается ко мне. Словно я была раненым животным на обочине. – Это что, костюм Дейзи? – шепотом спросила она. – О, боже, ты что, сбил Дейзи?
– Нет! – сказал Конор. – Нет, это просто простыня.
– Простыни не отскакивают от капота, – сказала Лили.
Один из них стащил простыню. Думаю, это была Роуз, потому что первым я услышала ее крик. Это был нежный крик, если такое возможно. Я хотела заверить ее, что я в порядке. Но в тот момент я поняла, что не могу говорить или открыть глаза или даже двинуться. Мне было всего тринадцать, но я умирала уже восемь раз. Даже если бы мое сердце остановилось, я знала, что можно запустить его снова. Так всегда было в прошлом. Им просто нужно было позвать на
